Стреколёт подпрыгнул будто кузнечик. Крылья превратились в размытые круги. На высшей точке прыжка сменился вектор силы и вместо того чтобы упасть вниз серебристая машина взлетела к покрытому извечной дымной хмарью небу.
Андрей любил летать. Если вы получаете удовольствие от быстрой езды, то полёт в десять раз лучше. Небесный мотоцикл нёс седока над полями и над лесами. Иногда внизу можно заметить распаханное поле или какую-то деревушку или даже небольшой городок одной из рас сотворённых существ с отходящими от него нитями дорог. Насколько было известно Андрею самыми развитыми в техническом плане являлись гномы, вернее отдельные гномьи кланы. Централизованного государства у них не имелось. Но их города скрывались в толще гор и сверху их было не разглядеть. Гномьи инженеры научились искусно использовать силу пара создавая одновременно мощные и изящные механизмы столь сложной конструкции, что хотелось подойти к какому-нибудь гному и исключительно из жалости рассказать ему о таинственной силе электричества. Отдельные гномьи кланы придерживались агрессивной внешней политики и их паровые танки катили по поверхности, а закованные в броню солдаты продирались через сине-зелёные леса. Где хитростью, а где силой они увеличивали влияние на поверхности. Но зачем это им понадобилось не смогли бы сказать, наверное, и сами амёбоподобные существа. Возможно стало скучно в глубоких пещерах. Или, может быть, это первейший из инстинктов любого разумного существа, даже созданного специалистами: инженерами и социологами — идти вперёд, действием познавая окружающий мир.
Бросив стреколёт вниз, Андрей прошёл над самой землёй. В воздухе повторил изгиб холма и снова вернулся ввысь. Посвежевший, будто пробежал босиком по утренней росе, весёлый и чуточку пьяный от высоты и мощи крохотного серебристого аппарата в его руках.
— Галахад — позвал Андрей — Твой народ ведь совсем мал, да? Наверное сложно было выучить человеческий язык? Столько новых понятий.
— Думаю термин «выучил» здесь неприменим — отозвался рыцарь — На самом деле я как будто разделён на две части. Одна часть поддерживает разговор с тобой, а другая и есть я.
Заинтересовавшись, Андрей спросил: — Как у вас сражались? То есть хочу сказать, что у твоих сородичей не было ни рук, ни ног, ни дубинок…
В ответ он уловил отголосок чужих эмоций. Они походили на добрододушный и совсем не обидный смешок.
— Не обязательно иметь руки или ноги. Разумное существо всегда найдёт способ навредить своему сородичу. А насчёт «дубинок» — ты зря считаешь наше общество примитивным. Конечно его, и в период расцвета, смешно сравнивать с божественным, но вот с общество твоего времени вполне возможно сравнить.
— Не верю — помотал головой Андрей — У вас не было не самолётов, ни пушек, ни компьютеров — совсем ничего.
— Кто сказал, что мы не изобрели механических (хотя конечно на биологической основе. Ох уж мне эти ограничения языка) помощников исправляющих наши природные недостатки? Впрочем это произошло после моей «смерти» и известно в качестве сухих фактов, а не в виде личных воспоминаний. В моё время — слова Галахада напоминали Андрею его самого. Сколько раз он мысленно говорил «в моё время»: — …в моё время жизнь была примитивнее и честнее. Землепашцы трудились. Рыцари сражались впрыскивая во врагов постоянно совершенствуемые токсины, а после, когда повсеместно распространилась эффективная защита от быстродействующих токсинов, стали впрыскивать разлагающие ген-программмы. В перерывах между сражениями рыцари вели философские разговоры и наблюдали за землепашцами.
— Простая жизнь.
— Твоя тоже была бы простой в кратком пересказе — парировал Галалахад: — Родился, учился, трепыхался-работал и умер.
Минут десять они летели в молчании. Бросив машину в лихой манёвр, Андрей решил послушать, что скажет по этому поводу рыцарь-философ. Может быть какую-нибудь философскую концепцию придумает. А то «работал и умер». Ну не наглец ли?
— Правда здорово? — поинтересовался Андрей.
— Что здорово?
— Ну. Это — замялся Андрей не зная как объяснить: — Быстрый полёт, кувырок и так далее.
— Боюсь я этого не видел.
— Разве ты не можешь смотреть моими глазами?
— Только с твоего разрешения — ответил рыцарь.
— Так смотри. И про остальные органы чувств не забудь.
Едва видимое, защищающее от ветра поле, вспыхнуло ярче. Серебристая точка стремительно падала к самой земле, чтобы потом стрелой вознестись вверх.
— Вижу вы подружились — заметила Женя.
— Скорее смирились друг с другом — вздохнул Андрей.
— Смирились — подтвердил неугомонный рыцарь.
Разговор происходил в доме Андрея, в так называемом «пиршественном зале». Когда, вместе с Женей, он рисовал свой будущий дом, то, словно дорвавшийся до конструктора мальчишка, вычертил настоящий замок. Со стенами, башнями и зубцами на башнях и с флагами на шпилях двух самых высоких. Разве только рва и подъёмного моста не хватало. Планируя «пиршественный зал» Андрей как-то забыл, что в большом замке ему предстоит жить одному. Первые дни пытался есть за длинным, пустым столом. Потом сдался и велел робослугам накрывать на широком подоконнике в одной из башен. Кушаешь и смотришь, что за окном происходит, а надоест — окно станет непрозрачным и превратится в видеостенку. Пиршественный зал, как и большинство других помещений, большую часть времени пустовал. Только робослуги вытирали пыль и совершали ежедневный обход, проверяя не сломалось ли что-то.
