Я читаю первый пункт и вспоминаю, когда я это написала.
я часто плачу
Мне бы до сих пор не хотелось, чтобы он знал, что я часто плачу. Не знаю, может просто потому что я истеричка? Или потому что не хочу показывать свою слабость собственному мужу? Меня могло обидеть многое, и я просто выплескивала свои эмоции в слезы. Я не страдала тогда, просто поплакать не всегда связано с чем-то тяжелым и грустным. Иногда это просто способ освободиться от эмоций. Которые, допустим, сегодня мешают уснуть.
мне снится Том Харди
Я смеюсь над этим пунктом. Мне и сейчас он может присниться. Калеб не станет ревновать, это уж точно. Тем более к актеру, но все же, ну да, не стоит ему это знать.
я испортила твою любимую рубашку
Этот пункт тоже вызывает улыбку. Я так ненавидела его синюю рубашку с этими ужасными белыми манжетами. Она ему совершенно не подходила, но Калеб как назло ее любил. Однажды я намеренно забросила ее в сушилку очень надолго и якобы забыла. В итоге она села, и Калеб ее выбросил. Без этой рубашки жить стало намного легче.
ненавижу твоих коллег
Их я и правда ненавидела. Они мне напоминали Билла и Ко, с которыми он познакомил меня, когда мы учились в колледже. К тому же из той компании даже была какая-то часть. «Хохолок» – на самом деле его тоже зовут Билл, Билл Байерс – работал какое-то время в компании Калеба. Затем он переехал в Лондон. Уже позже появился Исайя, затем Джозеф.
Так что сейчас этот пункт не совсем актуален.
иногда я хочу, чтобы ты был хоккеистом
Моя любовь к хоккею никогда не умирала. Я до сих пор слежу за «Питтсбург Пингвинз» – самой лучшей командой в мире. Да, и иногда я предавалась детским мечтам, представляла Калеба в хоккейной форме, я бы следила за ним по телевизору и распивала дорогое вино с другими женами хоккеистов в специальной ложе на трибунах. Это всего лишь невинные фантазии не более.
не люблю тосты с кинзой
Я их до сих пор просто ненавижу. Но по глупости однажды ляпнула Калебу, что тоже люблю кинзу, и так и не представилось случая признаться в обратном. Это то, что бы мне хотелось оставить от него в тайне. Что-то типа самоутверждения, что мол я приношу себя в жертву ради идеального брака.
Бред конечно, но он тоже вполне себе безобидный.
мне нравится, когда тебе грустно
Это тоже больше не актуально. Больше мне это не нравится. Но тогда мне нравилось это по какой-то странной для меня причине. В тот момент Калеб уже начал больше времени проводить на работе. Я все понимала, он расширял компанию. Но мне было одиноко, я скучала по нему хотя и была занята своим творчеством. Но мне постоянно хотелось к нему прикасаться. А когда он глубоко задумывался над чем-то или, когда даже болел, он казался таким грустным и в те моменты всегда шел ко мне. Зарывался в моих волосах и прижимал к себе. Я обожала его меланхолию.
я больше не рисую из-за нашей ссоры
Этот пункт написан размашистым и корявым почерком. Я помню, как писала этот пункт. Я была зла на его слова, а потом просто бросила рисовать и ничего взамен не нашла.
я подслушала ваш разговор с твоей мамой
Это последний пункт. Не знаю, зачем я его написала. Это тот самый разговор, когда его мать назвала меня глуповатой художницей. Видимо в какой-то момент я хотела рассказать ему, что слышала, но решила прикусить язык и добавить его в список того, о чем ему знать не нужно. Я все сделала верно. Этому факту в этом списке самое место.
Список больше не пополнится. Конечно, он мог бы. Но я не смогу скрывать то, что произошло между мной и Райаном прошлой ночью. Эта тайна убьет нас всех.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
тогда
Теперь я снова вынуждена слушать громкие шаги Райана, его громкие разговоры по телефону и все в этом роде.
Но это еще ерунда. Все стало гораздо эффектнее.
Теперь, когда они с Каталиной встречаются, Райан ошивается в нашей квартире. Я ухожу утром он еще спит, я прихожу вечером, он уже спит. Иногда мы сталкиваемся на кухне, когда ему нужно на занятия рано.
И если бы только это была кухня.
Пару дней назад я зашла в ванную и обнаружила его там совершенно голого. Я охнула и прикрыла глаза. Но он повернулся и улыбнулся мне, ни капли не смущаясь.
– Я скоро освобожу ванную, пчелка, – и продолжил дальше бриться.
Если я прихожу раньше я обязательно обнаруживаю их на диване целующимися и не только. Даже когда они в комнате я все слышу.
Это порядком начинает надоедать. Эти двое не знают границ и меры. Каталина совершенно не следует тем правилам, о которых мы условились, когда решили жить вместе.
– Нам нужно кое-что обсудить, – заявляю я однажды утром.
Каталина сидит на коленях Райана и кормит его из рук кусочками авокадо. Когда я появляюсь на кухне с этим заявлением, они наконец-то отвлекаются друг от друга.
– Что такое? – интересуется Райан.
Я скептически улыбаюсь в ответ на его невинно-притворный вид.
