Врагами назначать в своем дому
Друзей, соседей, отправляя всех
Прямой наводкой, позабыв про грех,
Прямой наводкой в злые небеса,
Сквозь детские, бездонные глаза,
Не ведая, что другом бывший враг
Уже готовит твой небесный шаг.
И вновь, который век, кровит венец.
И стынет кровь под взрывами сердец.
* * *
Увидь меня летящим,
но только не в аду.
Увидь меня летящим
в том городском саду,
Где нету карусели, где только тьма и свет…
Увидь меня летящим
Там, где полетов нет.
ххх
И жизнь коротка,
И не вечно искусство,
Под взрывом фугасным
Летящее вдоль бытия.
Ушедшего времени
Мысли и чувства,
Музейную гордость
Калечит эпоха моя.
Разорваны в клочья
Картины и люди.
Послание ада
Несет в себе каждый снаряд.
Музеи не плачут
Под залпы орудий.
А люди сквозь вечность
Беспечную в бездну летят.
ххх
Ненависть не учит любить,
Тем более, целовать.
Ненависть учится бить
И, может быть, убивать.
Еще она учится лгать
Ей правда – как в горле кость.
А злость ее злая мать.
Я ненавижу злость.
ххх
Уже и небо почернело, как река,
На дне которой илом – наши даты.
И в черном небе – дети и солдаты,
Тень самолета или птицы, облака,-
Века, где Слово, падая, возносит тьму,
И назначает черное быть белым.
Где кровью пишется судьба. Не мелом.
Где снова сумрачно и сердцу, и уму.
ххх
Добро и зло меняются местами.
Не разобрать, кто прав, кто виноват…
Из ненависти облако над нами,
Из облака – не дождь на ниву – ГРАД.
Откуда эти бешенство и злоба?
И гибельный, безжалостный сквозняк?
Толпятся, забивая крышку гроба,
Добро и зло, и бывший другом враг.
ххх
Чужая сытость пахнет кровью
Чужая кровь – фугасной миной,
Свечой, горящей в изголовье
В финале странной и недлинной
Извечной драмы, где в начале
Взрывался только детский хохот…
Вся жизнь взорвалась и пропала
Как эхо выдоха и вдоха.
ххх
Вновь бесноватость назначает встречу.
И ненависть, оскалив черный рот,
Взрывает, убивает и калечит,
И, кажется, назад, а не вперед
Стремится время, как палач за плахой,
Как мракобес, лелеющий войну.
И прошлой смерти воскрешая страхи,
Жизнь, как собака, воет на луну.
ххх
Расстреливая села, города,
Взрывая школы, садики, больницы,
Как пьется-кушается вам, как спится,
Министры, генералы, господа?..
Не на бумагах, ведь, - на лбу печать,
Не ладаном, а смертью пахнут руки...
За кровь, нечеловеческие муки
Когда-нибудь придется отвечать.
ххх
Тень Шекспира, пролетев над Украиной,
Не заметила ни Гамлета, ни Лира,
Но увидела, что страсти роковые
Разрушительны, как сотни лет назад.
Правят те же персонажи — Зло и Жадность.
И жестокое Коварство над Любовью
Издевается, как прежде. И убийца
Торжествует. И никто не виноват.
* * *
«Миру – мир» заменили на «Смерть врагам»,
И врагов стало пруд–пруди…
Говорят – поклонялись не тем богам,
Потому и кипит в груди
Ярость, будто из моря вражды волна,
Человечий смывая лик.
Несвященная губит страну война,
Все слова заменив на крик.
* * *
Всему свой срок. И снова листопад,
Донбасский воздух терпок и морозен.
Не так уж много лет назад
Неотвратимым был парад,
И улиц лик – орденоносен.
Всему свой срок. Кочевью и жнивью,
Закату и последнему восходу.
Всему свой срок. И правде, и вранью,
И нам с тобой, живущим не в раю,
А здесь, среди дыханья несвободы
.* * *
Война не мировая,
Но мир уже военный,
Хоть падают снаряды
Пока что вдалеке.
Смертельная отрава
Пульсирует по венам,
И ненависти пепел –
В зажатом кулаке.
Ещё полны кофейни,
И детвора хохочет,
Но где-то чьи-то руки
Нажали на курок.
Война не мировая
Мерцает между строчек,
Но эхо дальних взрывов
Не слышно между строк.
