Чекалов усмехнулся, рассматривая обрывок провода, торчащий меж бетонных блоков. Понятно, все понятно… Как там говорил товарищ Ленин – «банки, телеграф и телефон»? Ай да госпожа злобная реальность. Денег уже нет, и скоро совсем не будет. Теперь вот и радиосвязи тоже. Интересно, домашний телефон тоже обрежут?
Во всяком случае, ставить сюда новый репитер уже бессмысленно. Раз нашли, во второй снимут гораздо быстрее. Надо искать другое место.
– Ужин на столе!
– Да-да, Юльк, я уже иду! Уже совсем иду… совсем-совсем…
Компьютер вместо привычной уже двойной спирали сегодня демонстрировал черный экран с неподвижной заставкой-надписью «Привет». Чекалов усмехнулся – на спичках экономим… все вычислительные мощности идут на «Энигму».
Глазок на системнике мерцал огнем непрерывно, свидетельствуя, что винчестер используется на всю катушку. Все невеликие вычислительные мощности пришлось выжать до капли. Вот уже третьи сутки непрерывно пашет трудяга-«пентиум», просто стахановец. Много ли сможет одинокий стахановец?
Алексей надвинул налобную лупу. Ладно, будем равняться на компьютер. Не будем терять времени. Пока «пентиум» все тут рассчитывает-обсчитывает, займемся радиолюбительством…
– Лешка! – достиг ушей возмущенный Юлькин голос.
– А? – он поднял голову. – Что?
– Ууууу… – она разглядывала его, как доктор трудного пациента. – Вы меня слышите, товарищ? Нет-нет, не пытайтесь отвечать вслух. Мигните два раза!
– Да ладно, ладно! – рассмеялся Алексей, откладывая паяльник и пинцет. Сдернув с головы обруч лупы, бросил на верстак, сгреб жену в охапку.
– Ну Лешка!
– Ты самая красивая у меня, – совершенно искренне заявил он.
– Мелкий льстец!
– Отнюдь! Очень, очень крупный!
– Ладно уже, пойдем трапезничать! – рассмеялась Юля, высвобождаясь. – Ужин стынет!
Фирменное Юлькино блюдо, куриный суп с домашней лапшой, уже успел подернуться пленкой жирка, но был невероятно вкусен. Во всяком случае, тарелка показала дно на удивление скоро.
– Ага, вкусно! – констатировала Юля, с удовольствием наблюдая за мужем. – Добавки?
– Ну еще бы!
– Что именно «еще бы»? – она искоса блестела глазами. – Вкусно или добавки?
– И вкусно, и добавки!
– А я уж думала, что ты втайне мечтаешь – вот бы научиться питаться из розетки, как компьютер, – Юля показала кончик языка.
Чекалов посмурнел.
– Знаешь, а ведь ты права. Вот было бы здорово… Смех смехом, но обрубили меня повсюду. Слушай, а может, и правда в суд подать, ну, на аптекоуправление? Начальство, оно обычно скандалов боится.
– Не знаю, Леш… – она вздохнула. – Вот послушай дуру-бабу. Ты не находишь, что и так достаточно часто мелькаешь в поле зрения правоохранительных органов? Ну, допустим, случится чудо, твое заявление примут, и отсудишь ты три дюжины таких вот кур. Ну, чуть больше… Счастье? Я уже не говорю про потерю времени и нервов. Есть у тебя лишнее время на судебный процесс?
Глаза под мохнатыми ресницами внимательны и серьезны.
– Не надо тебе сейчас выходить из окопа, Леша. Никак не время.
Алексей улыбнулся.
– Если бы все бабы были такие дуры, так и умных не надо было бы. Ладно, уговорила. Нехай подавятся. Дотянем на одном моторе?
Она ответно улыбнулась. Какая светлая у нее улыбка…
– Дотянем, Лешик. Ну, долг за квартиру будет…
Юля внезапно рассмеялась.
– Так что лопай, муж мой, эта курица последняя из могикан. Отныне вас ждет овсянка, сэр!
– Так точно, мэм!
– Насчет радио придумал чего-нибудь?
– Умгу… – Чекалов уплетал добавку. – Я вот чего подумал… Основной район связи, это твоя работа. Ну, и плюс пока больница. Так что поставлю я дома коробку, а на крышу выведу антенны остронаправленные. С виду типичная телеантенна, типа волновой канал…
– Это значит, не будет у нас повсеместной связи, – уловила суть Юля.
– Ну… положим, на три версты рации берут напрямую. Даже где-то на три с половиной. Но да, пока так вот… А потом я что-нибудь придумаю.
Пауза.
– Трудно мне без Володьки, Юль… По всем фронтам трудно, – внезапно признался он. – Если бы не ты… я бы уже сломался.
– Не говори таких слов, – ее голос напряжен и непохож. Да Юлькин ли это голос?
– Ты чего, Юль? – Алексей непонимающе моргал.
– Не знаю, Леша… – уже своим обычным голосом произнесла она. – Она, конечно, бессмысленная и все такое… как иммунитет… Но вдруг услышит?
Пауза.
– И все исправит.
Тьма наплывала, клубилась, бормотала невнятно разными голосами. И хотя по-прежнему в бормотании этом было невозможно разобрать ни единого слова, смысл был ясен.
«Ты все никак не угомонишься, человек. Ты ничего не хочешь понимать. А придется»
«Слышал уже»
«Но выводов не сделал»
«Сделал, отчего же»
«То есть?»
«Тебе они не понравятся. Все, конец связи!»
