Ну, а остальные в нашей группе возвращались для возобновления обороны Конохи, чтобы расчистить от появившихся бандитов и нукенинов путь главного отряда Альянса и чтобы подготовить госпиталь для приёма раненых. Будни шиноби, что тут скажешь…
В Конохе мы были через два дня.
Мито–сан узнав о состоянии «молодого господина» чуть не ревела, но, в то же время гордилась всеми нами, как «героями Четвёртой войны» о которых по всему селению прошли более чем невероятные слухи (и один из источников этих слухов сейчас готовит на кухне еду для нас с Итачи). Итачи был принят без разговоров и вопросов. Я сказал, что это брат Саске. Да и, как оказалось, Цунаде, пока я был на своей миссии ранга S, провела «разъяснительные беседы» с населением и старший Учиха был оправдан и восстановлен в ранге дзёнина Конохи. Саске подсуетился, видимо.
Правда, реакцию на возвращение Итачи в деревню мы особо и не видели, так как почти и не выходил из особняка, почти всё время проводя вблизи комнаты, куда мы положили Саске, в ожидании, когда тот очнётся. Старший брат очень переживал, буквально места себе не находил и я развлекал его беседами и игрой в шоги.
— Так ты расскажешь, откуда взялось это? — через пару дней после возвращения спросил я, показывая Итачи розовый фартук.
Впервые увидел, как старший братец Учиха покраснел. Не просто зарумянился или смутился, а стал цветом примерно, как Хината, которой Саске отвесил комплимент в моём присутствии, когда вернулся в Коноху… Кстати, она осталась с обозом и Неджи, и должна вернуться через пару дней…
Я восхищённо смотрел на Итачи, впитывая выражение его лица.
— Так расскажешь? — моё любопытство можно было черпать ложками.
А что ещё остаётся? Вдруг это мои последние деньки в этой жизни? Хоть узнать что–то интересное и дождаться пока мой лучший друг очнётся…
— Кхм… — к Итачи вернулся прежний цвет кожи. — Ты мог бы положить это и отойти, Наруто.
Я посмотрел снова в лицо Итачи и послушался… Что поспособствовало моей покладистости: вежливая просьба или Вечный Мангёке шаринган горящий в его глазах? Даже не знаю…
Фартук за долю секунды сгорел в чёрном пламени Аматерасу. А широкая ухмылка старшего Учиха могла посоревноваться в маньячности с некоторыми улыбочками Саске.
М-да, семейка, блин…
— Значит, не только я или Саске используем высокоуровневую технику просто так, не для битвы, а для развлечения, скажем, чтобы сжечь одежду? — поддел его я, напоминая о нашей самой первой встрече в Тацуме, столице Страны Ветра.
Итачи удивлённо посмотрел на меня, а потом тихо рассмеялся.
— Уел…
— И всё–таки? — не отставал я.
— Это было моим наказанием, — опустив глаза, ответил Итачи.
— За что? — удивился я. Ладно Суйгетцу или Сая, или даже меня, но святая святых своего брата? — Что надо было сделать, чтобы Саске ТАК разозлился на тебя?
— Я почти умер, — тихо сказал Итачи. — Мадара смертельно меня ранил, там, на поле боя. До сих пор не понимаю, как Саске удалось вырвать меня из лап Шинигами, но когда я очнулся…
Итачи ощутимо передёрнуло.
— Ты знал о том, что у Саске раздвоение личности? — неожиданно спросил он меня.
— Да ну? — не поверил я. — Как–то не замечал за ним ничего подобного, вроде бы Саске всегда Саске.
— Ну, это не классическое раздвоение, — вздохнул Итачи. — И, насколько я понял, ни одна из этих личностей не пытается доминировать… Разве что управляют его клонами, когда требуется. Так что Саске, как ты и сказал «всегда Саске».
— То есть, их много? Этих личностей? — уточнил я, всё ещё не веря.
— Да… когда он… Когда мы встретились и пошли на базу «Акацуки», Саске признался, что в нём живут что–то около трёхсот личностей.
— М… Что–то я не понимаю, — удивился я, припоминая всё, что слышал про раздвоение личности. — Разве они, ну, эти личности… Зачем они нужны, если одна личность не сменяет другую?
— Я понял, что они не выходят из его внутреннего мира. Живут там. Вроде как в своём городе. И делят разные задачи по управлению. Помогают. Придумывают разные техники. В тебе же живёт девятихвостый, но он вроде как не твоя вторая личность, а просто жилец… Наверное, — неуверенно закончил Итачи, задумавшись.
— А! Что–то вроде внутренних помощников? Я понял.
До меня дошло.
— Так ты их видел? Как они выглядят, как Саске? — спросил я Итачи, тот отвёл глаза и снова чуть смутился.
— Нет, на Саске они не очень походили, — через минутную паузу, всё же ответил Итачи. — Они все разные. Девушки и парни, мужчины и дети. И, кажется, некоторые даже не совсем люди… И там были доктора, которые меня вылечили и многие были эм… — он замялся.
— Кто? Кто? — я готов был из штанов выпрыгнуть от любопытства.
