— Что вы там нашли? — не выдержала Рита.
Просто вопиющая бесцеремонность!
— Я так и думал…
Он держал в руках старенькую затрепанную «Королеву Марго».
— Может, вы еще и в шифоньер залезете? — вспыхнула Рита.
— Угу…
Но вместо этого Георгий запустил пальцы в большую хрустальную салатницу, в которой Рита, не терпящая сейфов и коробочек, хранила свои драгоценности, и поиграл, словно перетасовывая, горстью золотых украшений.
Взвешивает, что ли?
Рита стянула кольца, вынула из ушей серьги с крупными бриллиантами и небрежно бросила их ему под руки, в общую сверкающую кучу.
— Почему так пренебрежительно? — он окинул Риту изучающим взглядом. — Разве они ничего не стоят? Вам не дороги эти подарки? Или те, что их дарили?
Да какое ему дело, черт побери?!
— Это допрос? Мне надо написать автобиографию?
— Нет, мне и так все ясно…
Тоже мне, сыщик-любитель! Что ему «ясно»? Что она обеспечена, завалена подарками, что пользуется успехом, что до его светлейшего появления в ее жизни были другие мужчины… и не самые плохие, надо сказать…
Он вел себя совсем не так, как ей хотелось бы.
После внезапного одурманивающего поцелуя в лифте она в глубине души безумно желала бурного, страстного продолжения…
А он, похоже, пришел сюда на экскурсию… Изучает любопытный экспонат…
— Ну вот что… Если осмотр достопримечательностей окончен, то я попрошу вас…
Рита встала перед ним, окатила ледяным презрительным взглядом, но закончить фразы не смогла, потому что Георгий вдруг наклонился к ней близко-близко и выдохнул прямо в лицо бархатным, каким-то… многообещающим шепотом:
— О чем? Я выполню любую просьбу…
— Я попрошу… — еле перевела дыхание Рита.
— Я понял…
К своему ужасу, стыду и… удовлетворению Рита вынуждена была признать, что на этот раз он понял правильно…
Его губы осторожно, словно пробуя на вкус, коснулись ее жаждущих губ, а руки крепко, но бережно прижали к себе… и земля ушла из-под ног…
И опять этот сладкий оглушающий шепот:
— Марго… Ты моя королева…
Пальцы дрогнули, запутались в чем-то… И Рита догадалась, что безотчетно перебирает ими его волосы, гладит судорожно и нетерпеливо…
Георгий подхватил ее на руки и безошибочно нашел дверь в спальню.
…Тонкий шелк платья сам скользил с плеч, шелковое покрывало приятно остужало разгоряченное тело…
Это больше не в мечтах, не во сне, это наяву.
Наконец-то он в ее власти!
Рита гибкой кошкой выскользнула из его объятий и откинулась на подушки, откровенно предоставляя Георгию возможность полюбоваться совершенными линиями ее тела.
Она прекрасно понимала, как хорошо оттеняет темно-лиловый шелк белоснежный бархат ее кожи.
Вот он, долгожданный реванш!
Ну что, мучитель, ты, оказывается, не такой уж бесчувственный!
И тебе вовсе не безразлично, какая именно женщина делит с тобой ложе… Разве на всех ты смотришь такими восхищенными глазами? Разве для всех этот прерывистый шепот, эти сводящие с ума ласки?
Наверное, со стороны они выглядят изумительной парой: она нежная, точеная, как статуэтка, и он крепкий, загорелый, с выступающими бугорками стальных мышц.
Идеальная женщина… и, чего уж скрывать, совершенный мужчина.
Она скользнула пальцами по его спине, потом ниже, с откровенным бесстыдством притягивая его к себе, и почувствовала, как напрягся Георгий, чуть отстранился, и вместо того, чего жаждала Рита, вновь начал покрывать ее поцелуями.
Нет, он все-таки садист… Так же нельзя… Она уже изнемогает от нескончаемых ласк… Такое изощренное упоительное издевательство…
В его руках Рита будто перестала быть собой, превратилась в кусок податливой, мягкой глины, в солнечный воск, из которого он лепил некую новую, еще более прекрасную форму.
Ни один мужчина до него не владел таким божественным мастерством скульптора…
Да разве были другие мужчины?
Кажется, от сотворения мира на земле жили только эти двое: Он и Она. И только одно имя было у Единственного из рода мужского…
И его выдохнула Рита сквозь стон:
— Гера… Героика…
И растворилась, перестала существовать, унеслась в кружащуюся темноту, в которой вспыхивали и взрывались новые неведомые галактики…
— Ты не устала?
— А ты?
Рита счастливо улыбнулась. Наконец-то рухнула эта ледяная стена между ними.
Да еще бы ей не рухнуть! Их страсть могла бы и Антарктиду растопить.
— Глотни вина, охладись.
Как кстати он его принес… Рита залпом выпила фужер.
— Еще…
— Дорогая, да ты алкоголик.
— Ошибаешься, я горький пьяница.
— Горький?
— Угу.
— Попробуем…
— М-м?
— Сладкий.
Георгий отхлебнул вина и потянулся к своей одежде.
Рита замерла. Внезапно словно током пронзила догадка.
