«Город Солнца»
Раз за разом вставала синяя тусклая луна на черном, расцвеченном пастельными звездами небосклоне, озаряя унылую тьму, укрывающую вечно печальные горы и Город, простершийся меж ними. Раз за разом вставал Астион, отправляясь в мастерские, где отдавал он свои силы и умения для продолжения существования Племени. Племя существовало многие сотни лет, и много лун сменилось с тех пор, как в этой долине собрались Старейшие и основали Город. Он был для племени всем — Высшим Божеством и Высшим Долгом, целью существования и верой в будущее. Все, населявшие Город, твердо знали, что лишь они видят истинный путь для людей, живущих на Черной планете. Знали они и то, что их Город является носителем Высшего Разума и Закона в океане дикости. Беспрекословно подчинялись они железной дисциплине, предписанной Советом Старейших. Им было позволено иметь семьи, дома, детей, и неустанно благодарили они за то Старейших. Люди любили свой Город, и что за беда, что в вечном мраке не видели его красоты. Их Город — самый прекрасный, их женщины — самые привлекательные, их работа — самая интересная и нужная…
Порой из Запредельного Мира доносились злобные голоса неверящих — то были бессильные крики, не могущие навеять страх и поколебать веру. Находились отступники и в Городе. Эти недостойные хотели видеть и сомневаться, об всем судить сами, не прислушиваясь к великой мудрости Совета. Отступников быстро находили и сурово, но справедливо наказывали.
Астион спускался от своего удобного, пусть небольшого, дома в нижнюю часть Города, чтобы приняться с новыми силами за недовершенный труд — постройку макета Вселенной. Астион любил свою работу. Он строил макеты — бумажные и пластмассовые города, парки, корабли, разные механизмы. Один из Повелевающих приносил ему чертежи, и он, при свете Божественного огня, вдыхал в них если не жизнь, то ее подобие. Однажды среди чертежей ему попался рисунок: над прекрасным белокаменным городом с золотыми куполами башенок висел золотой шар, и в городе было светло, будто миллионы свечей с Божественным огнем горели повсюду. Астион был поражен: огонь нельзя было выносить за пределы мастерских нижнего города. Там же, наверху, были либо густые сумерки, приходившие с восходом Синей Луны, либо беспросветная тьма, именуемая Днем. Ему всегда хотелось принести домой хоть капельку света, порадовать жену и детей. Но это каралось ссылкой в Дикие земли, и решались на такое лишь отступники. А зачем ему быть среди них? У него семья, справный дом, в котором тепло даже зимним днем, детей его учат и лечат — все хорошо! Есть любимая работа, есть вера в справедливость и мудрость Совета! Разве может это сравниться с капелькой пусть даже такого яркого и желанного света?
Но мысль о свете не давала Астиону покоя. Набравшись смелости, он спросил у Повелевающих, почему бы им, таким умным и знающим, творящим Благо для своего Племени, не сделать огромный фонарь из многих свечей, чтобы осветить их прекрасную и мудрую жизнь, их замечательный Город, их прекрасных женщин и милых детей?
Повелевающий отступил от Астиона и незнакомым жестким голосом спросил, кто вложил такие мысли в послушную его голову? Астион рассказал ему о картине. Старец объяснил, что это всего лишь иллюстрация к древнему преданию, согласно которому когда-то над их планетой сияло яркое солнце, заходившее за горизонт, лишь когда на небе появлялась Синяя Луна. Но древние варварские племена посчитали разум свой ярче солнца и невежеством своим и гордыней погасили светило. С тех пор мир погружен в вечный мрак, и людям не дано видеть яркий свет, дабы не возникло у них желания соперничать с ним.
Повелевающий ушел в глубоком раздумье, посоветовав Астиону впредь не высказывать подобных мыслей, а лучше и вовсе их не иметь. Но уж если мысль засела в голове, то не так-то просто с ней расстаться. Астион продолжал думать. Однажды, забыв про осторожность, он поделился своими мыслями с другом, проводившим дни в тяжком труде, выплавляя металл для Города. Вместе они сделали макет Чудо-Солнца и решили пойти прямо в Совет Старейших. Так все было чудесно и справедливо устроено, что пойти туда мог каждый. Правда, Старейшие были очень заняты, прошли годы, прежде чем дождался Астион своей очереди предстать пред Советом. Тем временем слух о Чудо-Солнце распространился по городу. Все больше людей считали мысль Астиона собственной, все сильнее хотелось им увидеть всю красоту родного Города при ярком свете. Когда наконец Астион пошел к Старейшим, весь город собрался, чтобы поддержать его.
