— Хорошо, я согласен, господа, — ответил Сидней Рейли после небольшой паузы, — начнем прямо сейчас?
23 (10) ноября 1917 года, 23:05.
Петроград. Таврический дворец. Экстренное Совместное заседание Политбюро ЦК РСДРП(б) и Президиума Совнаркома.
Присутствуют: председатель Совнаркома И. В. Сталин, председатель ВЦИК В. И. Ленин, нарком внутренних дел Ф. Э. Дзержинский, глава НКИД Г. В. Чичерин, нарком промышленности и торговли Л. Б. Красин, командующий Особой эскадрой контр-адмирал В. С. Ларионов.
Тамбовцев Александр Васильевич.
Вот мы наконец и дождались известий из Мурманска, пардон, пока еще Мурмана. Да, отличились там наши морячки, отработали по полной программе. Разнесли заносчивых британцев в пух и прах. Один броненосный крейсер потоплен, другой избит до полной утраты боеспособности и спустил флаг. Даже линкор их ухайдакали. Да не абы какой линкор, а знаменитый «Дредноут». Правда, он к 1917 году уже изрядно устарел, но все же еще более устаревший броненосец против линкора… Как завещал Александр Васильевич Суворов, «воевать надо не числом, а умением!» Представляю себе злорадные заголовки завтрашних германских газет…
Нам с Феликсом Эдмундовичем из Мурмана тоже пришло очень хорошее известие. Во время спасения утопающих на месте гибели «Дредноута» в руки нашим особистам попал британский супершпион Сидней Рейли. Как говорится, с корабля на бал. По этому поводу был собран небольшой консилиум. И, как сообщил мне Алексей Константинович Петров, несостоявшийся Джеймс Бонд поначалу хорохорился, но потом потек и стал сливать нам весьма интересные сведения. В том числе и товарищей в большевистской партии, которые работали и продолжают работать на британскую разведку. Например, хорошо известный всем Мейер-Енох Волох, он же Максим Литвинов. Сейчас сей фрукт находится в Лондоне и готовится к возвращению в Советскую Россию.
Конечно, нам, людям из будущего, и так было достаточно известно о связях товарища Литвинова с британской разведкой. Но Владимир Ильич, который очень хорошо знал Папашу — таков был партийный псевдоним Литвинова, по работе в издательстве большевистской газеты «Новая жизнь», и слышать ничего не хотел о том, что этот человек — агент иностранных спецслужб. А тут ему то же самое подтвердит сам Сидней Рейли. Хочешь не хочешь, а придется поверить.
После получения радиосообщения о событиях в Мурмане Сталин решил немедленно провести в Таврическом дворце экстренное совместное заседание членов Политбюро и Президиума Совнаркома. Начало — двадцать три ноль-ноль. Повестка дня: неспровоцированная агрессия Британской империи против Советской России. Казус белли был налицо — вероломное нападение англичан на советский порт Мурман. Надо было решать, как реагировать на произошедшее.
Прямо перед началом совещания у меня в кабинете состоялся приватный разговор с товарищами Сталиным и Лениным. Иосиф Виссарионович спросил прямо в лоб:
— Товарищ Тамбовцев, скажите, а как бы вы поступили в данной ситуации?
Я почесал затылок. Как-то не очень хотелось давать вождям судьбоносные советы, за которые потом будут расплачиваться своими жизнями сотни тысяч, а может быть, и миллионы людей. Но от меня ждали совета, потому что я был человеком из будущего, для которого их время — его прошлое. Только товарищи, похоже, подзабыли, что все сейчас в новой, нами же созданной реальности пошло по-другому, и мы о том, что должно случиться в самое ближайшее время, знали и знаем ровно столько же, сколько и сами Сталин и Ленин. Из всего послезнания у нас осталось только общее понимание закономерностей развития процессов международной политики и экономики.
— Ну, что вам сказать, — начал я, — после нападения британцев на Мурман мы имеем полное право объявить Британии войну. Только что нам это даст? Англичане в союзе с французами и американцами воюют сейчас с немцами. Бои на Западном фронте идут ожесточенные, и трудно сейчас сказать — кто из противников победит в этой битве, длящейся уже четвертый год. Заключив мир с Германией, мы вышли из этой всемирной бойни. Стране и народу как воздух необходим отдых от войны. Ведь вспомните — большевики получили поддержку масс во многом и потому, что они прекратили войну и пообещали начать демобилизацию.
— Да, но и сейчас продолжает еще литься кровь, — сказал Ленин, внимательно слушавший мои слова, — и, как я понимаю, полный мир в Советской России наступит еще не скоро.
— Да, Владимир Ильич, — ответил я, — к сожалению, вы правы. Но народ понимает то, что мы сейчас делаем внутри страны. И если для наведения порядка приходится применять революционное насилие, — при этих словах Ленин, соглашаясь со мной, кивнул, — то это будет выглядеть совсем по-другому, если нам придется посылать русских солдат и бойцов Красной гвардии сражаться за пределы Советской России…
— А никто и не говорит о том, что нам надо влезать в разные внешнеполитические авантюры, — вступил в разговор внимательно слушавший нас Сталин, — у нас и без этого забот хватает. К тому же британцы напали на нашу территорию, а не мы вторглись в их владения. То есть факт британской агрессии налицо. Причем агрессии неспровоцированной. И мы должны решить, как отреагировать на это. Ясно одно — воевать с британцами вне территории Советской России мы не будем. А вот ударить их больно-больно следует. Иначе это будет повторяться снова и снова.
— Скажите, товарищ Тамбовцев, — ехидно прищурившись, обратился ко мне Ленин, — какое самое чувствительное место у буржуя?