Но сейчас Андрей принимал гостей. И не важно, что один из них находится у него в голове и, честно говоря, в принципе не может есть. Лохматый клубок толстых, толщиной с руку и тонких — тоньше иглы, щупалец ростом до пояса взрослому человеку — робослуга — принёс кофе и пироженные. И блины с грибами и икрой, на случай если кто-то проголодается. Разместив принесённое на столе — каждую тарелку и чашку робослуга держал отдельной конечностью и потому в подносе не нуждался — он бесшумно удалился.
Женя налила половинку чашки кофе: — Не передумал?
— Если считать с сегодняшнего утра, то будет уже третий раз как спрашиваешь.
— Не хочу чтобы у тебя потом был повод сказать «почему меня не пытались остановить?» — усмехнулась Женя — Но если серьёзно. Ты действительно хочешь отправиться познавать новый мир робинзоном. На своих двоих, без связи с остальным человечеством, без самой возможности связаться и попросить помощь, если понадобится.
— Когда надоест, я просто пущу себе пулю в голову — легкомысленно отозвался Андрей выбирая блинчик повкуснее — Где очнусь если умру? Здесь, в доме? Ну и отлично.
Откусив от блина сразу половину, начал усиленно жевать заранее входя в образ дикаря-робинзона.
Рыцарь напомнил о хороших манерах негромким покашливанием. Но решительнее возражать не посмел опасаясь как бы Андрей не велел отключиться от ощущения вкуса. Когда загорелое, пропечённое тесто разрывается во рту здоровыми зубами. И прямо на язык выпадают икринки и лопаются отдавая солёной кислинькой на кончике языка. А сам блин сладкий, не слишком, но всё же чувствуется сладость. И сочетание вкусов создаёт непередаваемую феерию. Словом Галахад наслаждался неведомым ему до сих пор ощущением вкуса едва ли не больше чем сам Андрей. Тот вдобавок отвлекался на разговоре с богиней.
— Уходишь без возможности связаться. Ни запросить помощи, ни просто поговорить — Женя испытывающее посмотрела на Андрей.
Он коснулся пальцем лба: — Собеседника всегда ношу с собой. Ты, и вообще ваш мир, окружил меня такой карамельной заботой, что кажется я начинаю в ней задыхаться. Наверное ты предполагала что-то подобное?
Женя кивнула.
— Тогда нечего удивляться. Возьму с собой только самое необходимое: переносную синтез-машину, палатку, оружие и защиту на случай встречи с котиками.
— Уже подготовился?
Андрей пожал плечами: — Сделал пару набросков. Думал ты посмотришь и дашь пару советов.
— Посмотрю — согласилась Женя.
Они выпили по чашке кофе.
— Кажется я всё больше понимаю почему искусственные интеллекты ушли на Венеру — сказал Андрей.
— Если надеешься на утешения, то напрасно.
— Да, я знаю, что мне очень-очень повезло. Наверное я самый везучий человек во вселенной — Андрей вытер пальцы об одноразовое полотенце — Только вот почему-то сердцем этого не чувствую.
Пока шли по коридорам, Андрей сказал: — Я пробовал изучать те книги, что ты дала. Если это начала начал психоматематики, то боюсь тут я безнадёжен.
— Хотел увидеть значимые результаты уже в первое столетие? — улыбнулась Женя — Первый шаг самый трудный. Если сделаешь его дальше пойдёт легче.
— Сложно поверить, что говоря о самостоятельно проведённой операции на собственном мозге, ты пользуешься словом «легче».
— На сознании. Не на мозге. Физическая перестройка на начальных этапах не потребуется. Тем более я бы проследила, чтобы не навредил себе.
— Через сто лет? — поинтересовался Андрей — Столько по твоим расчётам у меня ушло бы времени на вдумчивое и кропотливое изучение начала начал?
— В лучшем случае столетие — подтвердила она — Если бы не отвлекался и не занимал ерундой единственный поток своего мышления.
— Вернёмся к этом разговору когда я вернусь — пообещал Андрей больше для себя чем для неё.
Следующим утром он вышел из дома-замка. Потоптался перед воротами думая о всякой ерунде. О том, что здорово было бы сейчас выкурить сигарету глядя на обвисшие без ветра флаги, хотя сам никогда не курил. Но со стороны это смотрелось бы здорово. Что неплохо бы какой-нибудь принцессе в жемчугах и кринолинах, что бы это ни было, высунуться из окошка и помахать вслед надушенным платочком. Увы, в замке остались только робослуги не имеющие ни платочков, ни духов, ни загадочных кринолинов. А единственная, знакомая ему принцесса, улетела ещё вчера. И это такая принцесса, что её не нужно спасть от чудовищ. Она сама кого хочешь спасёт и вдобавок имеет любопытное хобби — творить разных монстриков и выпускать в леса.