Совет был мудр и не противился воле Племени. Лучшим умам Города было приказано претворить в жизнь смелую идею Астиона.
С небывалым нетерпением ждал Город этого дня. Только Старейшие были задумчивы и спокойны. Они знали цену идеям…
И вот долгожданный день настал. Когда Синяя Луна последний раз скользнула по звездному небосклону, прямо над Городом вспыхнул пылающий шар. Люди зажмурились от нестерпимого ослепляющего света и потом долго еще не решались открыть глаза в страхе быть еще более ослепленными красотой, которая теперь непременно им откроется. И вдруг…
Тяжкий стон прокатился по городу.
Астион открыл глаза, полный светлых надежд и предчувствий, и закрыл их снова. Пред ним был мираж, обман зрения, порожденный чрезмерно ярким светом. Он снова осторожно приоткрыл глаза и — о ужас! — увидел все ту же картину. Грязные узкие улочки, серые громады домов без окон с темными щелями дверей, с уходящими ввысь потрескавшимися стенами, заросшими черными мерзкими растениями, жутко отливающими тьмой в разноцветных и ненужно веселых лучах придуманного Астионом солнца. А люди… Уродливые и грязные, в убогих одеждах, с лицами пепельного цвета и спутанными волосами, они казались пленниками, выведенными по ошибке на миг из темницы. Астион, покачиваясь, пошел домой. Он с трудом нашел туда дорогу. Вместо дома была жалкая лачуга с гнилой крышей и покосившимися дверями, за которыми его встретила чужая толстая старуха с нечистой кожей и уродливо оттопыренными ушами. Она с удивлением смотрела на Астиона. Он прошел в комнату и остановился в изумлении. На убогой кровати спали синюшные изможденные существа, которые, видимо, были его детьми. Астион заплакал. Он закрыл глаза и проклял тот миг, когда безумная мысль пришла в его голову. Внезапно он очнулся. Решительно встал и пошел к зданию Совета. На улице он встретил других мрачных людей, которые шли туда же. Шли молча. Никто не радовался чудесному яркому свету. Все сторонились Астиона.
Медленно, еле передвигая ноги, поднялся он по облупленной лестнице к залу заседаний.
— О Старейшие! — воззвал Астион. — Почему не вырвали вы мой язык, почему не изгнали за пределы Города? Зачем разрешили вы это святотатство? Погасите его!
— Погасите его! — пронеслось по Городу.
Устало усмехнулись Старейшие и погасили ненужное светило. И понял Астион: не нужен свет тем, кто рожден во тьме. Не может мечтать не привыкший к полету мысли. Лишь погибель и разочарование несет познание мира, который не тобой создан, и тебе не под силу его изменить.
Улыбнулся Астион бесцветной своей улыбкой и пошел к своему дому. Город вновь стал прекрасен, как прекрасно все воображаемое.
Он шел к своему дворцу и знал, что больше никогда не позволит жестокому свету реальности разрушить очарование воображаемых его чертогов.
Лишь в самом дальнем уголке его души шевелилось неясное сомнение — а действительно ли он, он сам существует в этом мире и существует ли мир, столь непрочный в свете очевидности?
И вдруг неожиданной болью откликнулось — где же ты, Солнце?
И вдруг неожиданным стоном пронеслось — где же ты, Мечта?
И неожиданным камнем на сердце упал вопрос — где же ты, Правда?
Must have
Триста пятьдесят четыре тысячи. Ровно столько и ни копейкой меньше надо было скопить Даше Легковой на новый «Ауди ТТ». И хотя она без устали носилась по городу в поиске самых дешевых распродаж и даже купила себе две кофточки в плебейском МЕXX, сумма все равно была приличная. Даша даже подумывала о том, не пойти ли поработать, но отсутствие должного признания ее таланта со стороны работодателей, помноженное на чрезвычайную занятость в фитнесе, театральном кафе и косметологической клинике, каждый раз ее останавливало.
Даша перечитала сообщение банковского автоответчика о наличии средств на счете и тяжело вздохнула. Единственное, что тут можно было сделать, — это хлопнуться на дизайнерскую, сверкающую тисненой кожей, кушетку от «Провази» и зареветь. Именно так Даша и поступила. Откуда напрашивается философский вывод, что «жизнь состоит из слез, вздохов и улыбок, причем вздохи преобладают»[7].