— Кошелек, — усмехнулся я, — удары по всем прочим местам буржуи переносят довольно спокойно.
— А можем ли мы дотянуться до этого чувствительного места английских буржуев? — подхватил мысль Сталин и тут же сам ответил: — Можем. В первую очередь, до собственности подданных Британской короны, находящейся на территории Советской России.
— А что, очень хорошая и своевременная идея, — кивнул Ленин, — удар по британским интересам будет чувствительным. Только надо оформить все не как конфискацию, а как национализацию вражеской собственности.
— Ну, вот и замечательно, — подвел итог нашей приватной беседы Сталин, — пойдемте, товарищи уже все должны быть на месте. Не надо заставлять их ждать…
В зале заседаний Совнаркома обсуждение британского вопроса продолжилось, так сказать, в расширенном составе. Большинство присутствующих поддержали предложение Сталина, к которому тем не менее был высказан ряд критических замечаний и встречных предложений…
Нарком иностранных дел Чичерин заявил о том, что для приличия надо направить ноту протеста в Министерство иностранных дел Англии, потребовав дать разъяснений произошедшему в Мурмане инциденту. Мы же уже предупреждали их Форин-офис о том, что вторжение любых иностранных сил на нашу территорию будет воспринято как вооруженная агрессия.
— Товарищи, — сказал Георгий Васильевич, огладив остренькую «ленинскую» бородку, — надо задать вопрос господам с Даунинг-стрит и выслушать их версию. И после всего этого публично поймать их на вранье — ведь они вряд ли извещены о том, что в наш плен попали офицеры из состава их эскадры. Да и господин Рейли как лицо, достаточно осведомленное о тайных операциях английской разведки, тоже может сообщить международной общественности очень много интересного. Поверьте мне, наибольший дипломатический эффект происходит тогда, когда высокопоставленное лицо в правительстве страны-оппонента публично сядет в лужу. А ведь у нас есть возможность распространить всю полученную нами информацию через информационные каналы нейтральных стран.
— Все это, конечно, замечательно, — заметил Дзержинский, — но мало побить британцев с помощью сообщений телеграфных агентств. Джентльмены привыкли плевать на так называемое общественное мнение. Нужно как следует заняться их агентурой. В той памятной записке, которую передал мне накануне заседания товарищ Тамбовцев, имеются сведения, которые помогут нам выйти на тех, кто в настоящий момент работает на британскую разведку. Я полагаю, что информация, полученная нашими людьми от Сиднея Рейли, даст нам новую пищу для размышлений и новые возможности для работы. Поскольку здесь отсутствует наш наркомвоенмор товарищ Фрунзе, я позволю себе немного вторгнуться в его епархию. Как известно, до сих пор в Персии находится наш экспедиционный корпус под командованием генерала Баратова. Сейчас, после заключения мира с Германией, турецко-германские войска в Месопотамии активности не проявляют, и нашему корпусу там воевать просто не с кем. После поражения в апреле прошлого года британцев при Эль-Куте, влияние их в Персии и на Ближнем Востоке было серьезно подорвано. Наши же войска фактически заняли всю Персию. В случае вооруженного конфликта с британцами корпус Баратова может двинуться в сторону Индии, где зреет недовольство британским колониальным господством. Конечно, завоевывать Индию мы не собираемся, но угроза нашего вторжения в Жемчужину Британской короны заставит правительство в Лондоне умерить свою наглость и больше не пытаться вторгаться на нашу территорию.
Свое слово сказал и нарком промышленности и торговли Красин:
— Здесь зашла речь о британской собственности, расположенной на территории Советской России. К сожалению, собираясь на это заседание, я не подготовил справку по этому вопросу. Но я попробую по памяти назвать несколько наиболее крупных предприятий, принадлежащих британским подданным.
Леонид Борисович задумался на минуту, а потом продолжил:
— Англичанам в России в основном принадлежат предприятия, добывающие полезные ископаемые. У них большие вложения в угольные шахты, нефтедобычу на Каспии, в рудники в Сибири. Словом, если национализировать всю британскую собственность в Советской России, дельцы в Сити взвоют от ярости и могут попытаться подтолкнуть своих политиков и генералов к открытой войне с нами.
— Кхм… Леонид Борисович, — контр-адмирал Ларионов встал со своего места, — раз уж меня пригласили на это заседание как военного специалиста, то позвольте и мне вставить свои пять копеек. Конечно, нет никакого сомнения в том, что британцы будут в ярости. Только вот смогут ли они сейчас воевать? Бои на Западном фронте, брожение в колониях — все это не даст англичанам собрать значительные силы для нападения на Советскую Россию. К тому же в настоящий момент Германская империя, воспользовавшись тем, что значительная часть их сухопутных и морских сил больше не скована на Восточном фронте, может активизировать свои операции на Западе и совершить последний и решительный рывок на Париж, который силы Антанты будут не в силах парировать. Потерпев же поражение на континенте, Антанта потерпит поражение и на море, после чего исход Первой мировой войны станет очевидным. Так что вряд ли они позволят себе так рисковать, вступая с нами в отрытое вооруженное противостояние и отвлекая на него значительные силы. Скорее можно ожидать всяческих подрывных действий и продолжения попыток захвата плацдармов на периферии. Три основных уязвимых точки — это Мурман, Баку с Ашхабадом и Дальний Восток. И то лишь в том случае, если англичане выступят в тех местах в качестве финансистов и инструкторов для туземных формирований. Сами они воевать вряд ли будут. Лишних войск у них просто нет. Возможно подключение к этим авантюрам и французов, но тогда нам придется конфисковать еще и французскую собственность, только и всего.