Сейчас он уйдет… Все как обычно… Неужели Он скажет пошлую банальность, типа: «Все было чудесно, дорогая… Мне пора… Увидимся…»? Она этого не переживет…
Ресницы предательски намокли, и, чтобы Георгий ничего не заметил, Рита отвернулась, вжалась в подушку, подтянула повыше простыню и как можно небрежнее сказала:
— Ты уходишь? Не буду тебя провожать… Захлопни дверь… Увидимся, как-нибудь…
На последней фразе голос дрогнул, и Рита крепко закусила губу, чтобы не разреветься.
Ну, скоро он там оденется?!
Сухо щелкнула зажигалка, и по спальне поплыли колечки сигаретного дыма.
— Вообще-то я хотел закурить, — спокойно заметил Георгий. — Но если ты привыкла, что мужчины уходят…
— С чего ты взял, что я к этому привыкла? — раздосадованно буркнула Рита. — Просто… ты говорил, что у тебя рабочий день…
— Ах, так это забота обо мне?
— Естественно…
— И мне можно остаться?
— Сколько угодно.
— Кому угодно? — коварно осведомился он, извлекая ее из-под простыни.
— Конечно, мне, — улыбнулась Рита. — И мне тоже…
Их тела умели договориться гораздо быстрее своих владельцев. Стоило им прикоснуться друг к другу, как будто кремень о кресало высекалась искра, от которой вспыхивал пожар.
И в этом огне они оба все горели и горели, не сгорая.
Не женщину держал Георгий в своих объятиях, а огненную Саламандру, древнее мистическое божество, которая манила, дразнила, ускользала и опять разжигала еще сильнее, чем прежде.
Теперь я тебя помучаю… Ну что, нравится? Ишь какой быстрый… Не так легко овладеть Саламандрой…
Нет, это русалки выплывали из глубоких омутов, из тенистых чащоб, чтобы защекотать, зацеловать до смерти очарованного простака…
Из огня да в полымя, из жара в струящуюся прохладу сказочной реки. От нетерпения к ожиданию, от порывистой бури к легкому бризу…
Сквозь прижмуренные ресницы Рита наблюдала за лицом Георгия, упиваясь своей властью.
Он стал похож на мальчишку. Жесткие черты сгладились и размягчились, а на затылке она нащупала непослушный торчащий вихор, который он умело скрывал под зачесом мужественной стрижки.
Этот сильный мужчина боялся причинить ей боль и из последних сил сдерживал себя, чтобы не скрутить, не подмять под себя Риту.
И от этого становился еще осторожнее, еще трепетнее и ловил воспаленными губами ее ускользающее тело, словно молил о пощаде.
Так вот он какой на самом деле… И вовсе не неприступный… Куда подевалась дерзкая ирония, которой он прикрывался, как броней?
Рита словно вынула из раковины улитку, и теперь играла с ней, беззащитной и растерянной…
Ну ладно, сжалюсь над тобой… Вижу, ты понял, кто из нас двоих госпожа и повелительница, а кто робкий проситель…
Маргарита взяла его лицо в ладони, быстро и шаловливо провела язычком по пересохшим губам Георгия и медленно поцеловала оба измучивших ее колючими взглядами глаза.
И вовсе они не холодные… Теплые, как у сонного ребенка…
…Помнишь, как пожалел мне пригоршню воды? Никогда не поверю, что не знаешь, о чем я… Нахально пробрался в мой сон, и еще насмехался…
А вот мне для тебя ничего не жалко. Бери меня всю, до последней клеточки, сколько хочешь. Утоли жажду, выпей меня до дна…
…Полное изнеможение. Даже пальцем нет сил шевельнуть.
Если люди умирают от любви, то, наверное, такое состояние можно назвать предсмертным.
Георгий по-хозяйски крепко прижал к себе Риту, и она уютно улеглась в словно для нее заготовленной ямочке возле его ключицы.
Он спал, ее прирученный хищник, ее укрощенный непредсказуемый зверь, ее нежный мальчик… Ее Мужчина…
Мерное сонное дыхание, и грудь его то вздымается, то опускается, укачивая и убаюкивая Риту, как на волнах.
Она осторожно приподнялась на локте и посмотрела в его лицо.
Сквозь сон Георгий почуял ее движение и еще крепче прижал к себе, судорожно перехватил…
Ого! Такой своей добычи не упустит!
Только опять ты ошибся, милый… Это не Рита твоя добыча, а ты ее.
Она закинула руку и тоже обхватила Георгия.
Теперь, дорогой, тебе не вырваться из этих лапок… У них обманчивая мягкость, но в бархатистых подушечках кроются весьма крепкие коготочки.
Пусть только кто-то попробует покуситься на Ритино законное владение!
Вот теперь можно наконец-то заснуть… С чувством выполненного долга… с пьянящим удовлетворением от удачной охоты…
Долго же ты сопротивлялся чарам всемогущей Марго… Но и ты не смог устоять!
А разве Рита сомневалась в этом? Разве допускала обратное?
Почему-то люди говорят всегда только: «Я был счастлив», или: «Я буду счастлив»… И никогда это слово не произносят в настоящем времени. Сглазить боятся? Или не понимают своего истинного счастья?
А оно ускользает… Не поймаешь капризный миг… То в будущем маячит, то глядь — оно уже в прошлом…
А Рита не боится! Она поймала его и, будьте покойны, уже не упустит…
«Я счастлива… — пело все внутри. — Я счастлива… Сейчас, теперь и отныне — навсегда!»
Мой! Только мой! Наконец-то мой!
И все счастье мира — в этом коротеньком слове.