Чекалов чуть усмехнулся. Теперь уже он не был «в полных непонятках» – он уже достаточно подробно разбирался в жизни привидений… Во всяком случае гораздо больше, чем тот писатель, как его… да, Станислав Лем, написавший «Солярис». Навка не в состоянии существовать без хозяина-донора хоть сколько-то долгое время, она просто дематериализуется. Для нормального проявления квази-жизни необходим либо прямой физический контакт, либо по крайней мере поток внимания донора-хозяина. В переводе на простой человеческий язык – скажем, заснуть до утра в объятиях навки можно, тут главное хватило бы здоровья, а вот уйти утром на работу, оставив ее заниматься домашним хозяйством, подобно добропорядочной супруге – нет.
– Жаль… так бы росла Юлия Алексевна не сиротой, а…
Он осекся, увидев перед собой ее закушенную губу.
– Прости, Юль… ну прости дурака…
– Ладно, Лешик, – выдохнула она. – Просто знал бы ты, какая порой тоска…
Он уже собирал губами ее слезинки. Правый глазик… а теперь левый…
– Слушай домашнее задание… Задача раз – как мне ускоренно восстанавливать ту жизненную энергию. Что позволит перейти к задаче два – как нам видеться чаще. И задача три – Юльчонок. Негоже ей бояться матери. И все это надо решать быстро, поскольку Юлия Алексевна стремительно подрастает.
– И все это на мои хрупкие плечи? – наконец-то она улыбнулась как следует.
– И все на твои хрупкие плечи. Поскольку на данный момент, так полагаю, ты значительно умнее меня. У меня покуда нет постоянного озарения.
– Сан Петрович, мне бы на завтра отгул взять. Край надо.
– Да не вопрос, чего ты, Алексей?
Директор улыбался широчайшей улыбкой, несколько неестественной для рядового рабочего момента – можно подумать, не сотрудник отгул просит, а щедрый спонсор посетил скромную ремконтору, мелькнула у Алексея мимолетная мысль… Ладно.
– На сегодня заявки по квартирам есть?
– Да вот, на выбор…
– Угу. Так я вот эти возьму?
– С богом!
В ремонтном зале царило непринужденное веселье – Стас рассказал какой-то анекдот. При появлении Чекалова смех стих, народ как-то сам собой уткнулся в раскуроченные телевизоры и магнитолы.
– Ладно, мужики, не скучайте тут сильно. Я на заявках, – улыбнулся Алексей.
– Добро! – откликнулся «аксакал».
– Да, завтра не будет меня, ежели что. В отгуле…
– Ладно, ладно!
Да не ладно, подумал Чекалов, собирая свой рабочий чемоданчик. Вот интересно, вроде и сочувствуют ему мужики, и не ссорились… А отчего-то в последнее время в его присутствии увядает беседа, как цветок в кипятке.
Оборотная сторона Силы?
На улице было людно, неистовое солнце раскалило асфальт, упруго подававшийся под ногами. Он шагал в толпе, невидимый и неощутимый для мимолетного взгляда прохожих, и в то же время будто отделенный незримой стеклянной стеной. Совсем, совсем иное ощущение, чем в прошлом, огненно-тревожном году, когда за ним вела охоту госпожа злобная реальность…
Тогда он еще был простым человеком. Ну, может, уже не совсем простым, но все-таки…
А сейчас?
До какой степени можно разбавить воду, чтобы она перестала быть водой?
И если уже ставить вопрос до упора – может ли бог жить среди обычных людей?
Вновь всплыло в памяти – «Твоя дочь вне досягаемости Тьмы. Как и ты теперь, впрочем»
Алексей усмехнулся, ускоряя шаг. Ладно… Философские вопросы оставим а потом. У него есть еще Вера Николаевна, и Юльчонок. Да, естественно, и она. Юлька. Кстати, и еще завтра предстоит решить один важный вопрос…
Звонок на двери тренькал часто и настойчиво. Алексей чуть поморщился – невежливо ведет себя гость… Так звонить в дверь имела право только она. Юлька…
Не трудясь заглядывать в глазок, он отпер дверь. На пороге стояли двое. Невысокого роста худощавый типчик с острой крысиной мордашкой держал в руке коричневый «дипломат». Его компаньон, напротив, имел весьма значительные габариты. Вряд ли такому парню удалось бы нормально взять в руку «дипломат», мелькнула посторонняя мысль – разве что тремя пальцами…
– Здравствуйте. Здесь проживает Чекалов Алексей Борисович?
– Да, проходите. Жду вас.
Визитеры прошествовали в зал, следуя приглашающему жесту хозяина. Запирая дверь, Чекалов чуть улыбнулся. На ловца и зверь бежит? Да, звери на сей раз прибежали знатные…
И еще вопрос, насколько этот визит порождение госпожи Удачи, и насколько – желания самого Чекалова А. Б. Личинки бога, фигурально выражаясь…
– Слушаю вас, господа, – произнес Алексей, усаживаясь поудобнее.
– Дело вот в чем, – крысиный типчик улыбнулся насколько это возможно располагающе. – Наша фирма хотела бы приобрести вашу долю – ну то есть комнату в той коммуналке.
– Очень интересно, – поощрил гостя Чекалов, одаривая ответной улыбкой. – Сумма?