Пока хозяйка дома наслаждается своей безутешностью, есть время осмотреться. Нельзя сказать чтобы обстановка квартиры дышала откровенной роскошью, но и среднестатистической назвать ее было трудно. Родители Даши, не имея особого вкуса и желания его взращивать, пользовались услугами модных в городе дизайнеров, заработок которых на две трети состоит из процента, оплачиваемого мебельными компаниями, — чем дороже мебель, тем больше заработок. Поэтому в гостиной у молодоженов оказались самые разные по стилям и происхождению вещи — английский диван призывно сигналил помятыми подушками «shabby shic», намекая на скорый приход домработницы, швейцарская столовая зона брутально поблескивала темным металлом, итальянские полки подмигивали кушетке-соотечественнице. И хотя в спальне тоже есть на что взглянуть, мы, пожалуй, вернемся к нешуточной драме, назревающей в описанных декорациях.
Даша рыдала недолго. Она вовремя вспомнила о стоимости мезотерапии (а после такого стресса и длительных слез это единственный способ восстановить лицо). До Нового года оставалось два дня. Родители, купив и обставив квартиру, почему-то вдруг решили, что их родительский долг выполнен, и, положив нищенские пару миллионов на ее счет, самоустранились. За два года семейной жизни деньги практически закончились. Того, что осталось, не хватало даже на новую машину. А Даша так мечтала сделать себе подарок. Она буквально видела, как мчит в кабриолете по городу, а ее потрясающие волосы, достающие до колен, развеваются следом, как на рекламном плакате. Впрочем, мечта не принесла успокоения, напротив, навеяла еще более мрачные мысли.
Последнее время Женя стал необыкновенно раздражительным. Конечно, не подарок каждый день ехать в офис к десяти утра, но в компании «Униливер», в которую его пристроил отец, строгая дисциплина. К тому же работать приходится за копейки — не больше стольника. Ладно хоть машина есть, и соцпакет неплохой — летом в Америке отдыхали, а в январе поедут в Сингапур. Может, Женька в себя придет, а то ничем ему не угодишь: приходит — и к компу. Или с айпадом на диван, а там танчики, и так до трех часов ночи. Даша уже и так и сяк, даже Интернет тайком отключала — так у него буквально психоз начинался, и руки тряслись, как только сигнал терялся.
Кстати, надо ведь и мужу на Новый год что-то подарить? Даша не первый раз задумалась над этим вопросом, но так как денег катастрофически не хватало на насущные нужды, а Женька на подарок свой и глядеть не станет, то мысль эту она каждый раз переносила на завтра. Но дальше тянуть нельзя. Надо сегодня же обсудить это с девчонками в бане и позвонить психотерапевту — профессору Мышкину.
Жека вернулся домой вовремя — Даша ушла в свой фитнес, и можно было спокойно заняться делом. Не снимая пальто, он включил комп. Стас с Михой уже были в Сети, намечалась отличная заварушка. Жека засунул купленную по дороге пиццу в микроволновку, достал пиво и в счастливом предвкушении устроился среди подушек модного дивана. Даша непременно заверещала бы про крошки и пятна! Жека с удовольствием вытер руки о набивной шелк обивки, принес пиццу и, причесывая полк перед сражением одной рукой, второй принялся засовывать куски в рот. Танчики строились в ряды, тактика ведения боя выстраивалась сама собой, пиво улыбалось светлой улыбкой в пражской кружке… Жизнь, в общем и целом, была прекрасна, и тут Жеке снова попался волос в качестве незапланированной приправы к «Прошутто». Жека стрелой понесся в сверкающий Виллероем и Бохом туалет и вывалил в унитаз все из тарелки и желудка. Настроение опустилось до минусовой шкалы, битва прошла кое-как, Миха сломал стройные ряды его танковой дивизии, а под конец, когда вроде бы был близок реванш, пришла Даша и завела обычную шарманку про Новый год и вожделенный автомобиль, который он должен ей подарить для восстановления ее душевного равновесия. Жека привычно поинтересовался, чем плох ее двухлетний «мерседес», и, получив в ответ порцию упреков, перемежаемых рыданиями, пропустил в тыл подразделение Стаса. Даша сушила волосы, распространяя по квартире запах дорогого шампуня. Жека, борясь с подступающей тошнотой, не мог понять, как он мог жениться на этой копне волос, почему он не подумал о том, что ему теперь придется соскребать с себя каждое утро чужой волосяной покров и каждый вечер вываливать ужин в унитаз. Даша продолжала зудеть про его низкую зарплату, нехватку денег и компьютерную зависимость. Волосы развевались, как змеи у медузы Горгоны, танчики грустно дымились на выжженном поле битвы, пиво потемнело и скуксилось. Жека устало сообщил, что его уже наизнанку выворачивает от ее волос, невозможно пожрать спокойно. Даша хлопнула дверью и удалилась в спальню. Дело наладилось, танчики послушно поползли на позиции, еще пара игроков вышла в Сеть, тактику боя надо было усложнить…
