Он обошел ее и направился к двери, держа розы в руках. На его лице было выражение, которое я никогда не забуду.
Мы прошли по коридорам и через холл, где все смотрели нам вслед, и спустились по лестнице.
Дестер сел в машину и положил розы на сиденье рядом с собой.
— Домой, — хрипло сказал он, — но сначала поднимите этот чертов верх.
Я поднял верх.
К тому времени, когда мы доехали до дома, он уже пришел в себя, хотя еще был бледен. Он вышел из машины, держа розы в руках и натянуто улыбнулся мне.
— Забавно, какими разными бывают люди. Эта девушка, она выполняет на студии какую-то совсем незначительную работу. Я даже имени ее не могу вспомнить. — Он посмотрел на розы. — Очень мило с ее стороны. — Долгое время он смотрел на цветы, потом постарался взять себя в руки.
— Отнесите бутылки в мою спальню. Я хочу, чтобы вы пришли ко мне вечером, в восемь часов. Вас будет ждать одно поручение… Вероятно, последнее мое поручение, приятель.
Я сказал, что приду. Меня заинтересовало, что это будет за поручение.
Дестер повернулся, потом схватился рукой за карман.
— О! Черт возьми! Я хотел по дороге остановиться и бросить в почтовый ящик это письмо. — Он достал из кармана конверт. — Сделайте одолжение, отправьте его сейчас же. Это очень важно.
— Слушаюсь, сэр! — ответил я, взял письмо и положил его в карман.
Затем я отнес чемоданы в его спальню. В них было около тридцати бутылок виски. Я аккуратно расставил их на верхней полке шкафа. Потом спустился вниз и, совершенно забыв о письме, поставил «роллс-ройс» в гараж. Только тогда я вспомнил о его просьбе, достал письмо из кармана и с любопытством оглядел его. Оно было адресовано мистеру Эдвину Бернету, адвокату компании «Холтти Бернет», улица 28, Лос-Анжелес.
Ближайший почтовый ящик находился в четверти мили от дома, и я решил опустить письмо потом, когда поеду по делам.
Часы в холле пробили как раз восемь, когда я постучал в кабинет Дестера.
— Войдите, — сказал он.
Я вошел. Он сидел за большим письменным столом с бутылкой виски и полным стаканом. Судя по всему, он был пьян.
— Подвиньте этот стул сюда и садитесь, — сказал он.
Я сел, мысленно спрашивая себя, о чем может пойти речь.
Дестер кивком указал на пачку сигарет.
— Курите. Выпить не хотите?
— Нет, благодарю вас, — сказал я, потянувшись за сигаретой.
— Вы отправили письмо? — спросил он.
— Да, сэр, — сказал я, не моргнув глазом.
— Благодарю вас. — Он выпил виски, потом налил себе еще. — Я вызвал вас, приятель, для того, чтобы вы были свидетелем моего разговора с женой. Возможно, вам придется давать показания перед судом, так что постарайтесь все хорошенько запомнить.
Это вступление поразило меня. Я удивленно посмотрел на Дестера.
— А пока просто сидите и молчите. — Он подошел к двери и громко крикнул:
— Элен, спустись сюда, пожалуйста!
Через несколько минут Элен вошла в комнату.
— В чем дело? — резко спросила она.
— Подойди сюда и сядь, — сказал Дестер, — мне нужно поговорить с тобой.
— А что он здесь делает? — спросила Элен про меня, не двигаясь с места.
— Прошу тебя, сядь, я пригласил сюда Нэша как свидетеля нашего разговора.
Она пожала плечами и села в кресло. Дестер пододвинул к ней пачку сигарет.
— Пожалуйста, если хочешь, кури.
— Я не хочу. В чем дело?
Дестер некоторое время смотрел на нее изучающе, потом закурил. Элен смерила его высокомерным взглядом и подчеркнуто равнодушно отвернулась.
Он обратился ко мне:
— Простите, что затрудняю вас, приятель, — сказал он, но вам придется кое-что выслушать, чтобы понять дальнейшее. Я женился на Элен год назад. Тогда она казалась мне ангелом, я был безумно влюблен и беспокоился, что в случае моей смерти она останется без средств. Я был так глуп, что застраховал свою жизнь в ее пользу на семьсот пятьдесят тысяч долларов, и имел неосторожность рассказать ей о страховке. Вот после этого я и увидел Элен в настоящем свете. Когда до нее дошло, что я представляю большую ценность мертвым, чем живым, она сразу же стала холодной и отчужденной. Одна мысль, что я стою между ней и этими деньгами, была настолько мучительной для нее, что она перестала выносить меня. Можете представить, что значит, когда такая красавица — твоя жена и равнодушна к тебе? Я был настолько глуп, что начал пить, а начав, уже не мог остановиться, я работал все хуже и хуже. А деньги, пьяным, тратил, не считая. В моем разорении виновата она.
— Несчастный идиот, — прервала мужа Элен. — Неужели ты думаешь, что кому-то интересна вся эта чепуха? Ради бога, переходи к сути, если есть какая-то суть.
— Ладно, я перейду к сути, — сказал Дестер, хотя вряд ли тебе это понравится. Но неважно. Ты сама выбрала свой путь и должна получить по заслугам. — Он взглянул на меня. — Элен так хотелось добраться до этих денег, что она пыталась избавиться от меня. Она была готова даже на убийство и трижды пыталась осуществить его. Свидетелем одной из этих попыток, приятель, вы были в среду ночью. Она думала, что я был пьян, и пыталась посадить меня в «бьюик», чтобы я, выехав на магистраль, разбился. Но она не слишком ловкий убийца, и все ее попытки провалились.
