Мистер Торренс уже ушел, как обычно оставив для меня два круассана. Но я все еще не спешу уходить. Заходящие лучи падают на холст, освещая мою работу новыми красками. Я вижу три оттенка синего. Это похоже на небо, а не на море. Но ведь золотистые рыбы не плавают по небу. Я решаю оставить этот вопрос открытым. Пусть мои рыбки плывут по трехцветному небу, которое похоже на море. Ну или это море похожее на небо.
Улыбнувшись и засунув кисть в зубы, я подтираю пальцами некоторые места. Внезапно раздается тихое покашливание сзади, и я подпрыгиваю от неожиданности.
– Боже, ты меня напугал.
Калеб улыбается. Он выглядит как обычно. Как обычно сногсшибательно. На нем пальто, под которым видна серая рубашка, заправленная в черные брюки. Его задумчивое лицо никогда не покрывает щетина, оно такое гладкое, что иногда так и хочется провести по его острым скулам ладонью.
– Извини, я не хотел, – отвечает он. – Можно?
Я киваю, и Калеб проходит в студию. Честно признаться я не в том виде, в котором бы хотела предстать перед парнем, который вроде как нравится. Да он мне нравится, и глупо это скрывать, во всяком случае, от себя. На мне джинсовый комбинезон с одной отстегнутой лямкой, под комбинезоном старая испачканная краской футболка. Лицо наверняка так же испачкано, а волосы я собрала шишку на затылке и повязала ее косынкой.
– Красиво, – задумчиво произносит Калеб, глядя на мой рисунок.
– Спасибо. – Я начинаю складывать краски в одну сторону.
Он еще несколько секунд смотрит на холст.
– Мне кажется, я бы хотел это видеть… – он замолкает, задумавшись.
– В детской книжке? – подсказываю я.
Калеб смотрит на меня. Наверняка думает, не обидит ли это меня.
Я улыбаюсь.
– Расслабься. Я знаю, как и для кого рисую. Да действительно, я хочу рисовать для детей.
Он тоже улыбается и довольно долго не отводит от меня глаз.
– Это здорово. Правда, Никки.
– Спасибо, Калеб.
– Тебе помочь? – Он снимает пальто и бросает его на стул.
Я решаю согласиться.
– Если не сложно. Переставь вот эти банки с краской в тот угол, пожалуйста.
Калеб быстро выполняет мою просьбу. Пока я мою руки и кисти под краном, установленным прямо здесь у окна, Калеб еще некоторое время смотрит на мой рисунок.
– Можно тебя попросить?
Я вытираю руки бумажными полотенцами.
– Конечно.
– Не могла бы ты нарисовать все то же самое, только с пчелами?
Я смотрю на него с подозрением и жду его улыбку. Но судя по всему, Калеб говорит серьезно.
– Эм, я постараюсь.
Теперь он улыбается.
– Отлично. Никки, я пришел поговорить.
Я вздыхаю. Кажется, догадываюсь, о чем.
– Ты о том вечере?
Он кивает.
– Да именно.
Я хмуро отмахиваюсь.
– Давай просто об этом забудем. Ты же понимаешь, как себя вели твои друзья. Мне вовсе не показалось, можешь меня не переубеждать. На этом можно поставить точку.
Он слушает внимательно, медленно кивая.
– Я бы мог просто забыть, но после того вечера ты практически не появляешься дома. Разве это случайность?
– Я просто много сейчас работаю.
И это правда. Мне нужно найти собственное съемное жилье и больше не чувствовать неловкость, живя под крышей парня, который собственно и платит за эту крышу.
Но я не договариваю. Я действительно стала реже появляться в доме Калеба и делаю это намеренно. Я допоздна задерживаюсь в студии, рисую или занимаюсь, пока охранник не говорит мне, что пора закрывать. Затем звоню Кети и спрашиваю ее, ушел ли ее парень в ночную смену в бар, в котором он работает. А чаще всего он работает, поэтому я заказываю такси, если не успеваю на последний автобус, и еду переночевать к ней. Она мне должна вообще-то. Кети это понимает, поэтому охотно позволяет мне оставаться у нее.
Мне стало неуютно под одной крышей с Калебом и Райаном. Я солгу, если скажу, что дело не в том вечере, когда мы ездили за город к этим придуркам. Я думаю, Калеб все прекрасно понимает, но почему-то ему предпочтительней делать вид, что он не понимает.
– Ты же знаешь, что можешь оставаться сколько захочешь, – настаивает он.
– Да, – отвечаю я. – И я ценю это, правда.
Он склоняет голову набок.
– Но?
Вздохнув, я расслабляю напряженные плечи.
– Билл-Малфой ясно дал понять, что мы с Райаном были там не к месту.
– Билл-Малфой? – переспрашивает Калеб.
– Ты знаешь о ком я. Он похож на Малфоя из «Гарри Поттера». В общем, прекрати делать вид, что ты не заметил, как они глумились. Райан тоже не идиот, но он может не замечать такие вещи, многие на самом деле. Это не делает его глупым. То, что они богаты не давало им права издеваться и вести себя, как придурки. Ты же заметил. Ты знаешь их, Калеб. Ну почему ты делаешь вид, что нет? Зачем ты вообще меня туда пригласил?
– Я не думал, что так все получится.
– Верится с трудом. Я чувствовала себя цирковой мартышкой, выставленной на показ.
Глаза Калеба округляются.
– Боже, Никки, ты слишком драматизируешь.