Лежа на кушетке в затемненном кабинете профессора Мышкина (двести евро в час), Даша рассуждала о людской неблагодарности, всеобщем хамстве и несправедливости жизни. Мысль о том, что «ауди» стал от нее на двести евро дальше, не давала расслабиться, сеанс превратился в лекцию о семейных ценностях, и под конец профессор договорился до полного маразма и предложил обстричь волосы в пользу мира в отдельно взятой квартире. Даша решила поменять психотерапевта сразу после автомобиля. Однако вопрос о подарке так и остался без ответа. Нельзя же воспринимать всерьез перспективу подарить мужу новую стрижку и перестать пить контрацептивы. Даша опоздала на испанский массаж и, пока ждала отправившуюся на обед массажистку Любочку, болтала с администратором на разные отвлеченные темы. Оказалось, завтра, тридцать первого, на услуги салона красоты пятидесятипроцентная скидка, и Валик, звезда парикмахерского искусства, свободен с двух до пяти — клиентка внезапно уехала за границу. Даша, повинуясь внезапному импульсу, записалась к Валику и отправилась на массаж. Вечером, в кафе, они с Гайкой подробно обсудили вопрос гендерных несоответствий в восприятии действительности, потом был урок сальсы, на котором она трижды наступила преподавателю Мигелю на правую ногу, после чего Мигель как-то слишком неловко прижал ее к себе, и, возвращаясь домой, Даша поняла, что с семейными ценностями действительно происходит полный кавардак. Женьки дома не было. Его «Макбук Про» тоже отсутствовал. Даша нехотя набрала мужа и, не дождавшись ответа, включила сериал про Холмса. Новый британский вариант оказался весьма увлекательным и помог ей протянуть время часов до двух ночи. Потом она с айпада вышла в скайп и, обнаружив зеленый значок мужа, отправила ему сердитую рожицу. Спала Даша плохо, а значит, на вечере в особняке родителей будет выглядеть весьма посредственно. Учитывая отсутствие дизайнерского платья, автомобиля «ТТ» и мужа, ее статус обещал упасть ниже плинтуса. Надо поправить хоть что-то из списка. Лицо она, конечно, взбодрит, но естественного здорового сияния кожи уже не видать. «ТТ» тоже разве что с неба свалится. Остается муж. Даша с тяжелым сердцем ткнула в айфон. Женька ответил сразу. Даже извинился за прогул и обещал непременно быть к шести дома. Сказал, что выпил с ребятами в клубе и не стал рисковать правами. А телефон на зарядку только утром поставил. Выдохнув, Даша вернулась к подарочному вопросу. Может, цепочку к часам, которые она ему на день рождения дарила? А то вон валяются без дела. Впрочем, с цепочкой так же валяться будут. Пришло сообщение с напоминанием о записи к Валику. Что ж, не терять же скидку! Даша со вздохом (а как мы помним, вздохи составляют большую часть жизненных событий) взяла ключи от надоевшего «мерса» и отправилась навстречу судьбе.
Жека поел пиццу в «Маме Роме». Правда, что за муха его укусила? Ну волосы. Ну и что? Ужинать в кафе даже приятнее, чем разогревать то же самое в микроволновке. Да и танчики иногда отдохнуть могут, не заржавеют. Новый год все-таки, надо тестя с тещей порадовать Дашиным счастливым видом. Что же ей все-таки подарить? Может, набор черепаховых гребней с золотой инкрустацией от Картье? Впрочем, он уже дарил такой же от Валентино в прошлом году. А может?.. Была не была! Жека мужественно закрыл приложение (танчики удивленно остановились на средней позиции), оплатил счет и отправился навстречу судьбе.
Даша сквозь слезы смотрела на свое отражение в огромном венецианском зеркале. Пошлые кудряшки делали ее лицо миловидно-простеньким, однако убавляли минимум пару лет. А вдруг ему не понравится? Вдруг вместо желанного реюньона выйдет не комильфо? Вот и Жека. Муж долго возится в прихожей, потом неловко втискивается в гостиную — в одной руке комп, в другой… Не может быть! Даша прям-таки взлетела от восторга — в руке у мужа сияли ключи с вожделенными кольцами на головке.
— Женька, милый, как здорово! Спасибо, спасибо, спасибо!
Жека не верил своим глазам. Перед ним прыгала, как обезьянка, какая-то девочка с дурацкими кудряшками и большой головой.
— Тебе не нравится? Я думала, ты будешь рад, что мои волосы больше не попадут в твою тарелку.
