– Вы что же, всему этому верите? – спросил генерал.
– Ничему я не верю. Это было бы весьма необъективно. Но я считаю, что нам надо повременить с окончательным суждением. По совести скажу, я с восторгом займусь этой проблемой, понаблюдаю, проведу кое-какие опыты и…
– Вы можете и не успеть, – сказал я.
Генерал круто обернулся ко мне:
– А разве поставлены какие-то сроки? Вы об этом не упоминали.
– Верно. Но у них есть способ нас поторопить. Они в любую минуту могут пустить в ход очень веские доводы. Хотя бы двинуть дальше этот барьер.
– И далеко они способны его продвинуть?
– Вы можете гадать с таким же успехом, как и я. На десять миль. На сто. На тысячу. Понятия не имею.
– Вы говорите так, как будто они вообще могут столкнуть нас в межпланетное пространство.
– Не знаю. По-моему, они и это могут.
– По-вашему, они так и поступят?
– Возможно. Если увидят, что мы все тянем и водим их за нос. Не думаю, чтобы им этого хотелось. Мы им нужны. Им нужен кто-то, кто может применить на практике накопленное ими знание и тем самым придать ему смысл. По-видимому, до сих пор они не нашли никого, кто был бы на это способен.
– Но нельзя же решать наспех! – запротестовал сенатор. – Нельзя допустить, чтобы нас подгоняли. Нужно очень много сделать. Необходимо обсудить все это на самых разных уровнях – в государственном и в международном масштабе, с экономистами, с учеными.
– Мне кажется, сенатор, – сказал я, – все мы забываем главное. Мы сейчас имеем дело не просто с другим государством, с другими людьми. Мы имеем дело с чужими существами, с пришельцами из другого мира.
– Это все равно, – сказал сенатор. – Мы должны действовать так же, как и всегда.
– Оно бы неплохо, только надо еще, чтобы они нас поняли, – заметил я.
– Придется им подождать, – сухо сказал Ньюком.
Меня взяло отчаяние. Безнадежно. Ничего тут нельзя решить: человечество не готово к этой встрече, мы только все испортим, все загубим. Пойдут нескончаемые споры, разговоры и переговоры, обсуждения и словопрения – и все на нашем, человеческом, уровне, все только с наших позиций, никто даже не попытается понять, что думают и чего хотят пришельцы.
– Учтите, что в роли просителей выступают они, а не мы, – заявил сенатор. – Они, а не мы начали переговоры, они хотят доступа в наш мир, а не наоборот.
– Пятьсот лет назад белые прибыли в Америку, – сказал я. – Очевидно, тогда они выступали в роли просителей…
– Но индейцы были дикари, варвары! – возмутился Ньюком.
Я кивнул:
– Вы совершенно точно выразили мою мысль.
– У вас не слишком удачная манера острить, – ледяным тоном произнес Ньюком.
– Вы меня не поняли, – сказал я. – Я и не думал острить.
– Пожалуй, в этом что-то есть, мистер Картер, – заговорил Дейвенпорт. – По вашим словам, эти растения уверяют, что они хранят огромные запасы знаний. И, как вы полагаете, это – познания многих разумных рас.
– Так они мне сказали.
– Запасы знаний, связанных между собой и приведенных в систему. Не просто свалка разнородных сведений.
– Да, именно система, – сказал я. – Только учтите, я не могу утверждать это под присягой. Я никак не мог проверить, правда ли это. Но Таппер, который говорил за них, уверял меня, что они никогда не лгут.
– Понимаю, – сказал Дейвенпорт. – В этом есть логика. Им незачем лгать.
– Однако они не вернули вам полторы тысячи долларов, – вставил генерал Биллингс.
– Не вернули.
– А говорили, что вернут.
– Да, это они мне твердо обещали.
– Значит, они лгут. И они хитростью заставили вас принести на Землю какую-то штуку, которую вы считали машиной времени.
– Это они очень ловко подстроили, – заметил Ньюком.
– Не думаю, что мы можем всерьез им доверять, – сказал генерал Биллингс.
– Но послушайте, – спохватился Ньюком, – мы уже стали разговаривать так, как будто поверили каждому слову этой басни.
– Так ведь с этого мы и начали, – напомнил сенатор Гиббс. – Мы решили принять сведения, которые нам сообщил мистер Картер, за основу для обсуждения.
– В данный момент нам следует подготовиться к самому худшему, – провозгласил генерал.
Дейвенпорт даже засмеялся:
– Что ж тут особенно плохого? Впервые в истории человечество может познакомиться с другими мыслящими существами. Если мы будем вести себя разумно, такая встреча может оказаться для нас очень полезной.
– Этого мы еще не знаем, – сказал генерал Биллингс.
– Конечно, не знаем. У нас пока слишком мало данных. Надо сделать какие-то шаги к дальнейшему сближению.
– Если эти Цветы вообще существуют, – вставил Ньюком.
– Если они существуют, – согласился Дейвенпорт.
– Джентльмены, – сказал сенатор, – мы кое-что упускаем из виду. Ведь барьер существует, это реальность. И он не пропускает ничего живого…
– Это еще не известно, – возразил Дейвенпорт. – Вспомните случай с автомобилем. В нем наверняка были какие-то микроорганизмы. Просто не могли не быть. Мне кажется, барьер поставлен как преграда не для всего живого вообще, а лишь для того, кто думает и чувствует. Это – преграда для жизни высокоразвитой, обладающей сознанием.