— Ты пьян, — презрительно сказала Элен, — и сам не понимаешь, что говоришь.
— Может быть, я и пьян, но что говорю, знаю.
Дестер отпил виски из своего стакана и продолжал:
— Не будем спорить. Нэш видел, что произошло в среду, и он достаточно умен, чтобы понять, что к чему. — Он повернулся и обратился к Элен: — Твои попытки избавиться от меня были просто примитивны. Неужели тебе никогда не приходило в голову, что самым безопасным и простым делом было застрелить меня во сне и вложить револьвер в мою руку? Разве кого-нибудь удивило бы известие о моем самоубийстве? Все его давно ожидают, у меня много причин для самоубийства: во-первых, я пьяница, во-вторых, неудачно женился, в-третьих, я по уши в долгах. Почему ты не подумала об этом?
Элен посмотрела на мужа.
— Мне нужны деньги, — сказала она, — а если бы в страховой компании узнали, что ты застрелился, то они не выплатили бы страховку.
— Ты просто плохо прочла условия страховки, — рассмеялся Дестер. — Помнишь, ведь я давал тебе ее? Там было сказано, что компания обязуется выплатить деньги, если я покончу с собой в течение первого года с момента заключения сделки.
Во взгляде Элен мелькнула такая ненависть, что у меня мурашки побежали по спине.
— Только не думай, что и теперь тебе удастся избавиться от меня таким способом, — предупредил ее Дестер, откидываясь на спинку кресла. — Сейчас это уже не пройдет! Вчера я летал в Сан-Франциско и устроил все таким образом, что в случае моего самоубийства ты не получишь ни цента! Я вел дело с человеком, который руководит отделом претензий страховой компании «Национальная верность». Его фамилия Меддакс и, должен сказать, он произвел на меня очень сильное впечатление. Он умен, тверд, компетентен, а главное, он за милю чувствует ситуацию, в которой что-то нечисто… Так о нем говорят. Он работает на своем посту уже пятнадцать лет, и за это время отправил в тюрьму множество проходимцев и восемнадцать из них — в камеру смертников!
Дестер замолчал, отпил виски и опять наполнил стакан.
— Вот к этому человеку я вчера и отправился с намерением аннулировать страховку, — продолжал он свой рассказ. — Но по дороге мне неожиданно пришла одна интересная идея. Вероятно, ты сочтешь меня излишне мстительным, но не забывай, что ты погубила мою жизнь. В целом моя идея не нова: обычно такие трюки используют в кино, а ведь до недавнего времени я был совсем неплохим продюсером, не так ли, дорогая? Мне пришло в голову, что за все то горе, что ты мне причинила, ты накажешь себя сама!
Элен оцепенела, сжав кулаки.
— Я не собираюсь выслушивать всю эту чепуху, — сердито сказала она.
— Нет, ты ее выслушаешь до конца, потому что я все-таки оставляю тебе возможность запустить твои хорошенькие коготки в семьсот пятьдесят тысяч долларов. Правда, возможность небольшую.
Настала и моя очередь насторожиться.
— Позволь мне рассказать тебе о моем разговоре с Меддаксом, — продолжал он. — Всю правду я, конечно, не мог ему выложить, но пункт о самоубийстве изменить было надо. Я сказал Меддаксу, что вычеркиваю из страховки этот пункт, потому что я алкоголик и в пьяном виде склонен к покушению на самоубийство. А отсутствие этого пункта и невозможность для жены получить страховку в случае моего самоубийства послужат для меня сдерживающим началом. Вряд ли он поверил, но пункт о самоубийстве вычеркнул. — Дестер отпил виски из стакана, и я заметил, что руки у него дрожат, — Итак, положение теперь таково, что если я убью себя или ты убьешь меня и замаскируешь это под самоубийство, компания не выплатит страховку. Поняла?
Элен ничего не ответила. Сдвинув брови, она смотрела на противоположную стену. Но слушала.
— Несколько недель назад я решил, что, когда истечет срок моего контракта, я застрелюсь, — продолжал Дестер.
Элен и я посмотрели на него.
— Я отдаю себе отчет, что без работы у меня нет будущего, — спокойно сказал он, — я банкрот и по уши в долгах. Итак, мой контракт сегодня кончился, и я собираюсь покончить с собой…
— Я не верю тебе, — сказала Элен. — И меня не слишком заботит, как ты поступишь.
— Я так и думал, — ответил он, — но суть не в этом. Скоро я застрелюсь в этой комнате. Вряд ли кто другой, кроме тебя и Нэша, услышит этот выстрел. Теперь слушай внимательно. В твоем распоряжении будет несколько часов, чтобы придать моему самоубийству вид убийства. Придать ему вид несчастного случая тебе не удастся: случайно люди не стреляют себе в голову.
Элен посмотрела на мужа как на сумасшедшего.
— Если полиция признает, что меня убили, то страховая компания будет вынуждена заплатить тебе. Ты следишь за моей мыслью? Видишь, какую ловушку я тебе подстроил? Понимаешь, что я имел в виду, когда говорил тебе, что предоставляю тебе возможность самой наказать себя. Ловушка расставлена, а приманка семьсот пятьдесят тысяч долларов. Тебе будет нужно только сфабриковать улики, наговорить кучу лжи и убедить всех, что я не покончил с собой, а меня убили. И тогда, если ты не сделаешь ни одной ошибки, то получишь деньги.