До Жеки наконец доперло, и он чуть в обморок не упал от осознания собственной неблагодарности. Преклоняясь перед самопожертвованием жены, Жека осторожно поцеловал ее ухоженные руки, мягкие, чуть подкачанные коллагеном губы, отмассированные плечи.
— Ну что ты, детка! Полный восторг!
Через час они уже мчались по заснеженной трассе в загородный дом Дашиных родителей, ощущая себя любимыми и нужными, мудро сохранившими семью в непростой ситуации. Правда, Жеке теперь отчаянно не хватало длинных тяжелых волос жены, делавших ее такой уникально красивой, а Даша, прикидывая, сколько же теперь придется сидеть на бобах, отдавая кредит, думала, что, пожалуй, «мерс» поприемистее и движок мощнее. И чего ей этот «ауди» дался? Надо проверить тормоза. Даша резко придавила педаль. Машина закружилась, как еще одна снежинка в бесконечной череде уже упавших сестер. Потом взлетела и, воспарив над кюветом, плавно шлепнулась в сугроб, перевернувшись лапками вверх, как замерзшая птица.
Три странных персонажа стояли на голове у дверей автомобиля. Через некоторое время до Жеки дошло, что это он стоит на голове и бредит. В свете фар, среди половецких плясок снежинок, повисли Каспар, Мельхиор и Валтасар.
— Что мы можем подарить этим избалованным детям? — спросил Мельхиор.
— Они так испорчены, черствы и безответственны, что им не помогут наши дары — ответил Валтасар.
— Я предлагаю в честь грядущего Рождества подарить им жизнь, — сказал Каспар.
Даша застонала и попробовала пошевелить рукой. Сработали все подушки безопасности. Они висели среди морозного снежного леса и смотрели, как снег падает вверх.
Минут через пять их заметил чел на «лэндкрузере». Дружной компанией еще не много выпивших, но уже предвкушающих новогодний стол водителей и их друзей было принято решение о возвращении автомобиля в прямостоящую позицию. «ТТ» был перевернут, Даша с Жекой вызволены из надежных объятий подушек безопасности и целыми и невредимыми усажены в теплое брюхо «крузера».
— Жека, ты, поди, и страховку оформить не успел? — задумчиво спросила Даша.
— Да не переживай, это я у Влада по блату на тест-драйв взял.
— Значит, твой подарок был просто блеф? — взорвалась Даша и в бешенстве выскочила из машины, чуть не прищемив дверью свои длинные, до колен, роскошные смоляные волосы.
Жека молча теребил дурацкие кудряшки брошенного парика. В просвете между соснами маячили три странные фигуры. Жека открыл дверь, Даша уже усаживалась в остановившийся «кайен». Их взгляды встретились. Жека закрыл дверь.
Барби, Гарри и Дед мороз
— Геля, ты не забыла? Завтра у нас День сестры, мы едем к Лизе на новогодний спектакль.
— Только этого не хватало! То День матери, то День учителя, то День здоровья, теперь еще и День сестры придумали. Это что, правда такой праздник?
— Мне кажется, побыть вместе с мамой и сестрой — всегда праздник.
— Значит, у меня каждый день — праздник. Лизе обед погрей, книжку почитай, на лечение ее собери… Ей уже на пенсию скоро, а я с ней нянчиться должна. А можно не ехать?
— Ангелина, перестань брюзжать, будто это тебе в десять лет на пенсию пора. Ты чем-то занята?
— У меня же уроки, ты сама говорила, что четверка по английскому — позор.
— Ну, так он уже случился. Оценки за четверть выставлены.
— Я музыкой позанимаюсь лучше.
— «Лучше» надо было раньше. Уже поздняк метаться. Нельзя научиться играть за два дня до экзамена. Так что оденешься и Лизу оденешь, я в четыре за вами заеду.
Барби, ты всегда побеждаешь во всех конкурсах. Я тоже завтра в спектакле буду выступать. Я буду Лилией в «Маленьком принце». Ты читала сказку такую?
Нет, ты не читала. Ты такая красивая, тебе не нужно читать сказки. У тебя журнал мод. И еще в кино снимаешься.
Ты, Барби, все время про себя рассказываешь. И про Кена. И тебя все любят. А Маленький принц, он всех любил. А его только летчик. Я хотела Розой быть. А они Розой Катю назначили. А я Лилия. Мама говорит, что лилия — очень нежный цветок, как я. Правда, Барби?
Барби, расскажи мне про Кена. Вы с ним просто друзья или у вас любовь? Я вот вырасту, и у меня будет любовь. Например, Алеша, он мне нравится. Скромный такой мальчик.
А в старой школе, там мне Дима нравился. Но только это не взаправду было.