– Так или иначе, перед нами несомненное доказательство, что происходит что-то очень странное, – сказал сенатор. – Мы не можем просто закрывать на это глаза. Надо действовать, опираясь на те сведения, какими мы располагаем.
– Ну хорошо, – заявил генерал. – Перейдем к делу. Можем ли мы с уверенностью предполагать, что эти чужаки чем-то нам угрожают?
Я кивнул:
– Может быть, и так. При известных обстоятельствах.
– При каких именно?
– Не знаю. Откуда нам знать, что они думают и чего хотят.
– Но все-таки тут может скрываться угроза?
– Мне кажется, – прервал Дейвенпорт, – мы слишком много рассуждаем об опасности. Сначала нужно бы понять…
– Мой долг прежде всего в том, чтобы предусмотреть возможную опасность.
– И если она есть? Что тогда?
– Мы можем их остановить, – сказал генерал. – Только надо действовать без промедления. Действовать, пока они еще не захватили слишком большую территорию. У нас есть способ их остановить.
– Вы, военные, умеете действовать только силой! – вспылил Дейвенпорт. – Ничего другого у вас и в мыслях нет. Да, конечно, термоядерный взрыв уничтожит всякую чуждую жизнь, которая успела проникнуть на Землю. Возможно, он даже разобьет барьер времени и навсегда закроет Землю для наших новых друзей…
– Друзей! Да почем вы знаете, что они нам друзья! – чуть не завопил генерал.
– Этого я, разумеется, не знаю. Ну а вы почем знаете, что они нам враги? Необходимо собрать больше сведений; необходимо опять установить с ними связь…
– А пока вы будете собирать сведения, они успеют укрепить барьер и раздвинуть его еще шире…
Дейвенпорт окончательно рассердился.
– Рано или поздно должно же человечество научиться решать встающие перед ним задачи какими-то другими способами, а не просто грубой силой. Так вот, может быть, сейчас самое время начать. Вы предлагаете сбросить на этот город бомбу. Я уже не говорю о нравственной стороне вопроса: ведь это – убийство нескольких сотен ни в чем не повинных людей…
– Не забывайте, тут на одной чаше весов несколько сотен людей, а на другой – безопасность населения всей Земли, – проворчал Биллингс. – Мы ничего не будем предпринимать наспех. Такой шаг надо сперва тщательно продумать. Тут возможно лишь всесторонне обдуманное решение.
– Но вы его не исключаете – от одного этого содрогнется все человечество, – сказал биолог.
Генерал Биллингс упрямо вскинул голову.
– Допускать неприятные возможности подобного рода – мой долг, – заявил он. – Даже учитывая нравственную сторону вопроса, в случае надобности я не стану колебаться.
– Джентльмены! – беспомощно воззвал сенатор.
Генерал поглядел на меня. Кажется, все они давным-давно обо мне забыли.
– Прошу прощения, мистер Картер, – сказал он. – Мне не следовало так говорить.
Я немо кивнул. Даже за миллион долларов я не мог бы выдавить из себя ни слова. Все внутри точно свинцом налилось, горло перехватило, я боялся шевельнуться.
Ничего подобного я не ждал. Правда, теперь, наслушавшись их, я запоздало понял, что только этого и можно было ожидать. Мне следовало понимать, как встретят в нашем мире эту новость, а уж если сам не сообразил, надо было только вспомнить, как тогда сказал Шкалик, лежа на полу у меня в кухне.
«Они захотят пустить в ход бомбу, – сказал он тогда. – Не давай им сбросить бомбу…»
Ньюком впился в меня холодным, пронизывающим взглядом.
– Полагаю, вы не станете повторять то, что сейчас слышали, – сказал он.
– Да, мы вынуждены на вас положиться, друг мой, – подхватил сенатор. – Мы в ваших руках.
Я через силу рассмеялся. Наверно, дико прозвучал этот смех.
– Чего ради я стану болтать? Мы – такая удобная мишень. Говори не говори, толку не будет. Все равно нам податься некуда.
А вдруг барьер оградит нас и от бомбы? – мелькнула мысль. Да нет, ерунда. Барьер не пропускает только ничего живого, точнее, если прав Дейвенпорт – а он, вероятно, прав, – это преграда только для существ мыслящих. Вот пробовали взорвать его динамитом – и хоть бы что. Эта незримая стена не сопротивляется взрывам – и тем самым от них не страдает.
С точки зрения генерала Биллингса, бомба разом решит все проблемы. Она уничтожит все живое; именно до этого додумался и Элф Питерсон, когда решал задачу, как уничтожить зловредный сорняк, который приспосабливается к любым неблагоприятным условиям. Возможно, ядерный взрыв и не повлияет на загадочный механизм барьера времени, но он уничтожит все живое, смертоносная радиация отравит местность, и еще очень, очень долго пришельцы не смогут вновь ее захватить.
– Вы хотите, чтоб я был тактичный и деликатный, – сказал я генералу, – надеюсь, это будет взаимно. Если вы не найдете никакого другого выхода, делайте, что надо, без всякого предупреждения.