— Это Альберт Швейцер, — отвечаю неуверенно.
— Не сомневайтесь, мадам, ответ точен. Мужчины, не слышу ваших голосов. Давайте теперь что-либо полегче. Итак, город именуемый в народе Северной Венецией?
— Это город Брюгге в Бельгии, — отвечаем дружно.
— Правильно. Назовите, пожалуйста, местность на острове Мальорка, в которой французская писательница Жорж Санд и польский композитор и пианист Фридерик Шопен провели незначительную часть своей совместной жизни.
— Эта местность называется Вальдемоза, — поспешила я с ответом.
— Удивительно! Восемь очков — это уже неплохо. Извините, мадам, вам, вероятно, приходилось там бывать?
— Да. Отдыхая на острове Мальорка, мы с мужем совершили экскурсию в эту местность, где и познакомились с домом, в котором провели время Санд и Шопен.
— Итак, господа, кто назовет город, в котором находится всемирно известный Океанографический музей, в аквариумах которого собраны живые коллекции самых экзотических представителей подводного мира?
— Монако. Музей стоит на скалистом обрыве у самого берега моря, — вдохновение у меня не проходит.
— Великолепно! Мадам — девятое очко! Викторина продолжается…
В итоге я ответила почти на все двенадцать вопросов под приветственные возгласы сослуживцев. В глубине души, конечно, взыграло чувство гордости, мол, «знай наших», но применительно к обстановке со смущением приняла первый приз — кожаный саквояж — и скромно влилась в общее веселье.
Однажды поступил сигнал вызова на внеочередную встречу. Мы терялись в догадках: что бы это могло значить? С работой обстояло как будто все нормально: ответы на все вопросы Центра были отправлены, отчеты составлялись своевременно, так что каких-либо претензий к нам быть не должно. Поэтому вызов на встречу мы восприняли довольно спокойно. Кстати сказать, за период нахождения в разработке контрразведки у нас выработалась устойчивая привычка проявлять сдержанность, терпеливость и сохранять выдержку. Предположили, что речь, очевидно, пойдет о каком-то новом задании. Но мы ошиблись.
У разведчиков ожидание всегда полно неопределенности и неизвестности, сопровождается томительным волнением и озабоченностью. Но оказывается, случаются «нештатные ситуации» и позитивного свойства, как бы «подарочные». Именно так получилось на этот раз, ибо произошла встреча с Александром Михайловичем Коротковым, начальником нелегальной разведки, совершавшим в то время поездку по ряду европейских стран.
Эта встреча была приятным и радостным сюрпризом. Она проводилась в малолюдной аллее городского лесопарка. Сеп явился точно в обусловленное время. Огляделся. Кругом было тихо, ничто не нарушало спокойствия того укромного уголка природы, которая, несмотря на раннюю осень, выглядела еще в своем полном величии.
Из-за поворота аллеи появились двое мужчин. Один из них, среднего роста, был временно исполняющий обязанности легального резидента. Другой же — высокий, статный шатен в сером нараспашку плаще покроя реглан. Сепа охватило приятное удивление, ибо в нем он признал Короткова.
После обмена крепкими рукопожатиями Александр Михайлович, окинув Сепа проницательным взглядом, недоуменно спросил:
— Почему пришел один? А где же Галя?
— Я не предполагал, что на встрече будете вы. Для меня это так неожиданно… Естественно, она была бы очень рада повидаться с вами.
— Как она себя здесь чувствует? Удалось ли ей вжиться в местную среду или еще скучает по дому?
— Как вам сказать, — подбирая русские слова, начал Сеп, — ностальгия иногда дает о себе знать. Но Галя держится стойко, виду не показывает. Без сложностей, естественно, не обойтись, но она их терпеливо преодолевает.
— А в работе как она помогает?
— Здесь надо признать, хотя и неудобно мне хвалить свою жену, в работе она упорная, трудолюбивая, всегда готова помочь. Большинство операций мы проводим вместе, иногда она подстраховывает. Более «женские» мероприятия проводит самостоятельно.
— Вот и славно, — заметил Александр Михайлович, и по его лицу скользнула довольная улыбка. А затем уже серьезным тоном добавил: — Нам необходимо поговорить, а времени отпущено мне не так много, — при этом он взял Сепа под локоть и увлек в сторону.
В разговоре он коротко поинтересовался нашей жизнью, работой, настроением. Сообщил о делах дома, о родителях и близких. В заключение непродолжительной беседы Александр Михайлович предложил Сепу прийти на следующий день сюда же, но уже вместе со мной.
Итак, на повторную встречу с Александром Михайловичем мы пришли оба. Сеп был предельно серьезен и спокоен. Я чувствовала внутреннее радостное волнение, хотя старалась не дать ему довлеть над собой. Да и как не волноваться?! Ведь встречаюсь с человеком, которого знала с 1942 года, и так давно не виделись — последний раз это было в 1949 году. Как он сейчас выглядит? Изменился ли внешне? Как нас примет? Последуют ли перемены в нашей дальнейшей судьбе? Такие мысли роились в голове.