А еще все тебе завидуют. Тереза завидует, и Мишель, и Камилла. Ты такая вся добрая, и красивая, и талантливая. Но Кен тебя, конечно, любит, тебя все-все любят.
И меня все любят, Барби. Только мама часто ругает. Она такая нервная иногда бывает. Но я тоже красивая. Людмила Николаевна, в новой школе, говорит, что я человек-праздник. А Розу почему-то играть Кате отдали.
— Лиза, двенадцать часов ночи. Хватит с куклами на весь дом разговаривать. Быстро мыться и спать!
— Мама, ну сколько можно! Это моя комната, я сама все знаю, скоро лягу.
— Не доводи меня, Елизавета! Геле завтра в школу, а ты на весь дом: «Бу-бу-бу». И тебе нужно перед выступлением выспаться. Через пять минут не ляжешь — не пойдешь никуда!
— Ты все время на меня кричишь и командуешь! Ладно, я лягу, а ты ко мне не заходи!
Гарри, ты здесь? Эта Барби мне так надоела. Все время болтает всякую ерунду. Думает, она самая красивая. Ты, когда пойдешь к Дамблдору, посмотри там у него в волшебном шаре, что мне на Новый год Дед Мороз подарит. Я ему письмо отправила. У меня у кукол все платья уже старые. А Барби эта в самом новом и думает, она самая красивая. А мне Дед Мороз подарит новые платья, я всех переодену — и Мишель, и Камиллу, даже Кена, хотя у него голова отвалилась. А Барби эту не стану переодевать. Ты только будь осторожен. Я этому Северусу Снеггу не верю совсем. И еще, Гарри, мне так волшебная палочка нужна! Я вот научилась бы сама пуговицы застегивать и еще писать и говорить быстро, как Геля. Спроси у Дамблдора, можно мне волшебную палочку?
— Готовы? Давайте в машину! Пробки такие, мы уже опаздываем. Взяли сменную обувь, Лизин костюм, торт?
— Ма-ам, а Лиза не захотела причесываться. Я что, силой ее чесать буду?
— У Федорки всегда отговорки. Лиза, в чем дело? Ты что, лохматая Лилия будешь?
— Я не хочу, чтобы меня Геля расчесывала, она специально мне волосы дерет и рожи корчит.
— Садись быстро. Где расческа?
— Только аккуратнее, пожалуйста! Ты меня тоже все время дергаешь.
— Сейчас налысо подстригу. Держи голову прямо. Геля, неси заколку.
— Мама, поосторожнее нельзя? У меня сейчас голова отвалится! Я не эту хочу заколку, а блестящую.
— Сейчас будем три часа заколки искать, все праздники кончатся.
— Ма-ам, может, не поедем? У меня голова заболела.
— Ангелина, у тебя сейчас задница заболит. Ты что за тряпье нацепила? Кто на Новый год летний сарафан надевает? Боже, Геля, не нервируй меня. Надень платье синее. Где подарки в интернат, я же вчера все приготовила? Геля, куда ты конфеты дела? Лиза, а где куклы? Мы же договорились, что подарим их детям!
— Барби будет скучно. Ей же не с кем будет играть. И ссориться тоже. И лошади мне нужны. Им там в интернате гулять будет негде. Кто их там чистить будет?
— Елизавета, ты опять забыла, сколько тебе лет. Мы же договаривались, что ты взрослая. Тебе уже двадцать. Ты же мне обещала, что будешь умнеть. Все, пошли. Ангелина, не трогай мой ноутбук. Я твоих «Стиляг» и «Ранеток» все равно стерла. Лиза, повернись, я шубу тебе застегну.
Барби, я твоих подруг спасла. Правда, пришлось Русалку из Мермедии отдать и Двенадцать танцующих принцесс. Но ты не расстраивайся, я Деду Морозу все написала, мне Геля помогла. Он нам новую Русалку подарит. Только если Геля правильно написала. Она такая непослушная.
— Мама, дай телефон.
— Зачем?
— Ну ты же за рулем, разговаривать все равно нельзя. А я музыку послушаю. На твоем айфоне круче.
Гарри, ты будешь на меня смотреть? У меня такая юбка длинная белая и топик с блестками, а сверху пелерина с мехом. А в волосы мне мама цветочек вставила. Он так колется. Но я терплю. У меня только слов мало. Меня же в книжке нет. А в спектакле лилию садовник поливает, я расту, а потом мы с ним танцуем. Только вот плохо, садовник — Артем. Он такой болтун и пристает. А Алеша, он не болтун, но он с Катей танцует. Он принца показывает.
