– Зачем?
Он смотрит мне прямо в глаза.
– Ты права. Я слишком глубоко ушел в себя. Я до сих пор себя ненавижу за неcпособность подарить тебе ребенка. С течением времени это стало убивать меня. Я действительно начал видеть в тебе лишь мать детей, которых я не способен дать. Как-будто это стало твоей одержимостью, а не моей. Я знаю, что был несправедлив, но… Это хоть как-то облегчало боль. Я приходил домой, видел твои рисунки. В какой-то момент мне стало казаться, что с тобой больше ничего не связано. Только ребенок. Мне хотелось что-то другое, хотелось отвлечься. Элизабет – знакомая одного из моих сотрудников. Мы часто говорили на партнерских ужинах, куда она стала чаще приходить. Она не хотела детей. С ней я в какой-то момент ощутил свободу. Словно мне не нужно ничего делать, чтобы что-то себе доказать, понимаешь?
– Я тоже не хотела детей! – выкрикиваю я. – То есть, я не требовала, не делала это целью.
– Да. – поспешно подтверждает он. – Я же говорю, что сам вбил себе в голову твой образ матери. Я сам во всем виноват, я запутался. Прости, прости меня. Я с ней уже порвал все контакты. В Филадельфии я был совершенно один и анализировал каждое свое действие по отношению к тебе. Боже, Никки, я ужасный человек. Возможно, ты найдешь в себе силы простить меня. Но я бы честно, не нашел.
От всего услышанного у меня разболелась голова. Ко всему тому, что между нами произошло, я не могу сейчас добавить еще и Райана. Просто не могу. Слишком много для одного дня.
Я прикрываю глаза.
– Сегодня был мой первый день на новой работе.
Он улыбается сквозь гримасу боли.
– Я рад за тебя, солнышко. Правда рад. И за это тоже прости меня, я долбаный эгоист.
Я останавливаю поток его извинений жестом руки. Не сейчас. Не сегодня. Никогда.
Калеб уходит в гостевую комнату, давая мне пространство. Я ворочаюсь в постели больше часа и не выдержав, спускаюсь в свою студию. Там, среди кучи рисунков, нахожу свой список. Нужно его спрятать.
Несмотря на всю боль, несмотря на все слова, сказанные сегодня Калебом, во мне поселилось это дикое желание. Меня оно пугает. Пугает одержимые мысли, которые уже пускают корни в моем измученном разуме.
Я беру розовый карандаш и пишу последний пункт в своем списке. Больше я ничего от него скрывать не стану. Кроме самого последнего.
я хочу от тебя ребенка.
Близится время перерыва на ланч, но я решаю использоваться свое свободное время не на еду. Похожу еще по галерее, посмотрю рисунки. Есть мне совсем не хочется.
Мария заглядывает в офис.
– Николь, к тебе посетитель.
– Ко мне? – удивляюсь я.
Она кивает.
– Сделай перерыв.
Я беру сумочку и выхожу в зал. Понятия не имею, как он меня нашел, но это уже не важно. В конце концов, я не могу избегать его вечно, нам нужно поговорить.
– Давай выпьем кофе через дорогу, – не глядя на Райана, я прохожу мимо него.
Мы усаживаемся за столик у окна. В руках каждого зажат бумажный стакан с горячим кофе. Я начинаю рассматривать рисунки на стекле и мысленно их дополнять.
– Никки, – произносит Райан. – Посмотри на меня.
Я отвожу взгляд от окна и наконец-то смотрю на него. Казалось бы, он не мог измениться за такое короткое время. Но такое ощущение, что изменился. Щетине, покрывающей его щеки, уже явно несколько дней. Темно-карие глаза так же затуманены, как мои и Калеба. Мы все выглядим, как зомби. Как так получилось, что мы создали друг для друга такие условия?
– Мне хочется пустить себе пулю в лоб. – Райан проводит рукой по своему осунувшемуся лицу. – Не сплю нормально уже несколько дней. Каждый раз я хватаю свой мобильный и пытаюсь набрать Калеба. Рассказать ему. Но не могу, понимаешь? Никки, ты понимаешь, насколько я труслив?
Я качаю головой.
– Ты такой не один. Я тоже не смогла сказать ему.
– Боже. Как… почему? Я ведь просто воспользовался тобой, твоей слабостью. Какой я после этого друг.
– Не нужно винить во всем только себя. Мы оба виноваты.
Мы молчим достаточно долго. По радио даже успевает проиграть одна из моих любимых песен – Halsey «Without Me».
Наконец, Райан словно оживает.
– Ты знаешь, почему я сделал это.
Не хочу слышать. Я резко качаю головой.
– Не надо.
– Нет, ты знаешь это, Никки. И не отрицай.
Я смотрю на него.
– Это было давно. Многое что изменилось.
Он кивает.
– Да, многое. Но не это. Ты всегда была моим лучшим другом, но это никогда не мешало мне любить тебя.
Сжав пальцы в кулак, я пытаюсь побольнее вдавить ногти в ладони.
– Не ищи себе оправданий, Райан. Никогда не ищи. Я тоже пыталась, но итог всегда один: мы совершили то, что совершили. Потому что мерзкие люди. Вот и все.
Он замолкает, стиснув челюсть.
– И что теперь?
Я долго думала об этом прошлой ночью. Слишком долго. Признаться Калебу – единственное разумное решение. Но сейчас это его добьет. Я лишь добавлю новую порцию боли в его жизнь.