– Мы готовы выплатить две тысячи долларов. Наличными. Сразу после того, как вы подпишете договорчик, – видимо, типчик всерьез полагал, что именно так выглядит настоящая американская улыбка. А впрочем, кто его знает – наверняка и в Америке водятся такие крысы…
– Две тысячи долларов? – восхитился Алексей, разглядывая гостя с неподдельным интересом. – За комнату недалече от Садового кольца? Ваша щедрость не знает границ, право!
Риэлтор убавил широты в улыбке.
– Собственно, все остальные жильцы уже подписали. Вы последний. Ну хорошо, учитывая наличие у вас на иждивении младенчика – две тысячи пятьсот.
– О как!
– Право, это очень хорошая сумма. Зарплата среднего россиянина в провинции за три года.
– Вот я и удивляюсь вашей щедрости. За три года, подумать только…
Типчик еще убавил в улыбке.
– Хорошо, ваша сумма?
– Да как бы вам правильно объяснить… – Алексей, наоборот, сделал улыбку еще искренней и сердечней. – Вы неверно понимаете цель своего визита. Я хочу приобрести в собственность всю квартиру. Естественно, за ваш счет, господин черный риэлтор.
Крысолицый вовсе убрал улыбку.
– Шмон, я иссяк. Твой выход.
Амбал, расслабленно пребывавший в кресле, начал неспешно вставать. В движениях его чувствовалась какая-то ленивая уверенность – конечно, придется потрудиться, везти куда-то этого… но работа есть работа…
– На место, – негромко, ровным механическим голосом произнес Чекалов, и Шмон разом осел в кресло. – Слушать и запоминать. Ты, – он уткнул палец в нос крысолицего, и тот не сделал ни малейшей попытки отклониться, – оформляешь всю квартиру в мою собственность. Срок исполнения – тридцать дней, считая с сегодняшнего. Ты, – прищур в сторону застывшей в кресле глыбы Шмона, – сейчас садишься в машину, едешь до вашей конторы и там окочуриваешься. Остановка дыхания. И так уже на тебе пять трупов, более чем достаточно.
Он чуть приблизил лицо к крысиной мордочке. В глазах риэлтора клубился теперь мистический ужас.
– И никому ни слова о нашем разговоре. А теперь оба пошли вон!
Проводив визитеров, Алексей подошел к окну, задумчиво наблюдая, как белая «девятка» с риэлтором и амбалом выруливает со двора, исчезая все в той же арке-подворотне. Август, надо же… Вот и еще одно лето кончается…
И нельзя сказать, что это лето без Юльки.
Шорох шагов за спиной. Прохладные крепкие пальчики ложатся на плечи, и вот уже она прижимается сзади всем телом.
– Когда-нибудь я все-таки подсмотрю, как это у тебя выходит.
– Не подсмотришь, – легкий вздох. – Момент материализации должен быть скрыт от людского взгляда.
– Юля, Юль…
– М?
– Я ведь его убил. Я прав?
Короткий смешок.
– Всякому гуманизму есть предел. И ты неверно считаешь трупы. К тем, кого обработал этот Шмон, следует приплюсовать еще двоих отравившихся метанолом и двоих – водкой с подмешанным гранозаном. Так что крысюк этот, по логике, должен проследовать туда же.
Неистовая страсть уже всплывала, отключая логику и туманя картинку перед глазами. Он резко обернулся, обнял ее, жадно скользя руками по голому телу.
– Лешик… не тут… в койке…
– Да-да, конечно…
… Они лежали, прижавшись друг к другу, и в голове у него плыл тонкий стеклянный звон, а в глазах неуловимо плавали размытые цветные пятна, сквозь которые проступало ее лицо.
– Юля, Юль…
– М?
– Ты сыта?
Она чуть улыбнулась.
– Кошки сытыми не бывают. Тем более навки… Но повторять мы не будем, ладно? Во всяком случае, не сейчас… Ты очнешься, а меня уже нет – чего хорошего?
– Хм… а ты не выпускай меня из объятий… прилепись как пиявка…
Пауза.
– А я и так как пиявка, Лешик. Ты просто привык, и уже не чувствуешь… Ведь ты и сейчас понемногу отдаешь мне свою жизненную силу, просто так, прижавшись.
Она вздохнула, осторожно высвобождаясь из его рук.
– Давай-ка лучше поговорим, Леша. Ибо койка не единственное, что нас объединяет, к счастью.
Она рылась в шкафу, нимало не стесняясь его прямого взгляда.
– Где-то тут был тот халат, с хризантемами… ага, вот…
– Юля, Юль…
– М?
– Что я хотел спросить…
– В данный момент ничего. Тебе просто хочется услышать мое «М?»
– Это правда, – признал он, чуть улыбнувшись. – А если расширить вопрос?
– Если расширить, говоришь… – она уже подвязывала тонкую талию пояском. – Тебя еще терзают смутные сомнения, Лешик. Не слишком ли ты мельчишь, используя свой грандиозный дар в низменных бытовых целях.
– Это даже не просто рентген, – он улыбнулся, – прямо-таки томография какая-то…
– И даже еще хуже, Лешик. Ты думал, жить с навкой, это будет так просто?
Она обернулась к нему.
– Однако вернемся к терзающему тебя вопросу. Извини, но лучшего решения я не вижу. Все остальные варианты требуют сумм, которых у тебя нет. Разумеется, деньги как таковые для тебя тоже не стали бы непреодолимой проблемой… Но тогда вместо попутного наказания злодеев тебе самому пришлось бы совершить не слишком святое деяние. Насколько именно не святое, вопрос второй.