Нет никаких следов предполагаемых отношений между Фреей и Джереми ни в ее кнопочной «Нокии», ни в ноутбуке, которым она пользовалась для обмена сообщениями и переписки в социальных сетях. Пропавший айпад, секретный чат в «Вайбер» – все это действительно выглядит слишком пафосно, как и говорила Барбара. Фрея может рассказывать все, что ей нравится, но без каких-либо доказательств ее историям грош цена. Версия обвинения в этом деле какая-то слишком уж потрепанная и жалкая.
Несмотря на то, что Фрея держалась лучше, чем я ожидала, все равно не было похоже, что ее рассказ убедил присяжных в достоверности ее слов. Поезд подъезжает к станции Элефант-энд-Касл, я выхожу и направляюсь в сторону здания суда. После пятнадцатиминутного перекрестного допроса Фреи Барбарой присяжные выглядят еще менее убежденными в правдивости ее показаний. Я не спускаю с них глаз, отводя взгляд только для того, чтобы записать наиболее важные детали ответов, которые получает Барбара от Фреи.
Зора тоже строчит у меня за спиной, чтобы у нас была полная картина сказанного. Суть допроса истца состоит не столько в том, что именно говорит Фрея в ответ, сколько в том повествовании, которое Барбара создает своими вопросами. Теперь я понимаю, почему Барбара пользуется такой огромной популярностью как адвокат. Тон ее вопросов сочувственный и понимающий, не слышно и тени осуждения. Она успокаивает Фрею, снимая ее напряжение и расслабляя.
Ясное дело, что у Фреи были трудные времена с ее семьей – да.
Тяжело, когда родители разводятся – да.
Фрея была обижена на мать за то, что та выгнала отца, когда узнала о его романе – да.
Фрея думала, что ее мать должна была дать отцу еще один шанс, – да.
Фрее иногда было трудно жить с матерью – да.
Но, как бы то ни было, жить с отцом тоже было нелегко – да.
Девушка все еще настороже, ее пальцы крепко вцепились в край свидетельской стойки. Но когда Барбара уводит ее подальше от вопросов, связанных непосредственно с Джереми, то она, кажется, немного расслабляется. И сквозь панцирь грима, который она снова налепила себе на лицо, наружу прорываются некоторые эмоции.
Должно быть, иногда она чувствовала себя очень одинокой – да.
Ей было трудно привлечь к себе внимание – да.
Ей не нравилось, когда мать проводила время с другими людьми, а не с ней. Длинная пауза – да.
И наоборот, она была счастлива, когда мать обращала на нее свое внимание – яростное «да».
Ее мать была очень добра к ней, когда что-то расстраивало Фрею, – да.
Она очень поддерживала Фрею, если возникали проблемы – еще одно уверенное «да».
Но в остальном была вполне занята своей собственной жизнью – да.
Честно говоря, у Фреи были проблемы в школе – да.
За эти годы она потеряла нескольких друзей – да.
За эти годы она доставила немало проблем самой школе – застенчивое «да», ее взгляд скользнул по скамьям публичной части зала суда.
Но подсудимый, мистер Тейлор, был очень полезен – да.
Так оно и было. Очень полезен. Фрея уверенно кивает.
В результате этого у нее появились сильные чувства к мистеру Тейлору. Длинная пауза – да, но… не так…
– Да или нет, пожалуйста, – говорит Барбара.
– Да.
В таком духе и продолжается допрос.
Я знаю, какую картину рисует Барбара. Она появится во всей красе и не заставит себя долго ждать. Все очевидно: Фрея – одинокий ребенок, расстроенный разводом родителей, она притворяется и обманывает по любому поводу, лишь бы только привлечь к себе внимание. Как только этот учитель обращает на нее внимание, она тут же цепляется за него. И когда все идет не так, как ей хотелось бы…
Здесь Барбара уходит по небольшой касательной. Она держит в руках список, который я составила из лжи, сказанной Фреей.
Она на мгновение замолкает, прежде чем продолжить:
– Полиция забрала у вас ноутбук, а именно «Хьюлетт Паккард»?
– Да.
– В нем был аккаунт в социальной сети «Фейсбук», зарегистрированный на ваше имя?
– Да.
– Вы писали некой подруге, девушке по имени Сьюзи?
Долгая пауза, кивок.
– Да.
Барбара откашливается.
– Вы когда-нибудь сообщали Сьюзи, что какой-то мальчик из другой школы подверг вас сексуальному насилию?
Эдвард вскакивает на ноги:
– Ваша честь, я вынужден прервать расспросы моего оппонента как не имеющие…
Судья поднимает руку, чтобы он замолчал, и обращается к Барбаре:
– Будьте осторожны, мисс Карлайл.
– Да, Ваша честь, – отвечает Барбара. – В моих вопросах есть смысл. – Она снова поворачивается к Фрее. – Вы когда-нибудь посылали сообщение своей подруге Сьюзи на этот счет?
– Да.
– Когда вы жаловались ей об этом, вы верили, что это правда?
Очень, очень долгая пауза. Фрея смотрит на свои руки, потом снова на Барбару. Она выглядит очень беззащитной. Я поворачиваюсь и смотрю на Джереми. В кои-то веки он смотрит на Фрею с напряженным выражением лица.
– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, – просит Барбара.
– Нет, – говорит Фрея. – Нет, я не верила, что это правда.
– Вы сказали это, чтобы привлечь внимание?
– Нет, – говорит Фрея.
Я внимательно наблюдаю за ней. Ее голос говорит «нет», но лицо говорит совсем другое.
– Вы сказали это из мести?
– Нет, – повторяет Фрея, но выглядит еще более обеспокоенной.
– Вы в этом уверены? – переспрашивает Барбара.
Несмотря на то что Барбара сейчас применяет методику нападения, ее подход все еще мягок. В ее вопросах по прежнему слышится сочувствующий тон, наклон головы понимающий. Фрея смотрит на нее с вызовом, ощетинившись. Какое-то время они смотрят друг на друга, женщина и девушка, но первой опускает глаза Фрея:
– Да, я сказала это из мести.
– Потому что он не хотел вступать с вами в сексуальные отношения?
И снова тишина. Потом ее ответ:
– Да, потому что я ему не нравилась.
Еще одна битва на истощение проиграна Фреей.
В рядах публичной части зала суда у кого-то звонит телефон, судья кричит, и только в этот момент я понимаю, насколько возросло всеобщее напряжение в зале. Барбара поворачивается ко мне с видом победителя. Я вижу, как у нее на шее бьется артерия. Было сказано какое-то количество слов, и вот, пожалуйста, эта часть войны определенно выиграна королевским юрисконсультом мисс Карлайл.
Присяжные тоже это ясно чувствуют. На этот раз их внимание полностью приковано к происходящему, некоторые из них делают какие-то заметки в блокнотах. Выражение их лиц теперь изменилось, когда они взглянули на Фрею совсем под другим углом – как на полную холодного расчета девицу. Она солгала однажды, так что уже не приходится говорить о том, что она не может сделать этого снова…
Барбара достает еще один лист бумаги. Теперь она отходит от других фактов лжи, которые я раскопала в сообщениях Фреи. Она уже получила от нее именно то, что ей было нужно, все остальные эпизоды на эту тему будут только отвлекать присяжных от произведенного эффекта.
– Вы сказали суду, что мистер Тейлор давал вам читать книги?
– Да.
– И вы назвали несколько книг, одна из них была «Фанни Хилл»?
– Да.
– Мистер Тейлор не рекомендовал вам эту книгу, не так ли?
– Нет, он рекомендовал, рекомендовал, – говорит Фрея с нарастающим негодованием в голосе.
– Он посоветовал вам несколько книг о Тюдорах, не так ли?
– Да.
– А когда ему указали, что в книгах есть сексуальные сцены, он изменил свою рекомендацию, не так ли?
– Нет, не изменил. Он начал с романов Филиппы Грегори, а потом эти книги стали гораздо хуже. Еще больше сексуальных сцен.
– Вы нашли «Фанни Хилл» где-то в другом месте, не так ли?
– Нет, – почти выкрикивает Фрея.
– И вы выбрали ее как удобную опору для создания всей этой истории, не так ли?
– Я ничего не создавала!
Барбара кивает, будто бы удовлетворенная таким ее ответом.
– На минутку отвлечемся от книг. Вы влюбились в мистера Тейлора, не так ли?
– Я? Нет. Да. Я имею в виду…
– Позвольте мне уточнить, что я имею в виду, – говорит Барбара. – Он уделял вам внимание, как учитель, и вы начали испытывать к нему чувства неподобающего характера.
– Нет! Все было совсем не так. Вы все переворачиваете!
На щеках у Фреи появился сильный румянец, а на шее – пунцовые пятна.
– Но эти чувства не были взаимными, не так ли?
– Нет, были!
– Вы пытались привлечь внимание мистера Тейлора, но он ясно дал вам понять, что это его не интересует.
– Ничего подобного не было!
– И боль от этого отказа усугубилась тем, что случайно вы обнаружили, что он состоял в отношениях.
Фрея уже начала плакать, тихонько шмыгая носом и вытирая рукавом лицо.
– Он меня бросил. Да, мне было больно, – говорит она очень тихо.
– И это был тот самый момент, когда вы сказали полиции, что у него была с Вами сексуальная связь?
– Да.
Теперь уже Барбара делает долгую паузу, как будто она желает убедиться, что присяжные поняли ее точку зрения. Надо отдать Барбаре должное – все это было очень эффектно. Далее она еще раз уточнила, что никаких следов айпада обнаружено не было и что есть только слова Фреи о том, что между ней и Джереми вообще была какая-то переписка.
Наконец, Барбара задает еще пару вопросов, в которых она излагает свою точку зрения еще яснее – она предполагает, что Фрея придумала всю эту историю в отместку за отказ Джереми от связи с ней. Пузырь самоуверенности Фреи полностью лопнул. Она безудержно рыдает, когда покидает свидетельскую стойку, а вокруг нее валяются обрывки ее показаний.
И все это было проделано Барбарой очень деликатно. Не было никаких намеков на то, что Фрея сексуально распущенна, никаких попыток подвергнуть ее моральные ценности сомнению. Была очень искусно нарисована картина разорванных отношений между родителями и дочерью. А затем и портрет девушки, отчаянно нуждающейся в любви и внимании, которая никак не может найти ее без притворства и лжи.