– А то ты не понимаешь.
Каталина прекрасно понимает, о чем будет разговор. Она слезает с колен Райана и убирает пустую тарелку в раковину.
– Я вела себя громко этой ночью.
Райан расцветает и посылает ей воздушный поцелуй. Громким хлопком в ладоши я привлекаю их внимание к себе.
– Народ! Я не высыпаюсь. Проявите хоть каплю уважения, это уже переходит все границы. Я все прекрасно понимаю, но неужели нельзя как-то посдержанней?
– Раз уж у вас с Калебом все серьезно, – отвечает Райан, – ты бы могла оставаться у нас.
Три свидания – это еще не слишком все серьезно. Первое свидание было традиционным. Калеб водил меня в ресторан с морской кухней, потом мы поднялись на крышу и поцеловались там. При воспоминании о нашем первом поцелуе у меня до сих пор бегут мурашки по коже. Хотя этих поцелуев уже было достаточно. Мы целуемся, когда видимся, несмотря на малое количество свиданий. Мы решили просто считать их официальными. А неофициальных не пересчитать. В моей спальне, на его диване, в колледже, в студии. Мы ведем себя так словно уже вместе. Мы даже это не обсуждали, но думаю слова здесь излишни. И так уже все понятно.
Иногда мне не верится. Я встречаюсь с Калебом Кейджем. С парнем, с которым даже не представляла себя. В моих образах о парне мечты всегда приходили на ум какие-то плохиши из дурацких фильмов. Калеб полная противоположность тому, что я себе представляла, и это не может не радовать. Он – новая глава в моей жизни. Мне очень с ним хорошо.
Каталина понимает, что я говорю серьезно. Она кладет руку на плечо Райана и понимающе кивает.
– Извини, Никки. Мы тебя поняли и будем уважать твои границы. Я просто подумала, что если Райан твой друг, то с этим не будет никаких проблем.
– Их бы и не было, – честно отвечаю я. – Если бы мне не пришлось увидеть твоего парня голым.
Каталина округляет глаза, а Райан заливается смехом. Я тоже подавляю смешок, но стараюсь говорить серьезно.
– Не очень-то смешно, Райан.
Он качает головой.
– Да нет, как раз наоборот. Ну прости.
Каталина тоже смеется и целует его в губы.
– Он хорош без одежды, правда? – Ее вопрос явно адресован мне.
Отмахнувшись, я возвращаюсь в свою спальню, бросив по пути:
– Не забудьте, что я вам сказала.
Калеб забирает меня из студии, и мы едем поужинать в наше любимое кафе, пока оно открыто. После ужина мы еще какое-то время гуляем по парку под горящими фонарями. Несмотря на майскую духоту, вечером довольно прохладно, и я мерзну в своем платье с короткими рукавами. Калеб набрасывает на мои плечи свой пиджак.
После моего двадцатиминутного кудахтанья по поводу бурных отношений Райана и Катальны, я замолкаю.
– Прости меня, я только и делаю, что жалуюсь.
Калеб притягивает меня к себе за плечи.
– Все нормально. Я поговорю с ним.
Я улыбаюсь ему.
– Не стоит. Я уже поговорила, возможно со временем они остынут друг к другу, и в квартире станет тише.
Мы подходим к машине и Калеб открывает мне дверь. Когда я сажусь на пассажирское кресло, он наклоняется.
– Останься сегодня у меня.
Я вопросительно смотрю в ответ. Калеб прячет улыбку и продолжает:
– Просто хотя бы выспишься. Думаешь, Райан приедет сегодня домой?
Мне нет смысла отказывать. Идея выспаться мне кажется до безумия привлекательной. К тому же, я уже жила в доме Калеба, а сейчас мы встречаемся, так что все в порядке.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
Калеб расплывается в улыбке, в которую в этот момент, я кажется начинаю влюбляться.
Несмотря на вполне безобидное предложение Калеба остаться у него, несмотря на мои вполне себе невинные мысли по этому поводу – все это разлетается на части, когда мы оказываемся в доме.
Целоваться мы начинаем уже в гостиной. Я седлаю его колени и углубляю поцелуй. Очень медленно руки Калеба соскальзывают с моей спины на задницу. Я начинаю расстегивать на нем рубашку. Когда мои ладони ложатся на его идеальную гладкую грудь, мы оба сходим с ума. Руки Калеба уже шарят под моим платьем. Я жажду намного большего, поэтому начинаю двигаться на нем.
– Пойдем в спальню? – предлагает он между поцелуями.
Я послушно киваю, и взявшись за руки, мы поднимаемся наверх.
Как же долго мы оттягивали этот момент. Как только мы оказываемся в кровати, одежда словно растворяется на наших телах. Я даже не понимаю, в какой момент мы ее снимаем. Калеб уже сидит ко мне спиной и надевает презерватив, затем он возвращается ко мне и целует. Я провожу ладонью от его шеи до члена, который упирается мне в живот. Он такой горячий.
Калеб раздвигает мне ноги и начинает неспешно входить, давая время к нему привыкнуть. В последний раз я занималась сексом в старшей школе, и все эти моменты растворяются в голове, потому что теперь я вижу лишь Калеба.