Позже этим же утром я пишу сообщение Джереми, предлагая встретиться в адвокатской конторе в два часа дня. Он отвечает, что на утренней пробежке сильно повредил себе колено, и спрашивает, не смогу ли я прийти к нему домой. «Я едва могу стоять, не то что ходить», – пишет он в ответном сообщении.
Я испытываю явный дефицит энтузиазма при мысли о том, что мне предстоит ехать через весь город, вместо того чтобы быстро добраться до адвокатской конторы. Но делать нечего, поэтому я соглашаюсь и спрашиваю его адрес. Немного подумав о том, что надеть, я нахожу подходящий наряд для деловой встречи в выходной день, элегантный, но не броский, черное с черным и в качестве контрастного аксессуара цветастый шарф.
Барбара написала мне несколько напоминаний, которые я должна передать Джереми: во время допроса он должен сохранять спокойствие и не торопиться с ответом, а перед тем, как что-то сказать, ему следует сначала немного подумать и собраться с мыслями.
Все инструкции получены, я одета и полностью готова. Я еду на метро к нему домой в Южный Лондон, в этой части города я не бывала уже много лет. Когда я выхожу из метро, мне требуется мгновение, чтобы сориентироваться на незнакомых улицах. Я достаю телефон из сумки, чтобы проверить по карте, как добраться до дома Джереми, и вижу, что батарея почти разряжена. Я забыла поставить телефон на зарядку на ночь.
Я сосредоточиваюсь на запоминании маршрута. Пока я смотрю на карту, приходит сообщение от Зоры, и за ним сразу же еще одно. «Кажется, это фирма Эндрю? Надеюсь, у него все хорошо», – говорится в первом сообщении.
Во втором сообщении – ссылка на какую-то новостную статью. Я смотрю на заголовок, но затем вижу, что заряд батареи телефона падает до критического одного процента, поэтому, не теряя времени, я сразу же возвращаюсь к карте.
Телефон держит этот несчастный один процент заряда батареи почти всю дорогу до дома Джереми. Я стараюсь не проверять карту слишком часто, но улицы выглядят практически одинаково, ряды за рядами похожих домов. Когда я наконец уже сворачиваю в нужный мне переулок, мой телефон полностью сдыхает. Я дохожу до дома номер семьдесят четыре «Б» и звоню в колокольчик на двери. Да, я сделала это: я нашла его дом.
Проходит некоторое время, прежде чем Джереми идет открывать входную дверь. Я слышу изнутри медленные, тяжелые шаги, похожие на удары кувалдой, как будто кто-то с трудом спускается вниз по лестнице. Когда он наконец открывает мне дверь с красным от проделанных усилий лицом и со складками боли вокруг рта, то потом стоит какое-то время, приходя в себя, прислонившись к дверному косяку.
– Извини, что так долго, – говорит он, указывая на наколенник, надетый поверх пижамных брюк.
– Ничего страшного, – отвечаю я. – Извини, что из-за меня тебе пришлось спускаться вниз.
– Заходи, – улыбается он и жестом пропускает меня внутрь.
Я поднимаюсь по деревянной лестнице на второй этаж. Он идет сзади, крепко держась за перила. Я оборачиваюсь и вижу, как он делает передышку, словно одолеть сразу весь лестничный пролет – это для него слишком тяжело. А затем он стискивает зубы и снова продолжает подниматься. Посторонившись, я пропускаю его вперед в гостиную, которая наполнена изобилием книг, живых растений и света из двух высоких окон. Эта комната действует на меня успокаивающе.
Джереми опускается на большой диван, а я сажусь в кресло, стоящее перпендикулярно ему, открываю сумку и достаю его показания.
– Подожди, – говорит он. – Нам не обязательно сразу же погружаться во все это. Давай я сначала принесу тебе что-нибудь выпить.
Он снова встает и начинает ковылять в заднюю часть дома, все его движения очень медленные.
– Все хорошо, – протестую я, – честное слово. Мне ничего не нужно. Я думаю, нам лучше сразу приступить к делу.
– Ну, понятно. А вот мне кое-что нужно, – говорит он, – учитывая, что я собираюсь все это сейчас проговаривать.
И он продолжает двигаться прочь из гостиной. Через несколько секунд из другой комнаты слышится какой-то звон и стук, как будто он достает что-то из шкафчика. Я инстинктивно тянусь к телефону, но тут же вспоминаю, что он разряжен. Я громко спрашиваю Джереми:
– У вас есть зарядное устройство? Мой телефон полностью разрядился.
На мгновение воцаряется тишина, затем Джереми отвечает:
– Там в гостиной в розетку как раз воткнута зарядка.
Я нахожу ее, но это не то зарядное устройство.
– У меня айфон, – кричу я. – У вас есть зарядное устройство от «Эпл»?
Следует еще одна пауза, прежде чем он отвечает как-то слишком нерешительно:
– Кажется, нет.
– Вы уверены? А то у меня телефон сейчас вырубится.
Он вздыхает, долгий выдох отчетливо слышен из кухни, а затем говорит:
– Попробуйте поискать в ящике в кофейном столике. Он там спереди.
Я ищу глазами кофейный столик, им оказался большой низкий деревянный стол с широким выдвижным ящиком, занимающим большую часть подстольного пространства. Я открываю его, но никакого зарядного устройства не вижу. Я начинаю в нем рыться. Мне попадаются кипы бумаг и квитанций, старые билеты на спектакли. Я пытаюсь выдвинуть ящик как можно больше вперед, но он явно на чем-то застрял и открывается только наполовину. Я засовываю туда руку и начинаю копаться в его содержимом, поражаясь количеству всякого хлама внутри.
