Впереди уже маячило знакомое здание со стеклянным вестибюлем, местопребывание службы психологической помощи «Андромеда». Сейчас, вот сейчас… Сейчас он увидит ее глаза…
В вестибюле на сей раз было достаточно оживленно, сотрудники обоего пола валом валили наружу, радуясь окончанию рабочего дня.
– Ну наконец-то! – супруга, сидевшая на диванчике для посетителей под сенью разлапистых тропических растений, встала ему навстречу.
– Ну здравствуй…
Карие, с теплой золотистой искрой глаза близко-близко. Запах духов, и водопад каштановых волос, в которых так легко утонуть… так хочется утонуть…
– Соскучился?
– Умгу…
– И я…
Она так просто и естественно потянулась к нему для поцелуя, что у него защемило сердце.
– Юлька…
– Однако нам пора, – рассмеялась Юля, тряхнув своим водопадом волос, будто стряхивая сладкий морок. – Теть Вера ждет.
– Ты говорила с ней?
– Да вот полчаса назад говорила. И с ней, и дядь Сережей. Сергей Николаич уже говорить начал, правда, невнятно выходит. Или это помехи, не разобрать.
Чекалов молча вздохнул. Упрек в принципе справедлив – тот, Володькин репитер, давал качество получше. И зону приема имел круговую, а не пару лучей-«лепестков»… Однако другого решения Чекалов пока не видел. Утраченный аппарат был расположен очень удачно, почти точно посередине между абонентами, и радиуса уверенной связи в десять верст в принципе хватало. Если попытаться достать Юлькин офис прямо от дома ненаправленной антенной… вот тогда уж точно компетентные органы заинтересуются, что это за радиостанция имени Коминтерна вещает без лицензии. Да и вместо портативной «Имулы» Юльке придется таскать в сумочке тяжеленную бандуру… Да и некогда сейчас этим заниматься, если уж на то пошло. За неимением гербовой пишем на простой.
– А у меня плохая новость, Лешик, – внезапно созналась Юля, уже стоя на эскалаторе метро. – Денег нам нынче не дали.
– Хм? – Чекалов озадаченно потер переносицу. – Основания? Объяснения?
– Все просто. Хозяйка говорит, нет денег. Пока.
– Вот как… – он переваривал новость. Обычное дело по нынешним временам. – А работа, стало быть, у нее имеется…
– Естественно. Это же обычный прием, Леша. При нынешней инфляции…
Она поджала губы.
– Надо мне потихоньку подбирать клиентуру под себя, вот что. Хватит на хозяйку батрачить.
Чекалов улыбнулся.
– Ну а что? Такой умной женщине сам Бог велит. Инженер человеческих душ, это звучит гордо!
Она фыркнула смешком, искоса блестя глазами.
– Скорее слесарь-сантехник.
Юля внезапно погрустнела.
– Однако нужно что-то делать, Лешик. Хозяйка «Нью-Андромеды», это отдаленная перспектива, а вот финансовый крах нашего семейного бюджета – ближайшая. Если даже мы оба научимся питаться из розетки, как твой компьютер.
Чекалов плотно сжал губы. Возразить было нечем. Зря, ой, зря он расслабился. Выходит, не забыла про возмутителя спокойствия госпожа злобная реальность… или просто подвезли снаряды?
– Ладно, Юльк… Будем думать и придумаем. Две такие головушки, да неужто выход не найдем?
– Следующая станция Кунцевская, – возвестил динамик.
За время странствия по подземелью солнце, кажется, нимало не утратило своей веселой яркости. У Чекалова защекотало в носу, и он чихнул.
– Травка зеленеет, солнышко блестит… – пробормотал он, неожиданно для себя самого.
– Неплохо, совсем неплохо, – в глазах под мохнатыми ресницами пляшут смешинки. – А дальше?
– Дальше я не очень отчетливо… Помню, там еще Герасим Муму утопил.
– А, вот так вот? А дед Мазай тут при чем? – она уже еле сдерживала смех.
– А дед Мазай ее спас, стало быть. Откачал, искусственное дыхание…
И они разом расхохотались. Давно, как давно она так не смеялась, промелькнула мысль… с тех самых пор…
Да. С того дня, как не стало Володьки, это точно.
– Давай-ка сэкономим на билетиках, муж мой, – Юля взяла его под руку. – Сейчас прикупим провизии, у меня тут списочек… Выздоравливающим нужно хорошо питаться.
– А давай! Ну что такое три остановки для двух молодых, здоровых россиян?
– Ну и решено!
Воробьи чирикали на ветвях, явно одобряя решение двух молодых людей. В такую погоду трястись в вонючей железной коробке? Чик-чирик, какая это глупость!
Невидимой зеленью мир одет
Замерло все в предвкушеньи
Весна на излете апреля…
вдруг продекламировала Юля, негромко и серьезно.
– О! Чья это хокку?
– Моя, чья же еще, – она чуть улыбнулась.
– Вау! А еще?
– Можно.
Солнце над головой
Тени мы топчем ногами
… Ночью все будет иначе.
Алексей сглотнул. Верно. Все верно.
И нечего тешить себя иллюзиями. Тем более что снаряды госпоже злобной реальности, похоже, уже подвезли.
– Хорошо, очень хорошо, что вы приехали! – дежурная медсестра, уже хорошо знакомая, выглядела очень взволнованной.