— Не знаю даже, как и сказать, — вздохнул Итачи. — У них была одежда с моим лицом и плакаты и они принесли разные фартуки. Чтобы я выбрал сам своё наказание. Потому что Саске сказал, что я буду ходить в розовом фартуке если посмею умереть и бросить его… А я согласился на это… условие. Это было… странно. И их точно уже далеко не триста…
— М… Ну тебе ещё повезло, Итачи, — проникновенно посмотрел я в глаза старшему Учиха. — Насколько я понял, у Саске вообще пунктик по наказаниям. Вот Суйгетцу он вообще в маленькую девочку превратил, и тот так целый вечер провёл. Причем, не просто в своей комнате, а везде ходил в таком виде…
— Жуть, — Итачи снова передёрнуло.
— И не говори…
Мы помолчали.
— Как ты думаешь, Саске скоро очнётся?
— Надеюсь, — вздохнул Итачи. — Мне так не хватает моего сумасшедшего отото…
Часть 4. Глава 13. Пробуждение
Я проснулся оттого, что меня обнюхивали. Поднял веки и встретился взглядом с такими же, как у меня, голубыми глазами.
— Привет, Наруто!
— Ева! Рад тебя видеть! — я, улыбаясь, погладил мягкий белоснежный мех. Мохнатые лапки–ладошки цепко обхватили моё лицо. Чёрный влажный нос ткнулся в меня и на щеке остался мокрый след от шершавого языка маленькой девятихвостой лисицы.
— Ты чего так лижешься, соскучилась что ли? — фыркнул я, пытаясь уклониться от переполненной чувствами лисы.
— Да!
— Эй! Не надо меня так муслякать! — пару минут мы шуточно боролись, но, несмотря на миниатюрный рост, Ева была сильна, поэтому мои щёки, нос и подбородок были старательно вылизаны. А где–то в глубине внутреннего мира, прыская, хихикал Курама…
С тех пор, как неделю назад Ева залезла в меня и уснула, то так и не просыпалась, не смотря на деланные ворчания моего девятихвостого жителя. И было прекрасно видно, что мой рыжий друг и соратник переживал за свою гостью. Что меня всегда, по правде говоря, удивляло. Вроде как создатель у неё Саске, которого Курама терпеть не мог, а к Еве привязался. Ещё немного и будут, как мы с Саске — лучшие друзья. Тем более, что и биджу осталось лишь трое в нашем мире, сам Курама, Гьюки и Ева. Тут меня посетила мысль, которую я тут же озвучил увлёкшейся лисе.
— Постой, если ты проснулась, то и Саске тоже проснулся?
— Скорее всего да! — кивнула она.
Я подскочил одеваться, причём Ева вцепилась в меня мёртвой хваткой, так что облачаться в мой костюм пришлось с ней на пузе. А потом она ещё и молнию застегнула на куртке, типа спрятавшись, как когда–то, когда только познакомилась со мной. Чтобы ей было удобнее и ничего не пропустить, видимо, а может, и правда, так соскучилась.
Выбежав в коридор, я увидел Саске, сидящего рядом с Итачи. Старший Учиха любил вставать пораньше, Мито–сан приносила ему чай и он неспешно пил его, любуясь видом на сад, который примыкал в особняку. Вечерами мы с ним сидели там вместе, наблюдая за светляками и разговаривая, это напоминало мой первый вечер в этом доме, ставшем по–настоящему родным.
— Ты проснулся!
Переполненный счастьем я подбежал к братьям, но неуклюже запнулся, кажется о хвост Евы, который она свесила и который зажался у меня между ног. В общем, налетел на них, повалив обоих на пол коридора. Блин, неудобно–то как… Ладно хоть Итачи извернулся и не пролил свой горячий чай ни на себя, ни на Саске.
— Ну наконец–то! — постарался загладить свою вину я, рассматривая улыбающееся лицо лучшего друга. — Я так ждал, когда ты…
Мой взгляд упёрся на тело Саске, который продолжал широко и радостно улыбаться. Его рука была практически вывихнута от столкновения со мной. Итачи это тоже заметил, мы переглянулись.
— Саске, что с твоей рукой? — дрогнувшим голосом спросил старший Учиха.
— А что с ней? — переспросил Саске, всё так же улыбаясь. Он посмотрел на другую свою руку, и только потом заметил повреждённую. — Хм. Может, отлежал?
В моём животе пробежал холодок, когда я смотрел на его лицо и странный взгляд. Пустой. Улыбка на лице продолжала напрягать мимические мышцы, но потом Саске словно опомнился, и она стёрлась, оставив после себя холодную маску безразличия.
— Ты опять разучился улыбаться? — осторожно спросил я.
Итачи вздрогнул:
— Опять?
— Ерунда, — Саске фыркнул. — Мне понадобиться несколько дней на восстановление, но потом снова всё будет нормально.
Лицо Итачи окаменело, он буравил взглядом вывихнутую руку, хотя Саске не показывал никаких признаков беспокойства. Неужели он не чувствует!?
— Не надо смотреть на меня так, будто завтра хоронить собираетесь! — наигранно бодро сказал Саске. — Я всё ещё жив!
Вот только его лицо всё равно было безразличным.
— Ты прав, — успокаивая в первую очередь себя и Итачи, сказал я. — Скоро придёт бабуля Цунаде и мигом тебя вылечит! Что? Ты даже не попытаешься меня поправить и сказать, чтобы я не называл бабулю бабулей?
Я улыбнулся и нервно хихикнул, глядя в тёмные глаза лучшего друга.
— Так ты всё–таки запомнил? А я думал, как обычно мимо ушей пропустил, — ехидно хмыкнул Саске в ответ. И, помолчав, напряжённо спросил, сколько времени он был без сознания, и чем закончилась война.