И вот я нащупываю конец зарядного устройства. Я тяну за провод, чтобы вытащить его, но он застрял. Я дергаю сильнее. Но зарядка явно за что-то зацепилась, поэтому я тяну ее с такой силой, что полностью выдираю ящик из стола, разбрасывая его содержимое по всему полу. Зарядное устройство лежит на вершине этой кучи. Я беру его и втыкаю в розетку в углу подключая свой телефон. Джереми возвращается в комнату со штопором во рту, бутылкой вина под мышкой и двумя бокалами, зажатыми в одной руке. А другой рукой он опирается о стену, помогая себе идти. Я беру у него бокалы и бутылку вина и ставлю их на кофейный столик. Он в недоумении косится на беспорядок на полу.
– Извините, – виновато улыбаюсь я. – Зарядка застряла в ящике.
Я подхожу к куче вещей, которые рассыпаны по полу, и начинаю их собирать, но он жестом отгоняет меня.
– Оставьте все как есть, – ворчит он, неторопливо усаживаясь на диван.
Он достает штопор и тянется к бутылке, чтобы открыть ее.
– Спасибо, но я не буду, – говорю я. – Для меня еще слишком рано, чтобы пить.
– Да? И вы называете себя адвокатом по уголовным делам? – спрашивает он, смеясь. – Ну же, не будьте такой занудой.
И он наливает вина в оба бокала. Красная жидкость наполняет их почти до самого верха. Это достаточно большие бокалы, в них поместилось больше половины бутылки. Он пододвигает один из них ко мне, проливая при этом немного вина на стол. Взяв другой бокал, он делает большой глоток, вино окрашивает его губы в красный цвет.
– Ну же… Давайте пейте. Это точно не убьет вас, – заявляет он весьма агрессивным тоном.
Он пытается изобразить на лице улыбку, но она получается какой-то неестественной. Присмотревшись повнимательнее, я вижу, что глаза у Джереми красные по краям и с кровавыми прожилками внутри. Он снова пододвигает ко мне бокал, проливая еще больше вина на стол. Глядя на него, я начинаю сомневаться, что это его первая выпивка за сегодняшний день. Я никогда не видела его таким раньше. Я беру свой бокал, делаю маленький глоток и ставлю обратно на стол.
– Ну что, начнем? – спрашиваю я.
– Начнем что?
– Начнем обсуждать ваши показания, – говорю я. – У меня есть копия вашего заявления, если хотите, можете взглянуть.
Я пытаюсь передать ему документ, но он отмахивается.
– Только не сейчас, – заявляет он. – Я сейчас действительно не в настроении. Это все вгоняет меня в жуткую депрессию.
– Тем не менее нам нужно пройти через все это.
– Тем не менее… Тем не менее… – кривляясь, повторяет он за мной с насмешкой в голосе. – Вы же сейчас не в суде, госпожа адвокат. Отложите, пожалуйста, свою гребаную работу хоть раз в своей гребаной жизни и, черт возьми, выпейте уже со мной.
Теперь он меня просто бесит. Я собираю свои бумаги, кладу их в сумку и встаю.
– Я, пожалуй, пойду, – сообщаю я. – Похоже, сейчас для вас действительно не самое подходящее время.
Он откидывается на спинку дивана, уронив голову на руки.
– Не уходите, – бормочет он. – Извините. Мне очень жаль.
Меня переполняет гнев. Я отказалась от выходных с Робин ради вот этого! Но его поза настолько жалкая, что я невольно испытываю к нему сочувствие.
– Вы сейчас переживаете очень трудное время, – говорю я, – я это понимаю. Но вы должны попытаться успокоиться. Если вы будете в понедельник на слушании в таком стрессовом состоянии, это вам не поможет. Почему бы мне не приготовить чашку чая? Или кофе?
– К черту чай, – отмахивается он. – К черту кофе.
В его голосе уже не слышно агрессии. Наоборот, он звучит так, как будто сейчас разразиться слезами. Я присаживаюсь на кофейный столик рядом с ним и ставлю сумку на пол. Я раздумываю, стоит ли мне протянуть руку, чтобы похлопать его по спине или потрепать по плечу. Я уже собираюсь похлопать его по колену, но в эту секунду он внезапно бросается ко мне и стискивает в крепкие объятья. Я чувствую его грубую щетину на своей шее. На секунду я просто оцепенела, потрясенная внезапностью его нападения.
Затем я пытаюсь вырваться, но он не разжимает своих рук, а вместо этого тянет меня с кофейного столика к себе на колени. Я отталкиваю его, брыкаюсь ногами, но он очень силен. Гораздо сильнее, чем кажется. Гораздо сильнее меня. Мое сердце бешено колотится, в груди быстро нарастают паника и ярость. Я трепыхаюсь в его руках, как пойманная птица, и кричу:
– Отпустите! Отпустите меня!
Затем я резко подаюсь вперед, ударяя его по подбородку своим лбом достаточно сильно, чтобы он отпрянул назад. Внезапно он разжимает руки и отпускает меня, и я тут же вскакиваю. Схватив свою сумку, я быстро иду к двери. Теперь Джереми плачет по-настоящему.