— Мама, а что такое «реабилитационный центр»? Не дурдом, случайно?
— Геля, прекрати немедленно и телефон отдай! Нет, это такое образовательное учреждение, типа гимназии вашей, только для особых детей, таких как Лиза.
— Почему они особые?
— Так случилось. У всех свои проблемы. Кто-то не может английский выучить и конфеты килограммами ест, а кто-то не может говорить или ходить.
— А Лиза что, повзрослеть не может?
— Знаешь, Геля, половина народонаселения планеты так и помирает, не достигнув в своем умственном развитии возраста двадцати пяти лет. Так что в этом смысле вся планета — реабилитационный центр. Просто если нет очевидных отклонений от нормы, то на это, как правило, никто и внимания не обращает.
— А у Лизы есть. Почему?
— Мы же с тобой эту тему уже обсуждали. Так случилось. У Бога, видимо, свои планы относительно Лизы и меня тоже. Если она говорит не так, как ты, или думает по-другому, или руки у нее плохо работают, это же не значит, что она хуже или лучше остальных. Просто она другая. У нее свой мир, и для нее он не менее реален, чем наш. Нужно относиться к этому с уважением и пониманием. Все, пойдем, спектакль начинается.
Барби, ты видела? Эта Катя, она все слова забыла! За нее все Людмила Николаевна говорила. А потом Алеша запутался. Мне пришлось за него сказать. Про то, что мы в ответе за тех, кого приручили. И песню потом я вообще одна пела:
…Тихо навстречу мне, тихо навстречу мне
Выйдет доверчивый Маленький принц.
Только я тоже иногда забывала, тогда мама со мной пела. Она мне всегда помогает, когда не нервная. А я так испугалась, когда она заплакала. Это ее, наверное, Геля опять расстроила. Потому что я хорошо выступала, и танцевала красиво, и пела тоже хорошо. А Геля опять отвернулась и с телефоном своим сидела. Она, как Камилла, все время недовольная. И на меня даже не смотрела. А потом она маму за руку схватила и давай тянуть. Мы даже торт не доели. Геля все время маму тянула куда-то. Это когда Коля толстый обиделся и стал кулаком стучать, что ему петь не давали. А он слова-то даже не знает. Кен тоже так делает? Надо было Камиллу с Кеном этим бедным детям из интерната подарить. Мама правду говорила, что им пора к другим хозяевам. Но ты же моя подруга, Барби! А подруг нельзя предавать.
А потом Геля вообще в машину ушла, когда Вера, которая ходить не может, из кресла упала. Она говорить тоже не может, только мычит что-то. Она на кресле танцевала. Еённая мама кресло так кружила, кружила, а потом Вера на Артема случайно наехала и упала. И так страшно замычала. Но ее мама не испугалась, посадила в кресло и торт дала. А Артем и вообще не заметил почти. Он всегда улыбается и болтает. Еще меня за руки все время берет, но мне не нравится это. Вот Алеша, он скромный. Он вежливо чай предлагает. Но мне мама только одну чашку налила с тортом, и мы в машину пошли. Мне очень понравился праздник. И моя пелерина всем понравилась. И песня. Я тебе, Барби, эту книжку почитаю. Про Маленького принца. У меня есть. Только я же медленно читаю. Я тебе могу на дивиди книжку включить. Когда Геля в школу уйдет, а то она там «Энимал Рескью» по телику смотрит все время. Геля вообще такая недовольная, глядит на меня так, как будто обиделась. Я ее спрашиваю, что она дуется! А она не отвечает. Мама ее ругает за это. А Геля не слушает никого. Она или про животных смотрит, или ВКонтакте сидит. Когда не в школе и не в «музыкалке». Я ее прошу мне помочь кукол переодеть, а она только редко мне помогает. Говорит, что ей некогда. Тереза тоже никому не помогает? Ужас.
— Ангелина, что за истерика? Что ты там надулась?
— Я не надулась. Я просто не хочу смотреть, как этот толстый идиот кулаками машет. И все они, тети и дяди такие, какие-то детские стишки рассказывают и кривляются. А танец? «Розочка» стокилограммовая с таким же «Маленьким принцем». Танец слонов! А песню ты чего запела? Ты же мне на экзамене по вокалу не подпевала, когда я слова перепутала, а тут с Лизой, как убогая, про счастья острова. Это же смешно, мама, просто смешно! И девочка эта в кресле, она как из фильма ужасов. Зачем ты туда Лизу возишь? Там же страшно, страшно! Лиза, она же у нас умнее их всех и говорит лучше. Зачем ей на этих идиотов смотреть? И мне зачем? Что, обязательно человека за четверку так наказывать?