* * *
Когда закончится война,
И станут красными все даты,
Засохнет кровь, и брат на брата,
Познав все ужасы сполна,
Не будет наводить прицел,
А наведёт мосты по-братски…
Но в мире всё не так, как в сказке,
И потому для тех, кто цел,
Пока ещё, как мир нужна
Надежда, что случится чудо.
Воскреснет счастье ниоткуда,
Когда закончится война…
ххх
Все закончится когда-нибудь,
Смолкнут позабытым эхом взрывы.
Жаль, что невозможно заглянуть
В будущее – как вы там? Все живы?
Жаль, что продолжается война,
Проявляясь масками на лицах.
И уже почти что не видна
Тень любви. А ненависть все длится.
* * *
В городе фонтанов
жил рабочий люд.
Вроде, ничего не изменилось.
Только вот характер
Стал у жизни крут.
И фонтаны плакать разучились.
В небе проплывают
Те же облака.
Равнодушно смотрит в реку ива.
Кажется, вот-вот,
Зажмуришься слегка, –
И опять, как в детстве, всё красиво.
Только всё, что было –
Не вернуть назад.
Жизнь идёт, как поезд без стоп-крана.
Кто ты мне, –
Товарищ, волк иль брат,
Город, что забыл свои фонтаны.
* * *
И мобильная связь –
лишь привычная часть
Повседневного быта.
Я звоню в никуда, -
Чей-то голос, смеясь,
«Ваше время забыто».
Повторяю звонок,
Но в ответ лишь гудок,
Холодок душит ворот.
Время шутит со мной
Или впрямь стал чужой,
Прошлым кашляя, город.
Я напомню ему,
Как он жил по уму,
Как он душу калечил.
Я мобилен, как сон.
Как чужой телефон.
За себя я ответил.
* * *
Земля со множеством
пулевых ранений
Не сходит с орбиты,
хоть ей очень больно,
Но слёз дождя
удержать не в силах,
И смыть не может
кровавый закат.
А люди думают -
жизнь будет вечной,
Бесстыжей, как будто
выстрел контрольный.
И, вроде бы, не стреляют.
А пули – летят и летят…
* * *
О солдатах столько песен и стихов,
Сколько стоптано солдатских каблуков.
Но тачаются, как прежде сапоги,
И не все еще написаны стихи.
ОТКУДА РОЖДАЕТСЯ ЗЛОСТЬ?..
* * *
Канонадное эхо кузнечного цеха
похоже на эхо войны.
Гулко ухает молот,
и пресс, словно пушка грохочет,
Наполняя кошмарами сны,
заглушая дыхание мирной страны,
Где над смертью мучительной
кто-то безумно хохочет…
А не так далеко разрушает покой
канонадное эхо стрельбы.
Брат на брата идёт,
хмуро глядя в прицел автомата.
Не судьбу выбирая, а словно рабы,
погружаясь в болото борьбы,
Забывая, что эхом витает
над каждым расплата…
* * *
Отболев, появляется снова.
Разрывая планету на части,
Вслед за делом бросается слово,
И становится призраком счастье.
Свет распался на части света,
Мир с войной говорит несмело.
Есть вопросы, но нет ответов.
И до них – никому нет дела.
* * *
Жизнь не похожа на ту, что была.
Она не хуже, не лучше.
Всё так же вершатся судьба и дела,
На солнце находят тучи.
И вновь продолжается круговорот,
Мгновенье сменяет мгновенье.
И в каждом – внезапный уход и приход
В молчанье и в сердцебиенье.
* * *
Мои друзья меня не понимают.
Мы говорим на разных языках.
И между нами бывшая прямая
Вдруг превращается в зигзаг.
А раньше был язык мой
всем понятен,
Как дровосек из сказок
братьев Гримм.
Зато теперь как много белых пятен,
Когда мы слушаем и говорим.
Мы говорим: “Куда же нам
деваться?”
А слышим канонады дальний гул.
И, заменив “Товарищи”
на “Братцы”,
Пугает нас все тот же караул.
* * *
А в море под названием “война”
Есть остров под названием “любовь”.
Там ночью канонада не слышна
И там под крик “Ура!”
не льется кровь.
Там смерть невероятна, как вчера.
Там жизнь любви равна лишь и верна.
И, если слышится там изредка “Ура!”
То лишь от поцелуев и вина.
Но волны все опасней и страшней.
И тает остров в утреннем дыму.
Я знаю – “на войне, как на войне…”
Но сердцем эту мудрость не пойму.
* * *
Вновь жизнь пульсирует, как рана.
И, дернув за рычаг стоп-крана,
Не знаешь – что там впереди.