– Можно подумать, это деяние преисполнено святости…
Ее глаза грустны и печальны.
– Можешь смеяться, но именно так. Злодеи наказаны собственными руками, как говорится, мне возмездие, и аз воздам. И ни одно животное, как говорится, в ходе не пострадало. Гражданка Обдергаева получила пусть весьма скромную и неблагоустроенную, но зато отдельную квартирку в Яхроме, гражданину Чушмо место на нарах предоставлено государством, остальные так и так намерены были свою жилплощадь пропить. Извини, Лешик, если что не так сказала…
– Я всегда знал, что моя жена невероятно мудра, но чтобы настолько? – глубокомысленно произнес Алексей.
– Жена… – ее улыбка на сей раз была горькой. – Жена, да…
– Да, – неожиданно жестко возразил Чекалов. – Жена, и все остальное несущественные детали. Ладно, вопрос о душевных терзаниях по поводу присвоения жилплощади будем считать закрытым. Нужно решать следующий. Как мне восполнять жизненную силу в необходимых объемах, не причиняя при этом невосполнимого ущерба окружающим?
– Да ты прикинь, это ж не УАЗ какой-нибудь раздолбанный, это же «Лэндкрузер»! Мощь! Танк снаружи, дворец изнутри!
Алексей только молча кивал, соглашаясь. Действительно, японский джип впечатлял, более того – подавлял. От черного лакированного чудовища так и веяло лощеностью и презрением к окружающим. Недаром в народе уже успели окрестить их «урковозами», по аналогии с «членовозами» советских времен. Поскольку на таких вот джипах катаются в основном бандюки…
– И все-таки ты лишнего загнул.
– Что значит «загнул»? Не, ты не вник, похоже, брателло. Это ж полный комплект, плюс перегон, плюс растаможка… Ну хорошо, чисто для тебя – тридцать девять тонн «зелени».
Чекалов присвистнул.
– А ежели совесть включить? Ему как-никак одиннадцать лет. И мятый мало-мало, не отпирайся.
Продавец, плотный чернявый парень в черных очках, явно косящий под «терминатора», ухмыльнулся.
– Насчет совести, ну нету такой опции, брателло. Хоть весь базар обойди.
Чекалов чуть улыбнулся.
– Ты прав.
Он еще раз обошел буржуинский аппарат кругом. Ну что, сделать себе подарок, что ли? Парнишка-то ушлый, и потеря сорока тысяч долларов для него отнюдь не станет жизненной катастрофой…
Алексей криво усмехнулся. Да уж, тоже мне нашел искушение. Квартира, это понятно, это жизненная необходимость, а тут… Мелкач!
– Бывай здоров, брателло. Не могу я из-за тачки обрушить семейный бюджет.
– Бывай, бывай… – сразу поскучнел продавец, теряя к безденежному покупателю интерес.
Авторынок бурлил, люди и автомобили причудливо перемешались в этом муравейнике. То тут, то там взревывали моторы, звучали сигналы. Чекалов отер со лба пот, незаметно пощупал внутренние карманы, застегнутые на «молнию» – ради такого дела пришлось облачиться в куртку-ветровку… Как легко можно было догадаться, ящерка не станет его беспокоить по поводу кражи каких-то там несчастных зеленых бумажек. Ерунда, пустяк, дело житейское… Ящерка предупреждает лишь о реальной угрозе жизни и здоровью опекаемого.
И тут он увидел ее.
Женщина сидела за рулем темно-зеленой «Нивы», безучастно и в то же время как-то пристально глядя вперед, точно там, за ветровым стеклом, видела не кипешение авторынка, а нечто такое, чего другим людям увидеть не дано. Никто бы, пожалуй, и не принял ее за продавца, если бы не листок бумаги под «дворником» с обозначением суммы. На вид ей можно было дать лет тридцать… если не всматриваться в глаза.
– Продаете?
– Что? – женщина отвлеклась от рассматривания невидимого посторонним «нечто». – А… да, продаю…
– Можно посмотреть?
– Смотрите…
Хозяйка авто пересела на правую сторону, освобождая место водителя. Чекалов сел, подравнял сиденье на свой рост, оглядел «торпеду», попробовал крутнуть руль… все нормально вроде…
– Прокатимся кружок?
– Можно.
Машина завелась с пол-оборота, мотор работал мягко – видимо, владелица следила за своим конем. Тронувшись с места, Алексей направил машину к выходу с рынка.
– Какого года выпуск-то?
– Девяностого.
Чекалов покрутил головой. Самый конец перестройки…
– Да вы не опасайтесь, – угадала его сомнения хозяйка. – Муж ее по винтику перебрал, так что никакого подвоха.
– А что ж он сам-то…
– А его убили.
Сказано это было просто, без надрыва. Алексей сделал над собой маленькое усилие, привычно вызывая чувство раздвоения…
… Мир был прозрачен, как будто отлит из стекла. По мутному обшарканному стеклу дорожного полотна катились стеклянные игрушки на колесиках, яркие и блестящие. Внутри тех игрушек сидели забавные стеклянные человечки, внутри которых пульсировали и переливались разноцветные чувства. Вот у этого раздражение по поводу ссоры с начальником… у этого сытое довольство от свидания с любовницей… а у этого тревога за сына, который в армии…
И совсем рядом притаилась, задавленная, словно сжатый газ в сифоне для газировки, тягучая, неотвязная тоска. И поверх отчетливая мысль-эмоция хозяйки – нельзя, нельзя… Нельзя показывать людям свое горе. Злобная реальность вычисляет таких в людском море не хуже, чем волки раненого зверя, и начинает преследование, дабы добить…
Чувство раздвоения прекратилось так же внезапно, как и наступило. Чекалов глубоко вздохнул и остановил машину возле обочины.
