– Сколько?
От услышанной цифры брови сами собой поползли вверх. Сумма была вполне сравнима с годовым бюджетом какой-нибудь Гваделупы.
– Маленькая проблема, слушай. Я не султан Брунея, и даже не князь Монако.
Шабашник усмехнулся.
– А ты найди средства. Ну сам подумай, пятикомнатная хата да в Москве… Бриллиант нуждается в отделке.
– В огранке, – машинально поправил Чекалов.
– Это у ювелиров, – не согласился бригадир, – а тут в отделке. Короче, думай. Как надумаешь, звони.
Проводив прораба, Алексей вновь задумчиво оглядел новоприобретенные апартаменты. Пощелкал ногтем по жуткого вида водопроводной трубе, облупленной и ржавой, вдобавок густо усаженной разномастными «хомутами». Трогать проводку, открыто и нагло змеившуюся по стенам на древних изоляторах-роликах он не решился – сквозь трещины в рассохшейся от времени резиновой изоляции угрожающе поблескивала голая медь.
Пройдя в Володькину комнату, Чекалов присел на край дивана – из всех помещений только тут оставалась кое-какая мебель. Потер рукой лоб. В принципе, если бы не благородный порыв при покупке «Нивы», денег на ремонт могло и хватить. Что ж, доброта наказуема, и нечего пенять самому себе…
В распахнутом настежь стенном шкафчике сиротливо валялась широкополая соломенная шляпа-брыль, невесть когда приобретенная прежним хозяином. Взяв шляпу в руки, Алексей сдул с нее пыль, задумчиво водрузил на голову. А может, оставить все так, как есть пока? Ну, подбелить-подмазать в особо мрачных местах…
Чекалов коротко рассмеялся. Определенно, он шарахается из крайности в крайность. Это уже мазохизм, это что-то сродни тому монаху из притчи, что помер от жажды возле ручья. А ну-ка!..
Заперев за собой дверь, он бегом сбежал вниз по лестнице, засунув руки в карманы. Москва не Гваделупа, и сумма, названная бригадиром шабашников, кому-то здесь покажется просто карманной мелочью.
Синие и красные неонки мигали поочередно, создавая неудобоваримую какофонию света. Вывеска над заведением тоже была неудобоваримая, во всяком случае, при таком освещении прочесть ее не удавалось. Казино, стриптиз-бар, ночной клуб?
Впрочем, какая разница…
Машин на довольно просторной стоянке перед заведением было чуть более дюжины, все как одна иномарки. Массивный охранник-амбал, развалясь в пластиковом кресле, дремал. Два водителя «джипов» негромко переговаривались, опустив боковые стекла. Больше ни души. Час ночи…
«Остерегайтесь торфяных болот, особенно в часы, когда Зло властвует над землей безраздельно»
Чекалов усмехнулся. Время, когда он опасался всяких таких болот, прошло.
Он привычно сосредоточился, вызывая характерное раздвоение, и мир враз стал стеклянным. Выйдя из «Нивы», захлопнул дверцу, не запирая. Незачем.
Никто не обратил на него внимания – ни водилы «урковозов», ни амбал на стоянке, ни еще более впечатляющий парниша, дежуривший у дверей внутри заведения… Тем более не заметили визитера клиенты, увлеченно разглядывающие стол с быстро вращающейся рулеткой.
Алексей повел бровью, и в помещении стало необыкновенно тихо.
– Господа, подарите у кого сколько есть в наличности, – он чуть улыбнулся, произнося эти слова ровным механическим голосом, одним движением снимая брыль.
После пары секунд ожидания народ потянулся к внутренним карманам. Обходя публику, Чекалов уминал неожиданно щедрые пожертвования ладонью, не забывая вежливо благодарить. Как бы там ни были добыты эти деньги, отдают ведь, от чистого сердца дарят…
– Всем большое спасибо, господа!
– Пагады, пастой! – к нему спешил хозяин заведения, явно кавказец. – Там ищэ в кассэ ест, у всэх берэшь, у мэнэ нэт, да?
– Да ладно, ладно, не сердись, – улыбнулся Алексей. – Клади сюда, так и быть… Осторожней, шляпа ж прорвется!
– … Вдооох! Выдох…
Алексей послушно вдыхал и выдыхал, из-под полуприкрытых ресниц разглядывая согруппников, собравшихся на занятия. Народу набралось не так уж мало, под два десятка. Костяк группы составляли дамы за тридцать, или откровенно бальзаковского возраста, разбавленный парой-тройкой заметно экзальтированных девушек. Кроме Чекалова, в группе оказались всего двое мужчин, что сразу обусловило к его персоне, скажем так, излишний интерес.
– … почувствуем, как струится энергия…
Он сдержал раздражение. Слова, слова, слова… Как много слов придумано людьми… Ведь явно же профанация это… неужто Юлька ошиблась, и он попал не туда?