В минуты ожидания часто набегают воспоминания, особенно когда этому способствует окружающая обстановка. Вокруг умиротворяющая тишина. Деревья не шелохнутся, кажется, лес о чем-то задумался. Вот уже который день стояла ясная, теплая погода, предвещающая бабье лето.
“ А вот и они, — тихо произнес Сеп, возвращая меня к действительности, взял под руку, и мы медленно пошли навстречу товарищам. Последовали теплые рукопожатия. Мы по-дружески обнялись. Я взволнованно лепетала: «Подумать только, сколько лет не виделись и вдруг встреча… и где, в каких условиях… Прямо как в сказке… Если бы мне раньше предсказали такую встречу, я бы ни за что не поверила…»
Всегда внимательный, Александр Михайлович терпеливо слушал, не перебивал, только смотрел мне в лицо своими умными глазами и едва заметно улыбался. Затем положил нам на плечи свои сильные руки и отвел в сторону, где и состоялся откровенный, деловой разговор.
Цель его встречи с нами — ознакомиться лично на месте, как идут у нас дела. Мы подробно рассказали об обстановке вокруг нас, поделились соображениями в решении некоторых возникших проблем. Он вникал во все детали, особое внимание уделил периоду, когда мы находились «под колпаком» у спецслужб. Предостерегал от благодушия, призывал к соблюдению большей осмотрительности, дал указание немедленно покинуть страну, если вдруг обнаружится серьезная опасность нашей расшифровки. Такая забота взволновала нас до глубины души.
В тот самый момент, когда мы уже заканчивали беседу, на перекрестке аллеи вторично появился человек, которого Сеп заметил несколько раньше, и снова посмотрел в нашу сторону.
— Странно, какой-то подозрительный субьект с русской физиономией прогуливается там, на перекрестке, — настороженно произнес Сеп.
Александр Михайлович добродушно усмехнулся.
— Не обращай внимания. Это наш шофер. Он обеспечивает безопасность.
В нарушение всех принятых правил встреча длилась более часа. Расстались в приподнятом настроении, получив новый заряд бодрости. К сожалению, это была последняя и памятная встреча с дорогим для нас человеком.
Под впечатлением от общения с этим удивительным, редкой души человеком мы не сразу пошли домой, а остались побродить в лесу. Встреча навеяла воспоминания о незабываемой беседе с Александром Михайловичем, состоявшейся поздним вечером в его кабинете за чашкой чая, незадолго до нашего отъезда в страну назначения. Тогда он был в хорошем настроении, что располагало к взаимному откровенному разговору. В доверительной форме он рассказал о себе, как в двадцатилетием возрасте, имея среднее образование, пришел в органы госбезопасности. Сначала был… лифтером, затем его перевели на оперативную работу в разведывательное подразделение.
Действительно, Александр Михайлович имел хорошие природные способности, острый ум, прекрасную память, быстро освоился с новым делом, основательно изучил немецкий язык. В 1936 году его направляют на нелегальную работу за границей, где в течение нескольких лет он успешно выполнял разведывательные задания.
Накануне войны именно он направлял из Берлина наиболее ценную и точную информацию о предстоящем нападении гитлеровцев. А в годы войны руководил отделом по заброске на территорию Германии и других воевавших с нами стран разведгрупп, которые добывали и передавали в Центр важную военную и политическую информацию.
Александр Михайлович Коротков принимал участие в организации процедуры подписания в Карлсхорсте 9 мая 1945 года акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Ветеранам хорошо запомнились кадры кинохроники, где полковник Коротков в военной форме указывает немецкой делегации, где ставить подпись.
Нам приятно, что такой незаурядный человек, как А.М. Коротков, сыграл большую роль в нашей судьбе. Он первый принял Сепа, когда его перевели из военной разведки в Первое Главное Управление МГБ СССР. Он предложил нам интересный вариант совместной загранкомандировки в Австралию, и только предательство резидента Петрова заставило нас выехать в Западную Европу; лично участвовал в организации нашей подготовки, давал ценнейшие советы и ориентировки, так что мы по праву считаем его нашим «крестным отцом».
Что в нем мы, да и многие другие сотрудники ценили превыше всего? Какие черты его характера нам запомнились? Безусловно, высокий профессионализм, компетентность, ясность мысли, принципиальность, поразительная работоспособность и активность. Как бывший разведчик-нелегал, он единственный из известных нам руководителей такого ранга в практической работе мог опираться на богатый личный опыт. Поэтому его распоряжения, установки, советы всегда являлись убедительными, реальными, точными. Однако А.М. Коротков никогда не «давил» своим авторитетом. Он обладал поразительным чутьем угадывать способности людей и поощрять их, умением внимательно выслушать иную, не совпадающую с его собственной, точку зрения. Больше всего Александр Михайлович боялся подавить в сотруднике инициативу и творческую активность.
Одиннадцать послевоенных лет он успешно и результативно руководил во внешней разведке нелегальной службой. Личный опыт работы с нелегальных позиций, полученная в годы войны закалка, незаурядные организаторские способности позволили ему на основе творческого подхода начать перестройку нелегального управления применительно к условиям послевоенного времени. Руководимый им аппарат добился определенных успехов.