– Ладно… Поедем оформлять.
Он не глядя выгреб из обоих внутренних карманов деньги.
– Тут много… – женщина смотрела на него с удивлением и опаской.
– Я так не думаю, – он неловко улыбнулся. – Во всяком случае, не для матери двух малолетних ребятишек.
Наверное, здесь еще совсем недавно, в советские времена, располагался какой-нибудь «Дом быта», или научно-техническая библиотека, подумал Чекалов, разглядывая стеклянно-бетонное кубообразное здание. Во всяком случае, разруха еще не коснулась фасада настолько, чтобы внушить недоверие арендаторам опустевших помещений. Он еще раз глянул в записную книжку – да, этот самый адрес…
Внутри здание напоминало лабиринт, украшенный самыми разнообразными дверьми. Некоторые двери, сохранившие стандартно-казенный вид, были заперты – очевидно, арендаторов на эти помещения пока не нашлось. Другие, по преимуществу железные, сияли свежими красками и разнообразными вывесками. Вот интересно, отчего это все ринулись ставить непременно стальные двери? И обязательно могучие решетки на окнах. Ведь тут вроде как и ночной сторож имеется, и сигнализация… Демонстрация степени доверия общества, однако…
– Простите, где тут расположена секция рэйки?
– Кого?
– Ну типа экстрасенсы, или как их нынче правильно называют…
– А… – пожилой лохматый мужик, починявший дамский сапожок, махнул волосатой ручищей куда-то вдоль коридора. – В том крыле они сидят.
– Спасибо!
Разумеется, идея принадлежала Юльке, и ей же была проработана до нужной степени тщательности. В самом деле, если жизненную энергию можно брать и отдавать, то следовало просто-напросто найти тех, кто в состоянии научить, как именно это делать. И ничего такого ужасного, если смотреть в корень. Если, скажем, донору после кровосдачи немедленно возместят кровопотерю, то он в принципе уже завтра сможет вновь явиться на донорский пункт.
Найдя наконец нужную дверь, Чекалов чуть улыбнулся. Право слово, хозяйка заведения явно понимает что-то в психологии. Да, стальная дверь тут также имелась, но сейчас была распахнута настежь, прижимаясь к стене. Вкупе с однотонной окраской это делало ее почти незаметной, и посетителей встречала совсем другая, внутренняя дверь, изящная и нарядная, с фигурными мутно-стеклянными вставками. Как теперь говорится, «вэлкам»…
В «предбаннике», вольно расслабившись в кресле и вытянув из-под дежурного столика длинные скрещенные ноги, облаченные в джинсы, сидела молодая женщина, явно не перевалившая тридцатилетний рубеж, и читала какую-то книжку, украшенную эзотерическими символами. Судя по всему, это и была хозяйка – во всяком случае столь вольготные секретарши встречаются достаточно редко.
– Здравствуйте. Вы будете Майя?
Женщина, вздохнув, отложила книжку, приветливо и светло улыбнулась.
– Здравствуйте. Ага, я.
– Майя… эээ…
– Просто Майя. Вы, очевидно, по объявлению…
– В точности так.
– Ну и замечательно. Алексей… эээ… Борисович?
Ого, подумал Чекалов, слегка опешив. Неслабо, совсем даже неслабо для начала…
– Да вы просто телепатка, честное слово. И меня научите?
– Чему смогу, непременно, – она легко засмеялась. Однако в глазах уже зрела, копилась некая настороженность. Неужто почувствовала?.. А, да что такого, ей-богу!
– Ну и замечательно, Майя… эээ… Александровна.
Она перестала улыбаться.
– Да-да… конечно… могла бы и сама догадаться… Ведь почувствовала, да думала, кажется только…
– И все-таки я попрошу принять меня в вашу группу, Майя, – он улыбнулся чуть виновато. – Ну надо мне… Дикий я потому что.
Она медленно кивнула, соглашаясь.
– Ну хорошо… давайте попробуем…
– … Н-дааа… Тут работы на пару месяцев без перекуров.
Бригадир-шабашник легонько ткнул пальцем в пласт штукатурки, бугром вспучившейся на стене ванной, и штукатурка охотно, без лишних капризов отвалилась, обнажая серый грязный бетон. Чекалов только вздохнул, соглашаясь с доводами.
Квартира, доставшаяся ему в подарок от черного риэлтора, на неискушенный взгляд здорово напоминала пещеру неандертальцев, обширную, сумрачную и грязную. Впечатление усиливал потолок со следами копоти – вне сомнения, тут некогда случился небольшой пожар, следы которого никто и не подумал заметать. Из всех пяти берлог в коммуналке лишь бывшая Володькина комната сохраняла некие признаки человеческого жилья.
– Ладно, – шабашник колупнул ногтем бурую эмаль ванны, судя по виду, много лет используемую в качестве емкости для засола капусты. – Сделаем мы тебе конфетку, хозяин. Матерьялы, какие надо, все найдем. Но это будет стоить.