Я стою на кухне, когда чувствую, как по моим ногам что-то течет. Никакого вопроса «что это?» не возникает. Я ждала этого с самого утра. Чувствовала. Низ живота потягивал, за ночь я пописала гораздо больше раз, чем обычно. Я не стала ничего говорить ни маме, ни Бекке, знала, что приедет Калеб и, если начнется, он будет рядом. Честно признаться, я надеялась, что это произойдет завтра. Сегодня я еще не готова. Черт, я просто трусиха.
Стараясь не поскользнуться, я выхожу в гостиную, где Калеб все еще пытается что-то сделать с заевшим колесом новой коляски.
– Калеб.
Он поворачивает голову, смотрит на меня с вопросом, а когда опускает взгляд на мокрый подол моего сарафана, округляет глаза.
– Началось?
Я киваю.
– Да.
– Вот черт. – Он лихорадочно смотрит по сторонам.
Я пытаюсь дышать глубже. Первый приступ пронзает меня, и я сгибаюсь насколько это возможно, схватившись за живот. Калеб моментально оказывается рядом.
– Все хорошо. – Он уже взял себя в руки. – Садись.
Оказавшись на диване, я слышу, как шаги Калеба уже раздаются наверху. Буквально через несколько секунд он снова внизу, рядом со мной и в его руках готовая сумка для больницы, которую я приготовила еще пару недель назад.
Вторая схватка настигает меня, когда я сажусь в машину. Третья по дороге в больницу. До боли вцепившись в ручку на дверце, я стараюсь дышать, как учила мама. Калеб следит за дорогой, но постоянно бросает на меня взволнованные взгляды.
– Потерпи, милая, – нежно говорит он. – Потерпи.
У меня даже нет сил отреагировать на его ласковые слова. Боль снова пронзает живот. К тому моменту, как мы добираемся до больницы, схватки повторяются каждую минуту. Селина очень хочет наружу.
Перед родильной палатой, я прошу Калеба позвонить всем: моим родителям, Бекке и Райану. Он соглашается.
Дальнейшее затуманено болью. Калеб рядом со мной, пока я выталкиваю из себя свою дочь. Меня постоянно просят тужиться, но мне сложно. Я чувствую на своем лбу руку Калеба, и среди других голосов слышу только его:
– У тебя получится, у тебя получится, пчелка.
Сжав его руку, я начинаю тужиться. Проходят мучительные минуты, сопровождаемые болью, прежде чем я слышу детский плач. Боль моментально уходит на задний план.
Я мама. Боже мой, я стала мамой.
– Прекрасная здоровая девочка, – объявляет врач.
Через несколько секунд она оказывается на моей груди. Крохотная, теплая. Это частица меня.
Я могу лишь разглядывать ее темный пушок на голове, касаться ее крохотных пальчиков. Слезы застилают глаза, когда я вижу, как Калеб смело перерезает пуповину. Я даже не смела его об этом просить. Я и подумать не могла, что он будет присутствовать на родах.
– Поздравляю, папа. – говорит ему врач, который забирает Селину, чтобы ее помыть.
Калеб подносит кулак к губам, пытаясь скрыть дрожь.
– Спасибо.
Через несколько минут Селина снова лежит на моей груди. Несмотря на всю еще ноющую боль, я чувствую себя счастливой. Это никак невозможно передать словами.
– Пока тебя готовили, я успел позвонить твоей маме и Бекке, – говорит Калеб.
Я смотрю лишь на крохотное создание, закутанное в медицинскую пеленку, лежащую у меня на груди. Мне больно кормить ее, но я игнорирую боль. Моя малышка.
– Спасибо, Калеб. – Я поворачиваю голову к нему. На нем больничный халат и шапочка. Он выглядит даже забавно. – За все. За то, что был рядом все это время. Спасибо.
Он наклоняется и оставляет нежный поцелуй на моем лбу.
– Ты моя жена, Никки. Я всегда буду рядом.
Я не уточняю, что именно он имеет в виду. Селина выпускает из своего крошечного рта сосок и приоткрыв рот, просто лежит. Она сосредотачивает наше внимание только на себе. Когда она зевает, не только у меня на глазах наворачиваются слезы. Я вижу, как Калеб смотрит на нее.
– Хочешь подержать? – спрашиваю я.
Мы в палате уже одни. Совсем скоро сюда набегут мои родственники, так что лучше пока наслаждаться тишиной.
– Конечно хочу, – с жаром отвечает он.
Он очень осторожен. Ему помогает сестра, когда входит проверить, как мы. Затем она снова оставляет нас одних. Я лежу и смотрю на то, как Калеб баюкает на руках Селину. Через какое-то время я замечаю на его щеках слезы.
– Калеб.
Но он смотрит только на Селину.
– Я люблю тебя, Никки. Теперь я люблю и ее. Позволь мне быть ее отцом. Пожалуйста.
Услышанное приводит меня в такой шок, что я едва дышу. Теперь я понимаю, что хочу сражаться за него. Больше не хочу выбирать. Мне нужно все и сразу.
– Я тоже люблю тебя. Ты не должен просить об этом, Калеб. Это я должна. Ты единственный, кого она будет называть папой.
Он с благодарностью смотрит на меня, затем на Селину.
– Спасибо. Тогда я должен позвонить Райану, которому так и не позвонил. Мне нужно сказать ему, что у меня родилась дочь.
