Эдвард Кайод на мгновение замолкает, давая Фрее возможность собраться с мыслями.
– Вы сказали, что помните дату… Что это было за число?
– Это было в июне прошлого года, когда мы впервые встретились вне школы. Шестнадцатого июня.
– Своими словами вы можете рассказать суду, что тогда произошло?
Дата, которую только что назвала Фрея, значится в первом пункте обвинительного заключения.
Фрея рассказывает, что они случайно встретились около школьных ворот. Джереми подарил ей экземпляр книги «Фанни Хилл». Прокурор берет запечатанный пластиковый пакет с книгой и просит передать ей, она смотрит на него и кивает.
Возвращаясь к допросу, она говорит, что Джереми спросил ее, что она думает о его последней, рекомендованной ей книге. Фрея ответила, что она находит эту книгу весьма откровенной и будоражащей.
– Что вы имели в виду под этим определением? – спрашивает Эдвард.
Фрея наконец потеряла свое хладнокровие, ее щеки покрылись розовым румянцем. Она берет стакан с водой, который ей дали, и пьет из него, делая большие громкие глотки. Пока Фрея пытается успокоиться, чтобы добраться до самой трудной части своего повествования, мои руки машинально сжимаются от напряжения в кулаки.
– Я имею в виду, что эта тема мелькает повсюду и она подается очень грубо, – говорит она. – Действительно очень неприлично и оскорбительно.
Интересно, откуда эта девушка набирается смелости и сил, чтобы продолжать…
– Я имею в виду, что все мы постоянно видим что-то непристойное в Интернете. От этого никуда не деться. Мальчики присылают какие-то пошлые картинки и фото. Постоянно что-то подобное можно видеть в своем телефоне. Всякую порнографию и прочее. Но тот факт, что данную книгу порекомендовал мне он, и то, какими словами описывался в ней секс, было мною воспринято как что-то очень личное. Как будто он пытался мне что-то этим сказать.
– Что именно, по вашему мнению, он пытался вам сказать?
Все присяжные пристально наблюдают за девушкой. Фрея замолкает, румянец приливает к ее шее, щеки становятся пунцовыми.
– Я начала думать, что он пытается таким образом мне сказать, что я ему нравлюсь.
– В каком смысле, вы ему нравитесь?
– В… сексуальном смысле. Что он влюбился в меня.
Далее Фрея снова возвращается к рассказу об их случайной встрече возле школы. Она сказала, что так поздно ушла из школы, потому что пыталась закончить какой-то реферат по географии, который нужно было срочно доделать. Проходя через ворота, она столкнулась с Джереми. Он, наоборот, возвращался в школу, сказав, что кое-что там случайно забыл. Он спросил ее о книге, и она покраснела и ответила, что то, что там описывается, это очень неприлично. Но после того, как он надавил на нее немного, она призналась, что ей понравилось.
Она пошла с ним в школу, он забрал то, за чем возвращался, и они поняли, что в здании, кроме них, никого нет. Он отвел ее в учительскую, приготовил чашку чая и попросил показать ему ее любимый отрывок из книги. В смущении она отказалась это делать. Тогда он взял у нее книгу и нашел то описание, что, по его словам, было его любимым отрывком, а потом зачитал его вслух. Закончив чтение, он спросил, не хочет ли она, чтобы он сделал с ней то, что было описано в этом отрывке. Она не проявила особого энтузиазма, но и не сопротивлялась. Она позволила ему поцеловать себя, раздеть и заняться с ней оральным сексом; после некоторого колебания она сказала, что ей это понравилось. После чего между ними произошел полноценный половой акт. На нем был презерватив, и он был с ней очень нежен.
Голос Фреи становится все тише и тише по мере того, как она излагает всю эту историю. И судья добрым, но твердым голосом несколько раз просит ее говорить громче. Я стараюсь не реагировать, но я ощущаю ее смущение. И еще я стараюсь не представлять Робин на ее месте. Я смотрю на присяжных, пытаясь прочесть их реакцию – их лица лишены всяческих эмоций, как будто они пытаются облегчить девушке ее задачу рассказывать об этом.
Существует огромное противоречие между развязной внешностью Фреи, ее боевым макияжем в стиле «отвали от меня» и дрожью в ее голосе, который слышен абсолютно всем присутствующим в зале суда. Когда она доходит до конца своего рассказа, судья объявляет двадцатиминутный перерыв. На лице девушки читается заметное облегчение, когда она покидает зал суда, сопровождаемая представителем службы «Защиты свидетелей».
– Она держится гораздо увереннее, чем я думала, – говорит Барбара, – однако я все равно думаю, что у нас не будет особых трудностей, чтобы вывести ее на чистую воду. Все, что она рассказывает, звучит слишком пафосно. Прямо эдакое описание классического хрестоматийного приставания, как по учебнику. Она явно обчиталась подобных блогов в Интернете.
Я киваю. Это все действительно звучит как-то театрально и весьма патетично. Но, может быть, это оттого, что все это правда? Я выталкиваю эту мысль из головы – это совсем не то, о чем я должна думать.