— Геля, при чем здесь твоя четверка? Ну извини. Может быть, и вправду не стоило тебя брать. Но ты представь, что к нам на планету прилетели представители другого мира. А у них, например, волосы на голове не растут, или глаз штук пять, или разговаривают они, как пчелы, с помощью танца. И вот увидели они тебя, и что же они на своем языке воскликнут? «Боже, какое страшилище!» И мы, их увидев, подумаем то же самое. А они просто другие. Так и здесь. Не нужно бояться. Нужно помогать. Так что успокойся и иди спать. Тебе завтра на елку с утра. Вот там со своими умными одноклассниками и споешь, и станцуешь.
— Не хочу я на елку. Я уже в четвертом классе. А нам все про Деда Мороза сказочки рассказывают, как больным.
— Геля, ты опять… А про Деда Мороза ты зря. Письма-то с Лизой написали уже? От подарков, поди, не откажешься? Иди уже спать, не нервируй меня.
Гарри, что-то не так. Я что-то понимаю, а что-то нет. Мама снова плакала вечером и Гелю ругала. А Геля говорила, что никакого Деда Мороза нет. Представляешь? Я попросила новый фильм про тебя. Кто же мне его подарит?
Гарри, а Рон с Гермионой по-настоящему любят друг друга или это только в кино, понарошку? Может, там в книжке есть, но я плохо еще читаю, а маме некогда. Папе вообще всегда некогда. Но папа, ты знаешь, он на тебя похож. Он в очках и умный. И все про компьютеры знает. Только он меня как-то не видит. Так вот смотрит и не видит. И не слышит почти. Я ему вечером рассказывала, как я выступила, а он опять не слышит. Его только мама потом в гостиную привела, и я ему спела:
Кто тебя выдумал, звездная страна,
Снится мне издавна, снится мне она…
Так он долго хлопал и сказал, что я — молодец. Может, он просто так видит плохо, в очках?
Ты там не спросил еще про волшебную палочку для меня? Я понимаю, тебе тоже некогда. Воланд де Морт такой ужасно гадкий и отвратительный. Ненавижу этих пожирателей смерти! Я вот возьму свою палочку, если ты мне ее принесешь, и позову Барби с Кеном, волшебницу Мермедии и всех фей, и мы поможем тебе. Ты держись пока. Я завтра с Барби поговорю…
— Геля, ты все правильно Деду Морозу написала? А то мне очень все это нужно. Уже только два дня осталось до Нового года, надо чтобы он успел. Геля! Что ты опять не отвечаешь и дуешься?
Ну и ладно, и дуйся, а я уйду и маме скажу, что ты дуешься.
— Я не дуюсь. Я музыку слушаю.
— Переодень мне Барби, пожалуйста! Переодень мне Барби! Ну переодень мне Барби, Гелечка!
— Лиза, отстань, пожалуйста. Ты такая огромная, а все в куклы, как дурочка, играешь. И в Деда Мороза веришь, как детсадовская. Эта Барби твоя — полный отстой, поняла?
— Ты, ты сама… Ты сама — отстой, вот. А Дед Мороз, он придет. Он всегда приходит и подарки приносит! Даже когда мы в Новый год на курорт ездили. Он туда подарки присылал, что, не так?
— Ты, Лиза, все чудесатее и чудесатее. Это не Дед Мороз, а мама! Она все подарки заранее в бумажки красивые пакует и по углам прячет. Пойдем, покажу. Если еще не упакованы. Они, наверное, у нее в спальне. В гардеробе. Вот твоя Русалка валяется. А это мой пиэспишник. Я его еще позавчера углядела. Это папина ручка, какая-то фирменная, это твое тряпье кукольное. А фильм, наверное, пока не купила. Успокойся, купит еще. Она всегда все покупает.
— А мамин где подарок? Ей-то уж точно Дед Мороз должен подарок дарить! Вот видишь, нет подарка, значит, есть Дед Мороз! Он просто все маме заранее приносит, чтобы она упаковала как следует!
— Когда это он маме подарки на Новый год дарил? Ты помнишь? Я нет. Только нам.
Гарри, ты прости. Я пока с Барби не договорилась. Но у меня тут проблема. Понимаешь, Геля говорит, нет Деда Мороза. Я точно не знаю, но, на всякий случай, не мог бы ты мне одолжить волшебную палочку? Ненадолго. Мне срочно нужно маме подарок наколдовать на Новый год. Это очень плохо — не получать подарки. Я ей лилию наколдую. И еще роз много, она очень их любит. А потом я ей еще наколдую, чтобы она не болела и не плакала никогда. Ладно, Гарри?