– Что случилось, Анечка?
– Да уж случилось! Пойдемте к доктору!
История, вкратце изложенная медсестрой по дороге к докторскому кабинету, была столь же ужасной, сколь и банальной. Не выдержала пожилая женщина нервных нагрузок, сердце… В общем, в реанимации она лежит, вот такое несчастье…
– Не скрою, случай пренеприятный, – доктор озабоченно вертел в руках авторучку. – И для меня тоже, не смотрите так. В конце концов, это я допустил постороннюю в бокс, под свою ответственность. За что и понесу соответствующее наказание, очевидно.
Он досадливо бросил авторучку на стол.
– Добрые дела наказуемы, как говорится. Ну да ладно… Что намерены предпринять?
– В смысле?
– Излагаю ситуацию. Инфаркт свалил Веру Николаевну Белоглазову прямо на глазах у мужа. Что не могло не сказаться на его состоянии. Наступило резкое ухудшение, сейчас он снова под капельницей. Нужна немедленная операция. Ну и сама Вера Николаевна… Слава Богу, под рукой оказалась стрептокиназа. Иначе б…
И снова, уже в который раз, Алексей ощутил то самое странное раздвоение. Одна его ипостась, грубо-телесная, стояла и внимала докторским речам, второй же Алексей Чекалов, незримый и неощутимый для посторонних, будто стоял рядом и наблюдал за происходящим со стороны.
– … В общем, решайте.
– Что именно? – сейчас и свой голос Чекалов слышал будто со стороны. – Не хотите ли вы сказать, что их обоих можно выписать в таком состоянии?
– Вы не поняли, – лицо зав. отделением отвердело. – Речь не идет о немедленной выписке, естественно. Операцию мы проведем сегодня же. Сейчас же, если точнее. Но и о долечивании Белоглазова в стенах нашей клиники речь уже тоже не идет. Если совсем откровенно, речь идет о двух смертельных исходах в отделении. Если учесть обстоятельства, при которых у Веры Николаевны произошел инфаркт… Мы с вами взрослые люди. Уверен, вы меня поймете.
– Ну что же… – Чекалов криво усмехнулся. – По крайней мере, откровенно.
– А я всегда стараюсь говорить правду, если это возможно, – не смутился врач. – В общем, Веру Николаевну мы переведем в кардиологию, я договорюсь. Думаю, уже завтра ее жизнь окажется вне опасности, благодаря своевременно принятым мерам. Что касается Сергея Михайловича, то жду ваших предложений. В любом случае, перевод в больницу по месту жительства следует осуществить в течении недели.
– Док, а вам не кажется, что это просто убийство?
– Нет, не кажется, – похоже, смутить этого доктора было в принципе невозможно. – У меня жена инвалид-колясочник, и дочка едва в школу пошла. И меня никто еще не спросил, что я по этому поводу чувствую. И в магазинах никто скидок не делает – плати деньги или проваливай. И мне нет никакого резона лишаться своего места из-за вас, извините. И нет моей вины в том, что все так неудачно сложилось. Пока были шансы пятьдесят на пятьдесят, я делал все, что мог.
– А сейчас?..
– А сейчас остается надежда на чудо.
Вовсе она не бессмысленна, эта злобная реальность, думал Чекалов, следя за лицом завотделения. Она очень опытный стратег, не хуже какого-нибудь Манштейна. Накопила силы, подтянула резервы… И когда противник расслабился, решив, что ситуация стабилизировалась – бац! Операция «Тайфун»…
– Вот что… Я не готов сегодня решать такие вопросы. Давайте завтра.
– Ну хорошо. Жду вас завтра. Белоглазова готовим на стол!
Солнце наконец село, залив бледным золотом небосвод, и сиреневые тени медленно, неотвратимо заполоняли улицы. Квадратные черепа домов таращились квадратными огненными глазами окон.
Юля шла нахохленная, понурая. Да и у самого Алексея на душе было очень, очень погано.
Итак, подведем предварительные итоги. Нет, даже не так, пожалуй – скорее анализ оперативной фронтовой сводки. Что мы имеем к исходу этого дня…
Два беспомощных старика на больничной койке, в критическом состоянии. Практически отсутствующие финансы. И что самое скверное, в ближайшее время ситуация может лишь ухудшиться – ну разве что у хозяйки «Андромеды» взыграет совесть… Но и в этом случае, на одной Юлькиной зарплате сложившуюся ситуацию вытянуть весьма проблематично.
Резервы? Имеется Володькина комната. Еще, пожалуй, «Москвич» Белоглазова-старшего. Но все это, так скажем, резервы неотмобилизованные. Продать сейчас все это невозможно, поскольку по закону Сергей Николаевич вступит в права наследования спустя полгода после Володькиной смерти, и к тому же пребывает в недееспособном состоянии. А теперь вот и тетя Вера… Пожалуй, даже перевод их пенсии сюда за май теперь проблема… Да и не выход это, пенсии, так, крохотное облегчение. Попытаться сдать Володькину жилплощадь в найм? Ну-ну… В том вертепе если кто и поселится, то уж точно денег с него не увидишь. Черт, черт, как все скверно выходит…
Впереди уже зияла темная арка – точно гигантская амбразура. Чекалов привычно напрягся, прислушиваясь к своим ощущениям… Ничего. Пусто. Спит ящерка, и бегать вдоль хребта не собирается, похоже…