Я слизываю с губ слезы и киваю.
– Уверена, он будет счастлив за нас.
ЭПИЛОГ
три года спустя
Майские дни – самые лучшие для прогулок. Сегодня мы решили встретиться в парке семейного отдыха и устроить пикник.
Мы с Калебом приезжаем раньше и накрываем стол домашней едой, которую привезли с собой. Нам удалось найти одно из самых лучших мест в парке, пока еще не занятое.
Пока я нарезаю фрукты, Селина ползает по Калебу, как маленькая обезьянка по пальме. До двух лет она была самым послушным ребенком в мире. Она рисовала, играла, в общем вела обычную для ее возраста жизнь. Никуда не лезла, понимала, что нельзя, а что можно.
Она и сейчас это понимает, просто больше спрашивает «а почему это нельзя?», «а вот это почему нельзя?». Чем старше она становится, тем больше характером напоминает свою тетю, которая кстати, в данный момент укатила на Мальдивы с друзьями.
Райан, Беверли и Джек появляются спустя полчаса.
– Простите, – с ходу извиняется Бев, поцеловав всех нас в щеки. – Наш папа решил, что трехлетнему ребенку можно съедать почти целое ведро мороженого.
Она укоризненно смотрит на Райана, который наклоняется над Селиной и целует ее в лоб.
– Привет, красавица.
Не знаю, в какой момент прошло то чувство, когда словно ударял небольшой разряд в грудь, когда Райан так делал. Сегодня уже все в порядке. Главным образом, все в порядке с Калебом, который больше не боится назвать себя отцом. Он самый настоящий отец для Селины. И единственный.
– Там было на дне, – защищается Райан, заглядывая на стол.
Беверли отмахивается и достает из своей сумки еду.
– У Джека болел живот? Вы были в больнице? – обеспокоенно спрашиваю я.
– Нет, – с явным облегчением отвечает Бев. – Мы сидели на горшке.
Прыснув, я качаю головой. Продолжая болтать, мы наконец накрываем на стол и садимся есть.
Спустя полчаса мы запускаем двух воздушных змеев и устраиваем соревнования между семьями. В какой-то момент я смотрю на людей, окружающих меня, вспоминаю те ужасные вещи, через которые мы прошли, и понимаю. Все это было не зря. Именно это привело нас к тому, что мы имеем сейчас.
Селина сидит на плечах у Калеба, громко смеется, глядя в небо. Ее темный высоко заплетенный хвостик подпрыгивает каждый раз, когда она взвизгивает от восторга. Голубые глаза точно такого же цвета, как и небо над ее головой.
Калеб еще никогда не выглядел таким счастливым. С рождением Селины в его гардеробе появилось больше футболок, которые он надевал сразу же, как приезжал с работы. Если он этого не делал и от нетерпения сразу же брал Селину на руки, она в обязательном порядке срыгивала ему на дорогие рубашки и пиджаки.
Джек тоже на плечах у своего отца. Они как две капли воды. Райан очень изменился, теперь он смотрит на Бев по-другому, он полюбил ее. Если с самого начала они сошлись лишь из-за беременности Бев, то сейчас все по-другому. Они тоже счастливы.
И мы все это заслужили.
Беверли садится рядом со мной на газон. Мы там не нужны. Калеб и Райан устроили битву на воздушных змеях с детьми на плечах.
– И кто из них дети, – с улыбкой говорит Бев.
Я киваю.
– Пока непонятно.
Какое-то время мы сидим в тишине. Она мне всегда нравилась и именно ее я видела рядом с Райаном в будущем. К счастью, так и случилось.
Я чувствую на себе взгляд и поворачиваю голову. На ее лице лишь добродушие. Она открытая девушка. Выдохнув, Бев откидывает назад светлые волосы и говорит с улыбкой:
– Надеюсь в будущем они подружатся. Они будут нужны друг другу.
Понимание того, что она говорит о наших детях, приходит сразу. Но вот что скрывается под ее словами, доходит до меня медленно.
Она знает. Райан ей рассказал.
Бев понимает, что это меня пугает. На ее лице моментально появляется сожаление. Она берет меня за руку, крепко сжав.
– Все хорошо. Ничего не изменилось. И никогда не изменится. Мы те, кто мы есть. Не все ошибки действительно бывают ошибками. Иногда они не стоят страданий. Наоборот.
Ее взгляд устремляется на смеющегося Калеба.
Прикусив изнутри щеку, я сжимаю в ответ ее ладонь, давая понять, что она права.
Она чертовски, непостижимо права. Райан поступил правильно, рассказав ей правду. Мы все и всегда заслуживаем правду.
Я показала свой список Калебу примерно год назад, когда прибиралась в студии. Он долго сидел и раздумывал над ним, пока не сказал:
– Название нужно поменять.
Рассмеявшись, я покачала головой.
– Больше никаких списков. Ведь ты уже знаешь. Ты все знаешь обо мне, и это самое замечательное, что мне приходилось испытывать, ведь ты все еще здесь.
От автора
Эта история получилась короткой. Не намеренно. В один момент я поняла, что мне нечего здесь больше сказать. Я надеюсь, вам понравилось. Возможно, вы даже прониклись. Я просто хочу вам сказать, что иногда ваши ошибки не стоят тех слез и мучений, через которые вы проходите. Держите кулачки и будьте счастливы. Люблю вас!