– Екатерина Михайловна! Да ещё и под заклинанием невидимости! Вы-то мне и нужны!
«Огонь нельзя, дом деревянный, сгорим…» – подумала я, формируя в пальцах «воздушный кулак». Видимо, делала это я недостаточно быстро, потому что майор успел первым. И меня впечатало в стену…
Голова болела. Очень. Хотелось встать на четвереньки, немного постонать, а потом подползти к раковине и сунуть затылок под холодную воду.
Может, я бы и сделала так, но остановили меня три мужских голоса, спорящих надо мной.
Спорящих? Примерно так же можно назвать ураган небольшим ветерком.
Михаил, майор и участковый. И, судя по всему, на грани большой драки.
Я приоткрыла один глаз: прямо передо мной увидела чью-то неподвижную ступню в чёрном носке. Носок когда-то заштопали на большом пальце, и от частых стирок нитки штопки выцвели и стали серыми. «Лидочка» – поняла я, и сердце сжалось: неужели они её убили?
– Ты к ней не подойдёшь, – тихо сказал Михаил.
– Брось, ап’Барст, ты уже проиграл! Сдайся с честью, и тебе сохранят жизнь.
Майор. Тут я вспомнила его фамилию: Досталь. Подозреваю, что на самом деле звучит она совсем иначе, какой-нибудь ап’Досталь. Получается, что в наш мир они не только на прогулки наведываются?
– Слушайте, граждане, давайте поговорим спокойно. Женщинам помочь надо, скорую вызвать… – увещевающее прозвучал голос участкового.
– Заткнись, лейтенант, всё равно капитаном тебе не быть, – бросил в его сторону Досталь. – Будет время, я тобой займусь, а сейчас некогда.
Я открыла глаза: фальшивый майор стоял ко мне почти спиной, моя правая рука упиралась во что-то железное – ага, ведро, в которое Лидочка набирала воду для мытья полов. Сойдёт. Подтянув к себе ноги, я приготовилась вскочить, и тут одновременно произошло много всего.
Участковый облизал губы и решительно выхватил из кобуры пистолет, прицеливаясь в Досталя. Тот ухмыльнулся и поднял руку, готовясь ударить лейтенанта заклинанием. Михаил сжал в руке огненный шар.
– Не смей огнём, – заорала я, вскакивая.
Дужка ведра прыгнула в руку, и одним движением я ухитрилась надеть его на голову поворачивающегося ко мне майора.
Глава 24
Скорая увезла так и не пришедшую в себя Лидию Николаевну. Я была занята: звонила в травматологию Пироговского центра, где заведовал отделением мой давний приятель, договаривалась с ним об отдельной палате, уходе и прочем. Поэтому разговор Михаила и участкового инспектора Сорокина застала не с начала.
– То есть, – выпытывал Сорокин, – никакой он не майор и не опер из МУРа? А документы? Я корочки смотрел, все положенные знаки на месте.
– Честное слово, не знаю, Валерий Петрович! – терпеливо повторял мой приятель. – Вот мы сейчас поговорим с ним и всё выясним.
– Как это – «поговорим»? Его должны допрашивать официально, дело надо заводить!
– Валерий Петрович, ну, какое дело? Вы ж понимаете, как только вы произнесёте слова «использовал магическую силу», вас тут же и отстранят.
– И в дурку сунут, – буркнул участковый. – Не, не может такого быть, вы меня разыгрываете.
– Всемилостивые боги! Вот делать мне больше нечего, как разыгрывать деревенского мента, – разозлился Михаил, и я поняла, что пора вмешаться.
– Спасибо вам, Валерий Петрович! – произнесла с чувством, крепко пожимая руку участкового. – Если бы не ваши действия, этот гад бы нас всех порешил. Лидочка была еле живая, но уж теперь-то всё должно быть хорошо!
– Да что я… – Сорокин махнул рукой. – Катерина Михайловна, ну вот вы разумная женщина! Что этот ваш, – он скосил глаза на Берестова, – мне тут про чудеса и колдовство втирает? Ну не может такого быть!
Тот раздражённо фыркнул и вышел из комнаты.
– Давайте мы с вами, Валерий Петрович, чаю выпьем и поговорим. Я заварю, а вы достаньте, пожалуйста, чашки, они вон на той полке.
Свежезаваренный чай, большие чашки с крупным ярким узором и вишнёвое варенье оказали некоторое терапевтическое воздействие, и участковый слегка успокоился.
– Вы ж знаете сами, – начала я, неспешно отпивая из чашки, – есть множество вещей, в которые сразу невозможно поверить. О многих мы за всю жизнь так и не узнаем, а раз не узнаем – получается, не судьба. Вот вас судьба привела в это место и время, и вы увидели… странное. У вас есть две возможности, забыть всё это, словно сон, или принять.
– Забыть? Вы, правда, думаете, что можно забыть, как человек, которого считал братом по оружию, пытается кинуть в тебя файербол?
– Ну вот видите, вы даже знаете, как называется огненный удар!
– Этого только совсем ленивый не знает, – буркнул участковый. – Ну, или тот, кто фантастики не читает. Так что нет, забыть не получится… Или… – глядя на меня с подозрением, Сорокин стал подниматься от стола. – Или вы хотите, как это называется, почистить мне память?
– Не смогла бы, даже если бы хотела, – я демонстративно глотнула ещё чаю и сунула в рот ложку варенья. – У меня этой способности нет совсем.
– И как она называется, которой у вас нет?