– Пойди проверь, как там Джереми, – говорит Барбара. – Спроси у него, что он думает по поводу всего ею сказанного.
Я прохожу мимо зала судебного заседания в отсек для подсудимых. Офицер Службы безопасности пропускает меня в комнату предварительного содержания обвиняемых в задней части здания суда, где Джереми находится под охраной перед возобновлением слушания по делу. Он бледен, его скулы нервно сжаты.
– Вы как? В порядке?
– Это так неприятно слышать, – говорит он. – Я сделал для этой девушки все что мог. А она переворачивает все с ног на голову, только чтобы мне отомстить. Говорить об этих книгах просто смешно.
– Вы ей их не давали, – говорю я.
– Интернет переполнен самой разнообразной порнухой, – заявляет он. – С какой бы это стати я бы стал бросаться на кучу старой эротической макулатуры, чтобы соблазнить подростка? В этом нет никакого смысла.
По-моему, он прав.
– Полагаю, что так и есть.
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, в кармане моего костюма начинает вибрировать телефон.
– Извините, мне надо кое-что проверить….
Это сообщение от Николь. «Дейзи все еще без сознания, – говорится в нем. – Данные анализов от токсикологической экспертизы еще в лаборатории, результаты неизвестны. Есть подозрение на передозировку».
Я резко втягиваю воздух при слове «передозировка».
– Все в порядке?
Я поднимаю глаза, слегка удивленная тем, что, несмотря на ту стрессовую ситуацию, в которой он находится, Джереми заметил мое беспокойство. Я на мгновение задумываюсь, прежде чем ответить на его вопрос.
– Это случилось с одной из подруг моей дочери, – отвечаю я. – В пятницу вечером ей стало плохо, и с тех пор она без сознания. Похоже, что у нее передозировка какими-то лекарствами или не знаю даже чем.
– Это ужасно! – восклицает он.
– Я не должна была вам об этом рассказывать. У вас и так забот по горло.
– Это все очень серьезно, – говорит он. – Я понимаю, как вы, должно быть, взволнованы всем этим.
Он на мгновение замолкает.
– Ваша дочь учится в «Ашамс», так ведь?
– Да, совершенно верно.
– В шестом классе?
– Да.
Он снова делает паузу, а затем продолжает:
– Послушайте, мне, возможно, не стоит ничего говорить. Это просто сплетни, и я не знаю ничего конкретного. Но ходят слухи… Я все еще поддерживаю связь с учителями из своей школы. Мы говорим о всяком-разном.
– О чем именно? – резко спрашиваю я.
– В этой школе слишком большая конкуренция, слишком много желающих там учиться, не так ли?
– Да, мне об этом говорили.
– И попасть туда очень трудно?
– Да. Именно такое впечатление у меня тоже сложилось.
Повисла долгая пауза.
– То, что я слышал… и… Видите ли… я не знаю точно, насколько все это соответствует действительности. Я слышал, что в этой школе всегда какие-то проблемы. Родители учеников невероятно требовательны, и хотя администрация школы делает все возможное для смягчения давления на детей, они не могут защитить их от всего.
Я чувствую прилив тревоги.
– Я бы сказала, что это мнение весьма соответствует сложившейся там ситуации – мне кажется, что персонал там действительно превосходный. Родители, конечно, да… ну, это совсем другая история. Но сейчас я потихоньку уже налаживаю там контакты, – говорю я.
– Ну, это уже хорошо.
Он опять делает паузу.
– Это еще не все. Это просто… Просто как раз на той неделе я разговаривал кое с кем об этом. У меня в голове засело, что ваша дочь учится в той школе.
Сейчас он выглядит обеспокоенным.
– И что же?
Я стараюсь говорить спокойно, но у меня начинают трястись руки.
– Тогда я об этом как-то не подумал, – говорит он. – Бывают же всякие несчастные случаи. Но теперь это еще один…
– Еще один что?
– Еще один ребенок в больнице, – вздыхает он.
– А кто был тот, первый?
– Это случилось в прошлом году, – говорит он. – Я точно не знаю, что произошло, но…
Его перебивает охранник:
– Пора возвращаться в суд, сэр.
Я должна уходить, но мне нужно услышать конец этой истории.
– И что? Что случилось? – практически шиплю я на него.
Джереми встает, поправляет свой галстук и одергивает пиджак, готовясь вернуться в зал суда.
– Она умерла, – говорит он. – Не знаю как именно, но она умерла.
Меня пробирает озноб. Я возвращаюсь в зал суда следом за Джереми. Его слова эхом звучат у меня в ушах. Холодный страх камнем застыл у меня на сердце.
36
Следующую часть судебного заседания и продолжение допроса Фреи я слушала, пребывая в тумане. Наконец я медленно и постепенно начинаю возвращаться к происходящему в зале суда. Фрея рассказывает о двух других случаях, когда, по ее утверждению, они с Джереми занимались сексом: один раз это случилось в пустом классе, другой раз – в учительской после уроков.
Она говорит, что чувствовала себя особенной, ей нравилось, что он выбрал именно ее. А еще она любила говорить с ним о книгах. Он предложил ей почитать «Пятьдесят оттенков серого» как б