— «Отче наш», «Святая Дева Мария», несколько песен, которые исполняются детьми еще в школе, делали приходу небольшие денежные пожертвования. Изучали в деталях поведение верующих в церкви: как пользоваться «святой водой», преклонять колени перед алтарем, как и когда креститься, учитывая, что католики в отличие от православных перекладывают руку с левого плеча на правое. Мы также побывали и познакомились с храмами в соседних городах, чтобы наше отсутствие по каким-либо причинам в своем приходе можно было бы объяснить окружению посещением другой церкви, в которой более красивый алтарь или где священник поинтереснее читает проповедь.
В общем, дорогие читатели, если бы вы меня увидели в те годы коленопреклоненной у алтаря церкви, то, безусловно, сказали бы: «Истовая католичка».
Наш рассказ о жизни и работе пары разведчиков-нелегалов был бы неполным, если опустить очень важный и, несомненно, многих интересующий вопрос о создании семьи в период длительного пребывания в стране назначения. Ведь разведчики работают за рубежом в лучшие, молодые годы своей жизни, именно тогда, когда обычно создается семья. Этот вопрос стоял перед нами практически постоянно в нашу бытность за границей. В принципе Центр не возражает против того, чтобы нелегалы обзаводились детьми, и мы знаем случаи, когда разведчики возвращались из заграничной командировки домой, имея даже двоих детей.
Однако в своем сознании мы не могли объединить в одно целое два понятия: с одной стороны, нашу работу, ради которой мы прибыли в страну назначения, с другой — рождение детей, наличие и воспитание которых, несомненно, создали бы нам множество дополнительных разноплановых трудностей, что сильно ограничило бы нашу оперативную работу. Кроме того, возникал определенный риск в соблюдении конспирации. Ведь дети известные назойливые «почемучки».
Мы прекрасно понимали позитивную сторону наличия детей: в глазах окружения создается положи — тельный образ семьи и тем самым снижается уровень подозрительности. И все же в своих рассуждениях мы поставили на первое место чувство долга, стремление быть максимально полезными и поэтому всецело отдавались порученному делу, своей нервной и напряженной работе. Желание принести большую пользу Родине всегда брало верх, поэтому создание семьи отложили до возвращения домой. Однако судьба распорядилась иначе: мы вернулись в возрасте, в котором обычно воспитывают уже внуков.
В общении с зарубежными друзьями нам неоднократно приходилось при постановке лукавых вопросов по поводу отсутствия детей лавировать. Сеп в таких случаях не уклонялся от разговора и брал вину на себя, обращал все в шутку, затевая разговор о «пустоцвете» у некоторых знаменитостей, как, например, у шаха Ирана, что в то время было широко известно и являлось одной из излюбленных тем салонных разговоров. Сегодня все это вспоминается с улыбкой…
СЕП
Через тридцать с лишним лет после окончания Великой Отечественной войны наконец-то я смог разыскать и восстановить связи со многими своими (к сожалению, уже не со всеми) боевыми друзьями военных лет. Надо сказать, что для них это оказалось совершенно неожиданным. И действительно, было чему удивляться.
Как уже читатель знает, после выполнения задания в тылу противника в конце 1944 года меня отозвали в Москву и поручили очередное задание по линии военной разведки. Характер новой командировки исключал всякие контакты с прежними друзьями. Поэтому для них я просто пропал, ибо, ни с кем не попрощавшись, уехал за кордон. Как мне потом рассказывали, боевые товарищи посчитали, что меня, владеющего немецким языком, снова забросили в тыл врага, в Германию. Такие операции тогда действительно проводились.
Закончилась война, страна возвратилась к мирным будням. Оставшиеся в живых бывшие партизаны искали и находили друг друга. Однополчане вспоминали и про меня, но шли годы, а сведений обо мне не поступало, и друзья решили, что я, вероятно, погиб в конце войны. Произошел и такой казус. В 1972 году комиссар отряда написал воспоминания о боевой деятельности нашего подразделения, и они были изданы в виде книги под названием «Своими глазами». Там в ряде мест упоминался радист отряда некто М. Федоров, что крайне удивило однополчан, поскольку в отряде радистом был Михаил Вронский (ряд товарищей, и я в их числе, выступали в тылу врага под вымышленными фамилиями, а настоящие были известны только командованию). В конечном счете все прояснилось, и я включился в ветеранское движение.
Кстати, еще об одном казусе. В начале 1943 года командиром нашего отряда Центр назначил начальника разведки старшего лейтенанта В.В. Алисейчика, который ранее был первым организатором Сешинского подполья. Позднее, повторюсь, в наши дни польский литератор Януш Шиманский и советский литератор Овидий Горчаков на документальной основе написали книгу об этом подполье, по мотивам которой снят известный телесериал «Вызываем огонь на себя». В этом фильме роль Алисей-чика сыграл известный актер Олег Ефремов. Маленькая деталь: в фильме, по воле авторов книги, Алисейчик погибает во время проверки документов у шлагбаума, а в действительности он тогда заболел тифом и был переправлен через линию фронта на «Большую землю». Полковник в отставке Алисейчик проживал после войны в Минске, где скончался в 1988 году.