Странно, но голоса, невнятно бормочущие во сне, понемногу стихали, удалялись. И сама непроглядная тьма съеживалась, уходила куда-то. Вместо нее под веками уже плавали размытые цветные пятна – красные, зеленые, коричневые, желтые…
«Ты прав, человек. В мире есть и другие силы, кроме сил Тьмы. Помощь приходит к тому, кто желает бороться. Помогать иным бесполезно»
«Я еще многого не понимаю» – там, во сне, его нимало не удивила смена собеседника. Все правильно. Есть и другие силы, кроме сил Тьмы – это же банальный дуализм, задачка из вузовского истмата…
«Ты уже очень много понимаешь, пусть и не все»
«Я пока почти ничего не могу»
«Кое-что можешь, и скоро сможешь гораздо больше»
И снова Алексей не удивился. Все правильно, все верно. Глаза боятся, а руки делают. Банальнейшая народная мудрость.
«Ты кто?»
«Ты знаешь»
Там, во сне, все обозримое пространство уже заливал яркий свет. Ослепительный и невесомый. Чекалов блаженно улыбнулся. Ну какой же он идиот, задавать такие вопросы… Действительно, трудно не узнать.
«Спасибо тебе, ящерка»
Он явственно ощутил улыбку собеседника. Или собеседницы?
«Пусть будет ящерка, раз тебе так удобнее»
Взрыв в голове!
…Он проснулся разом, будто повернули выключатель. Ночник неярко освещал спальню, загоняя тьму в щели. Плотно задернутые шторы отсекали квартиру от мрака за стеклом. Жена, прижавшись к его плечу, спала на удивление бесшумно, дышала, как младенец. Некоторое время он любовался ее лицом. Спи, Юлька… Любимая моя, единственная…
Длинные мохнатые ресницы затрепетали – многие спящие чувствуют пристальный взгляд. Еще не так давно можно было бы задать риторический вопрос – «отчего так?» Сейчас он уже точно знал, отчего. Есть соответствующие формулы, описывающие процесс…
Юля, вздохнув, открыла глаза. Он всякий раз любовался, если удавалось поймать этот момент. Ясный детский взгляд, и сквозь него со дна глазищ всплывает, протаивает мудрость Берегини, хранительницы домашнего очага.
– Ты чего? – он осторожно провел пальцами по ее щеке. – Спи…
– Сон мне сейчас приснился, Леша. Что ты бог.
– Кто-кто? – весело изумился Алексей.
Ее глаза невероятно серьезны и задумчивы.
– Последняя стадия того переходного процесса, Лешик. Начатого когда-то, очень давно, обезьяной.
Солнце заливало все вокруг таким ликующим, радостным светом, что щекотало в носу. Деревья подернулись зеленой дымкой, готовые вот-вот брызнуть яркой майской листвой. И невозможно представить, что где-то в мире есть зло.
Чекалов шагал по улице и улыбался, светло и щедро, и встречные девушки невольно улыбались ему в ответ. Ох, как же давно он так не улыбался!
Похоже, они все-таки выкрутились. Нет, это еще не победа, но, как говорится, «коренной перелом». Во всяком случае, наши успехи неоспоримы. Старичок «пентиум» все-таки справился с задачей, которая поначалу казалась непосильной. Удивительно прочные машинки делают проклятые буржуины – столько дней и ночей молотить без отдыха…
Финансовая блокада тоже оказалась не столь безысходной, как виделось вначале. Правда, все платежи, кроме телефона, временно пришлось прекратить, и питание супругов Чекаловых действительно свелось к овсянке, перловке и омлетам. Однако Сергей Николаевич по-прежнему находился в клинике, и при этом не испытывал недостатка в лекарствах и прочем. К тому же Вера Михайловна все-таки сумела перевести пенсию, свою и мужа, из родной деревни в Москву, что позволило избежать финансовой катастрофы. В последние дни больной уже начал вставать, и даже выходил в коридор, правда, с палочкой и заботливо поддерживаемый под руку… но успехи все равно налицо.
И пресловутая злобная реальность действительно оказалась бессмысленной, теперь это уже можно считать доказанным, как теорему Пифагора. Даже более бессмысленной, чем пчелы в улье, или муравьи в муравейнике. Противник, обладающий разумом, вел бы себя совершенно иначе. Ну кто же оставляет в покое недобитого врага? Успех надо развивать, бросая на прорыв все силы...
И вообще, мир прекрасен и удивителен!
Чекалов широко шагал по асфальту, ловя улыбки встречных девушек и щедро возвращая им ответные. Воистину, нет худа без добра. Режим жесткой экономии обернулся длительными пешими прогулками, поскольку каждый лишний автобусный билет ощутимо бил по карману.
Алексей достал из кармана прямоугольник из прозрачного пластика, усмехнулся. Голь, она, как известно, на выдумки хитра. Разумеется, приобретать единый проездной за 5400 р., и уж тем более два в нынешней ситуации было бы сущим безрассудством. Проблему решил цветной лазерный принтер вкупе со сканером, имевшийся в конторе у Юльки. Взятый у сослуживицы «на посмотреть» билет обрел два клона на плотном картоне, которые, будучи запакованы в модные нынче чехлы из оргстекла, сработанные Чекаловым из обрезков, были практически неотличимы от оригинала. Так что в мае транспортный вопрос также будет снят с повестки дня. Ну а в июне… В июне, по всей видимости, супруги Белоглазовы будут уже у себя дома, в сельской местности. И срок отработки Алексея закончится, что позволит вызволить трудовую книжку из аптекоуправления… В общем, мир прекрасен, и это замечательно!