– Возможно, – соглашаюсь я, а затем рассказываю, что услышала на веранде и о том, что сказал мне Билл перед уходом.
– Только не нужно разбираться с ними кто и что сказал, – продолжаю я. – Это такие люди, их не изменить. И они совершенно не те, с которыми я бы хотела проводить свои выходные. Мне правда мерзко после того вечера.
Калеб молчит несколько секунд, крепко стиснув челюсть.
– Мне кажется, что у тебя появились мысли, что я такой же.
Я не отрицаю. Такие мысли действительно были. Но я их отогнала подальше, все же он не похож на них.
Мое молчание заметно расстраивает Калеба. Он берет свое пальто и надевает его.
– Извини за тот вечер, Николь. Я знаю, что из себя представляет Билл и все остальные. Я правда не думал, что все так получится. Иногда приходится переоценивать дружбу. Сейчас я понимаю и знаю, кто мой друг. – Перед тем как выйти, он добавляет: – Возвращайся.
После его ухода становится и легче, и сложнее одновременно. Легче от осознания того, что он все-таки такой, каким я увидела его в самом начале – добрый и отзывчивый. Сложнее, потому что теперь мне кажется, что я вела себя, как ребенок. Вместо того, чтобы поговорить сразу, я демонстративно пыталась что-то доказать.
Но все равно это не отменяет того факто, что собственное жилье мне нужно. Несмотря ни на что я не могу жить с ними постоянно.
Первое, что я слышу, когда захожу в дом, это вопль Райана:
– Они пригорели!
– Нет, – спокойно отвечает Калеб. – Это всего лишь золотистая корочка, так и должно быть.
Пройдя чуть дальше, я оказываюсь на кухне и наблюдаю за разворачивающейся там сценой. Райан стоит у открытого духового шкафа и вынимает оттуда что-то дымящееся. Калеб нарезает на стойке овощи и складывает их в глубокую тарелку. Где-то на фоне играет музыка.
Они замечает меня ошеломленную в дверях. Не помню, чтобы в этом доме происходило подобное. Калеб машет мне ножом в приветствии.
– Мы решили приготовить домашнюю еду.
Райан добавляет:
– Запеченные пельмени под сыром. Должно быть вкусно.
Это вызывает у меня смех. Я быстро принимаю душ и переодеваюсь. Внизу меня уже ждет накрытый стол в обеденной зоне между кухней и гостиной. По-моему, мы ни разу здесь не ели. Стол круглый и все выглядит на нем очень аппетитно. Райан хватает меня и Калеба за руки.
– Давайте помолимся.
Мы с Калебом обмениваемся взглядами и улыбками. Думаю, что мы друг друга поняли сегодня и больше проблем возникнуть не должно. Ситуация и правда была глупой, пора об этом забыть. Его рука тянется к моей, и мы крепко сплетаем наши пальцы. Гораздо крепче, чем нужно, тем более, для показной молитвы Райана.
– Спасибо господи за еду. За эти прекрасные пельмени, которые я не сжег, за моих лучших друзей и… – Райан смотрит на нас. Он впервые назвал меня своим лучшим другом. – Да ладно, давайте уже есть.
В последние дни я так сильно уставала, что сейчас мне этот час за ужином кажется раем. Запеченные пельмени действительно оказываются вкусными. Мы говорим о колледже, преподавателях, вечеринках. На десерт оказывается мороженное с печеньем «Орео». Я объедаюсь так, что с трудом поднимаюсь из-за стола.
Мы все вместе прибираем на кухне и моем посуду. Внезапно Райан подскакивает к ноутбуку, стоящему на кухонной стойке, и прибавляет громкость.
– Обожаю эту песню.
Мы с Калебом прислушиваемся. Я расплываюсь в улыбке, стоя у раковины.
– О боже, эта песня прекрасна.
Калеб берет у меня тарелку из рук, вытирает ее и начинает двигаться в такт.
– Вы удивитесь, если я скажу, что тоже обожаю эту песню?
– Нет, – отвечаем мы с Райаном одновременно.
Уже через несколько секунд мы во все горло поем «Hanging By A Moment» группы Lifehouse и втроем танцуем на просторной кухне. Райан пытается изобразить лунную походку на скользком полу. Калеб протягивает мне руку и когда я протягиваю свою в ответ, он резко хватает меня и проворачивает вокруг. Я задыхаюсь от смеха, но продолжаю петь.
Сейчас мне бы не хотелось находиться нигде, кроме этого места. Ни с кем, кроме этих двух людей. Я чувствую, что мою вторую руку обхватывает ладонь Райана. Мы улыбаемся друг другу. Думаю, что он тоже мой лучший друг.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
сейчас
Это уже третий раз за эту неделю, когда он задерживается на работе. Самое смешное во всем этом то, что сегодня только среда. Я сижу перед телевизором с бокалом вина и смотрю какое-то шоу.
После ссоры в машине мы так и не поговорили нормально. Он пытался объяснить, но я не хотела слышать оправдания. Вчера вечером я залезла в его телефон, который не прерываясь вибрировал от принятых сообщений, и увидела имя Элизабет. Мне не хотелось читать. Было все понятно и без этого, просто не хотелось делать себе еще больнее. Пусть хотя бы я не увижу этих сообщений. Достаточно того, что я уже поняла. Калеб пытался отрицать об измене, но в его тоне чувствовалась неуверенность в собственных словах. Видимо, он понял, что нет смысла переубеждать ни меня, ни себя. Правда рано или поздно все равно бы всплыла.