– Ментальная магия. Её нет.
– А какая есть?
– Я обладаю сильной развитой магией жизни, чуть меньше водной и совсем чуть-чуть – огненной.
– Кла-асс!
Тут я поняла вдруг, что лейтенанту Сорокину совсем немного лет, хорошо, если двадцать пять уже стукнуло, а ещё – что самое страшное он уже пережил и теперь чувствует, будто попал в сказку. Ну, может быть, и не в Средиземье Толкиена, но где-то по соседству.
– Понимаете, – попыталась объяснить я, – здесь, в нашем мире практически нет магии, поэтому даже обладание даром ничего не даёт.
– А как же… вот… – участковый кивнул на сломанные воздушным кулаком перила.
– Накопители, – уверенно соврала я.
Да, вернувшись в Москву, я почувствовала: изменилось что-то в атмосфере, в воздухе? Не знаю. Но магическая энергия и в самом деле просачивалась сюда, и для привычных уже заклинаний её вполне хватало. Наверное, построить портал бы не получилось, но высушить лужу на полу я смогла одним движением пальца.
Я вспомнила книгу в голубом переплёте, мемуары некоей Аннэ ап’Брийяк, выданные мне ап’Трубиген Мальсом, и дала себе слово: в первую же свободную минуту эти мемуары прочесть. А если свободной минуты не случится, её себе организовать.
– И что теперь мне делать? – поскучнел лейтенант Сорокин. – Если я этого засланца заберу и сдам в СИЗО, он же там и часа не задержится, уйдёт куда захочет?
– Боюсь, что да. Поэтому его заберём мы с Михаилом и отправим в камеру, где держат магов. Оттуда не сбежит.
– А кто на Лидию Николаевну напал? У меня официальный вызов, значит, должен быть отчёт.
– Ну… скажем, так: вор хотел ограбить мой дом, залез и наткнулся на Лидочку. Ударил её, испугался, что убил, и сбежал.
– А вы?
– А я приехала из отпуска, нашла соседку без сознания и переворошённые вещи, и вызвала вас.
– Вот кстати! – внезапно обрадовался участковый. – А как вы сюда попали? Никаких следов не было, ни машина не приезжала, ни пешком со станции никто не шёл.
Я вздохнула. Хороший мальчик, но успел утомить меня до крайности.
– Валерий Петрович, сейчас во дворе и на подъездной дороге всё так затоптано, что никто уже не определит, кто и откуда пришёл этим вечером. Единственное, что плохо – будет у вас висяк с попыткой ограбления и тяжкими телесными повреждениями.
Лейтенант безнадёжно махнул рукой:
– Не первый, не последний. Переживу. Но вы потом мне всё расскажете!
Проводив участкового, я заперла за ним дверь и поднялась на второй этаж.
Надеюсь, перетаскивая лже-майора в гостевую спальню, Михаил связал его достаточно надёжно, потому что ещё раз столкнуться в бою со столь сильным огненным магом мне бы вовсе не хотелось.
Мой приятель сидел в кресле, перед ним на журнальном столике лежал лист бумаги и ручка. Бумага была девственно пуста. Взглянув на Досталя, я закусила губу, чтобы не расхохотаться в голос – не следует в лицо оскорблять сильного врага. Только боль от укуса и помогла удержаться, потому что в дополнение к наручникам и оковам на ногах фальшивый сыщик был обмотан несколькими парами моих колготок, завязанных тугими узлами. Во рту у него торчал кляп из носового платка в крупную клетку. Упаковав противника, Михаил усадил его на пол и прислонил к кровати. В прищуренных глазах Досталя читалась такая ненависть, что я подумала: а фиг с ним, с допросом. Пусть помещают его в антимагическую камеру, надевают адамантиновые наручники и выясняют, кто он такой и на кого работает.
– Миш, два слова бы сказать?
– Сейчас, – щелчком пальцев он поставил щит от прослушивания и пояснил: – Лучше с него глаз не спускать. Уже дважды пытался высвободиться, так что это только вопрос времени.
– Это я и хотела сказать. Тебе нужно перетащить его в Лантар и сдать… Чёрт, мы ведь не знаем, можем ли доверять службе безопасности и адану ап’Бертион Дарго.
– Поэтому нашу добычу получит тот, в ком мы уверены. Дворцовый маг.
– Ап’Тренс Ковали?
– Да. Он добьётся ответов на все наши вопросы. Знать бы ещё, что спрашивать… Но меня вот что смущает, – мой приятель поморщился, видно было, что ему неловко. – Сам наш пленник не пойдёт. Боюсь даже, что придётся его усыпить и тащить волоком, а у тебя на это точно сил не хватит. А если я уйду…
– А если ты уйдёшь, то я найду ту самую точку, которую рассчитала Марта Вензерис, и посмотрю, как к ней подбираться. У нас есть ещё время до часа Ч?
– Максимальное воздействие возможно во время земного полнолуния. А что у нас сейчас с фазами луны?
Мы потратили минут пятнадцать, чтобы включить ноутбук и найти в интернете информацию о текущей фазе луны. Боже мой, я совершенно забыла за эти недели, как работать в сети! Интересно, это одичание или наоборот, цивилизация?
– До полнолуния неделя, оно будет девятого марта, – сказал Михаил. – За неделю я точно обернусь.
– Погоди, – сообразила я вдруг, – погоди! Но ведь там артефакты, которые должны активироваться кровью ап’Векламиан Дарго? Я чего-то о тебе не знаю?