Я с радостью узнал, что в московской спецшколе № 15 создан музей нашей войсковой части № 9903, начавшей боевую деятельность летом 1941 года в Подмосковье. Хочется сказать еще несколько слов об этом славном подразделении.
С первых дней войны при штабе Западного фронта была создана часть специального назначения, получившая необычный четырехзначный номер (остальные воинские части имели пятизначные номера). В ее задачу входили подбор, обучение и заброска через линию фронта разведчиков для выполнения заданий в тылу противника. Отбирались физически крепкие, выносливые, волевые молодые люди из Москвы и области. Среди них были комсомольские активисты, спортсмены, санинструкторы и медсестры, рабочие и работницы, студенты техникумов и вузов. Некоторые из них в определенной мере знали немецкий язык, что представляло ценность для разведки за линией фронта.
Командиром части назначили майора А.К. Спрогиса, его заместителем — майора А.К. Мегера. В нашу часть пришли и десятиклассница Зоя Космодемьянская и молодая учительница 47-й московской школы Елена Колесова, ставшая командиром женской группы. За проявленное мужество и стойкость обе удостоены посмертно звания Герой Советского Союза. Судьба не свела меня с ними — мы находились в разных группах. В этой же части набирался ума-разума как военный разведчик почти подросток (будущий автор документальных книг о войне) Овидий Горчаков.
Инициативу в создании школьного музея в/ч № 9903 проявила преподаватель 15-й московской спецшколы Ольга Алексеевна Гурычева. Стала действовать группа «Поиск». В работе со школьниками принимают участие ветераны части К.В. Сукачева, В.Ф. Коростылева, Ф.С. Фазлиахметов и другие. Ежегодно в первую субботу декабря ветераны собираются на свою традиционную встречу в школе, на которой бывают мои друзья по оружию С. Устоян, А. Балахнин, П. Бирюков, И. Белый, И. Герасимов, Н. и В. Данилковичи, иногда приезжают А. Халаджиев, Н. Колтун, И. Маценко, Л. Щелухина. Мы выступаем перед учащимися, школьники дают концерт художественной самодеятельности. Затем за чашкой чая вспоминаем боевое прошлое. А в День Победы, 9 мая, мы, ветераны, традиционно встречаемся в парке имени 50-летия Октября, где собираются партизаны Московской области. Общение проходит в теплой, сердечной обстановке. Дух военного братства жив и свято хранится!
Сейчас, когда пишутся эти строки, мы находимся, как это принято говорить, на заслуженном отдыхе, Став пенсионерами, не порываем со службой, ведем общественную работу. Занимаемся с молодежью, приходящей в разведку на смену ветеранам, делимся опытом, помогаем освоить «технологию» нашей нелегкой профессии, выступаем с воспоминаниями.
Сейчас нередко можно встретить сетования, что разведка, мол, требует серьезных финансовых затрат. Обычно я задаю встречный вопрос: а сколько, по-вашему, стоит добываемая разведкой информация, во сколько можно оценить образцы передовой технологии, что она поставляет, позволяя экономить собственные средства на подобные разработки? Вопросы риторические. Как в деньгах оценить секретные сведения, полученные нашими разведчиками в начале 1941 года о подготовке Германии к нападению на нашу страну? Или о позиции в то время Японии как союзника фашистской Германии? Или об «урановом проекте» нацистов, готовивших «орудие возмездия»? Или о ракетном полигоне в Пенемюнде? Или во что оценить (в рублях или долларах) технические сведения, полученные из секретных центров по разработке американской атомной и водородной бомб и позволившие нашей стране быстрее ликвидировать монополию США на обладание столь страшным оружием? Или… Перечень можно было бы продолжить.
Как известно, правительства всех стран скрывают точные размеры своих расходов на разведку. Признавая такую позицию обоснованной, выскажу предположение. Эти расходы, несомненно, весьма значительны. Отдельные сведения на сей счет иногда проникают в западную печать, и по ним можно приблизительно представить, о каких суммах идет речь. Так, американское информационное агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на источники в конгрессе сообщило, что разведывательному сообществу США на 1993/94 финансовый год палата представителей конгресса ассигновала 28 млрд, долларов, чуть урезав сумму, которую запрашивала администрация президента Клинтона.
Нужно сказать, что во все времена наша разведка довольствовалась гораздо меньшими суммами, чем разведывательная служба Вашингтона. Мы можем подтвердить это, отталкиваясь от собственного опыта: нам приходилось экономить на всем. Удивительно в связи с этим слышать безответственные суждения о якобы чрезмерных и неконтролируемых расходах «шпионской службы Кремля». Они абсолютно беспочвенны и возникают, полагаю, в основном из-за недостаточной информированности наших людей о деятельности отечественной разведки, ее конкретных делах и сотрудниках, механизме взаимодействия ее звеньев, а также о практических результатах ее деятельности для нашего государства и его позиций на международной арене.