– Мы забудем об этом. Сделаем вид, что ничего не было.
Райан смеется. Я смотрю на него и не вижу в глазах ни капли радости.
– Ты шутишь? Не этого я от тебя ожидал. Вот так просто убежать от проблем и делать вид, что все прекрасно? Ты действительно хочешь с этим жить?
– Это его убьет, Райан.
– Это убивает и меня. – Он склоняется над столиком. – Ты же знаешь, эта тайна нас погубит однажды.
Я киваю, соглашаясь.
– Позже, хорошо? Дай мне время.
Он неохотно соглашается.
– Хорошо.
– Обещай, что пока ты будешь молчать.
– Я не могу этого обещать, Никки.
Я хватаю его за руку, крепко сжав.
– Обещай. Ради него. Ради меня.
Он долго смотрит на мое лицо. Затем едва заметно кивает. Я ослабляю хватку.
– Не сейчас, – снова объясняю я.
– Что случилось?
Райан всегда знал о нашей проблеме, о нашем стремлении. Как он мог вообще не знать? С ним делился Калеб, наверное, Райан единственный, с кем он делился настолько личным. Боже, осознание этого делает ситуацию еще более ужасней. Куда еще хуже?
Я рассказываю все последние события, пересказываю наш вчерашний разговор с Калебом. К концу рассказа у меня сипнет голос, и я поспешно делаю глоток уже остывшего кофе.
Райан сидит с каменным лицом.
– Черт, Калеб.
Я киваю.
– Если ставить в противовес, то я сделала ему больнее.
Райан качает головой.
– Это ведь не соревнование.
– Знаю, – устало отвечаю я. – Просто…
Райан протягивает руку и сжимает мою ладонь.
– Понимаю.
Я смотрю на него. Между нами исчезает стена, которая появилась после той ночи. Теперь я снова вижу в нем своего друга. Словно ничего и не было. Я стараюсь не вспоминать обрывки и дополнять их, копаясь в памяти. На самом деле, я прекрасно все помню, хоть и была пьяна. Помню его руки, его поцелуи…
Не сейчас.
– Никки, – Райан допивает кофе и ставит стакан в сторону. Он продолжает держать меня за руку. – Случилось кое-что еще.
Я тяжело сглатываю.
– Боже мой, что еще?
– Не знаю, как тебе сказать.
– Эта фраза уже пугает, Райан.
Он опускает взгляд на наши руки.
– Бев беременна.
Не знаю, какая именно у меня должна быть реакция на эту новость. Бывшая девушка моего друга беременна. И что с того? Райан уже взрослый мужчина.
Но у меня начинает кружиться голова, накатывает тошнота. Это признаки зависти, а это не самое лучшее чувство на свете. В голове миллион вопросов: почему это не я? Почему это не мы с Калебом? Почему? Почему?
Слезы вырываются наружу.
– Прости я…
Но Райан не дает мне закончить. Он крепче стискивает мою руку и подает салфетки.
– Ничего, я все понимаю.
– Это слезы радости, а еще… боже.
– Понимаю, я все понимаю, Никки. Не нужно ничего объяснять.
Я благодарна ему за это.
– Давно ты узнал? – вытирая слезы, спрашиваю я.
– Вчера, – отвечает Райан. – У нее уже седьмая неделя. Она не хотела говорить мне, думала сделать аборт.
Я сжимаю челюсть. Но ведь это ее право, ее тело. Наверняка, у нее были другие планы.
– Но так и не смогла решиться, – продолжает он.
Вытерев остатки слез со щек, я решительно смотрю ему в глаза.
– Поступи правильно, Райан. На этот раз прими верное решение.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
тогда
Семестр закончился, не успев начаться. Я продолжаю работать в студии мистера Торренса, а еще устроилась на подработку по выходным в «Викторию сикрет». Это не может не радовать. Теперь я могу покупать сексуальное нижнее белье со скидкой.
Родители Калеба собирались приехать в Питтсбург, но в последний момент отменили поездку по неизвестным мне причинам. Честно сказать, я испытала облегчение. Трудно представить, какие родители у Калеба. Мне страшно с ними знакомиться. По крайней мере, пока.
Никто из нас не собирается уезжать на лето домой. Все решили остаться в городе. Калеб тоже нашел себе летнюю подработку в одном из офисов своего знакомого. Кстати, с этим ему помог Билл «хохолок». Он оказался не таким гадким, как его тезка. Билл даже попросил у меня прощения за тот вечер. Я приняла извинения, потому что злиться столько времени глупо. К тому же, он почти ничего и не сделал, только поддакивал злобному Малфою. В извинения последнего я бы даже не поверила. Да и сомневаюсь, что он вообще знает, что такое извинение.
Как-то в один из свободных летних дней Калеб едва ли не приказывает нам с Райаном собираться.
– Куда? – спрашивает Райан.
Мы сидим на заднем дворе на шезлонгах и потягиваем холодные коктейли. Я лениво потягиваюсь и приподнимаю солнцезащитные очки.
– Что ты придумал?
– Мы едем на озеро.
Райан моментально подскакивает и исчезает в дверном проеме.
– Мне нужны только купальные плавки! – кричит он, с грохотом поднимаясь на второй этаж.
Я подхожу к Калебу и обвиваю его плечи руками.