Что-то вдруг изменилось в мире. Что именно? Неважно… не сейчас… Сейчас важно, что он понял, что именно нужно делать.
Он вызвал в себе уже вполне привычное чувство характерного раздвоения, и мир вкруг стал стеклянным. Вдох… выдох… вот так… не отвлекайтесь, товарищи… это же совсем не больно… и не опасно… если с каждого понемножку…
– … заканчиваем, заканчиваем! – в голосе Майи явно прорезалось некое нетерпение и еще что-то… впрочем, не сейчас… сейчас так хорошо… легко…
– Закончили занятие на сегодня!
– Уф… – Алексей шумно выдохнул, отряхиваясь, как селезень, выбравшийся из пруда. – Здорово!
Его уже просто распирала буйная, трудно контролируемая радость. Наверное, так себя чувствуют котята, готовые скакать и носиться за клубком до упаду, просто от избытка молодой жизненной силы.
– Ага… – как-то неуверенно отозвалась блондинка слева. – Такое облегчение… прямо будто летишь… и звон в ушах даже…
– А я сегодня не в форме чего-то, – басом отозвалась рослая тетка с краю. – Как будто мешки с картохой таскала, честное слово.
Мастер-наставник, Майя Александровна, смотрела в пол.
– … А мы вот ка-ак сейчас гулять пойдем, да? Гули-гули, Юля, да?
Алексей с улыбкой наблюдал за процедурой снаряжения малышки для весьма ответственной экспедиции – в преддверии позднеосенней слякоти и грядущей суровой зимы Вера Николаевна стремилась максимально напитать Юлию Алексевну кислородом, так что прогулки становились все более длительными.
– Теть Вер, ну вы с Юльчонком до темноты-то опять не бродите…
– Ой, Лешенька, перестань! Ребенку крайне нужен свежий воздух, почитай хоть журнал «Здоровье» Вот как зарядят дожди, увидишь…
– Да ладно, ладно! Убедила, теть Вера!
– Скажи, мол, папка, вот как скоро ножками мы пойдем! Ух, как мы на тот год гулять станем, да? Гули-гули, Юля, уууу!
– Ууууу! – Чекалов засмеялся.
– Тебе, кстати, тоже полезно, Лешенька. Осенний воздух, он же эликсир здоровья, почитай. Вон, гляди-ка, какой ты румяный сегодня… И глаза блестят даже. А то все был как тень…
– Беспременно, теть Вера, архиобязательно! Права ты – тут все дело в свежем московском воздухе!
Отправив наконец экспедицию, Чекалов подошел к окну кухни, проследив за неспешно катящей коляску бабушкой. Ладно… В конце концов, от прогулок и в самом деле еще никому не поплохело.
И встреча с Юлькой на сей раз будет долгой.
Он улыбнулся, уже ощущая приближение чуда. Ну… ну же…
Как обычно, сам момент явления уловить не удалось. Когда он вошел в спальню, Юлька уже лежала на кровати, ничем не прикрытая.
– Иди ко мне, Леша…
Алексей стащил с себя рубашку и брюки и молча прыгнул вперед, как голодный тигр на добычу. Вот так. И никаких прелюдий…
– Юля, Юль…
– М-м?...
Чекалов слабо улыбнулся – давно, ох, как давно это Юлькино «м-м?» не произносилось таким томным, разнеженным голосом.
Во всяком случае, с того страшного дня ни разу. Такое «м-м?» бывало только у еще живой Юльки… до войны.
– Я прав?
Разумеется, он мог вообще ничего не произносить вслух. Она бы поняла все и так, без единого звука… Просто ему доставляло удовольствие слышать ее голос.
– Не знаю, Лешик… – она открыла глаза. – Мне хорошо, не отрицаю… И ты сегодня не на грани обморока, как обычно. Вот только так ли уж хорошо твоим коллегам-одногруппникам?
– Ну и что? – неожиданно в голосе Чекалова прорезались стальные нотки. – Можно подумать, им ноги трамваем отрезаны… Они обо мне не думают. Ни обо мне, ни о тебе, ни о теть Вере. И об Юльчонке тоже. Почему я должен переживать за всех?
Ее глаза совсем близко.
– Вот. Вот оно, Леша. Испытание властью в полный рост. Деньги, ладно – те деньги были в основном столь грязны и вонючи, что даже несколько удивительно, как это их удалось применить на доброе дело… Но теперь ты делаешь следующий шаг. И это уже не какие-то купюры-банкноты, Лешик. Здоровье, это серьезно.
Пауза.
– Тебе все-таки придется думать об этом. Бог обязан об этом думать… иначе это уже будет дьявол.
Он сильно вздрогнул. То, что таилось где-то в недрах подсознания, она произнесла открыто и прямо.
– Что же делать?
Вздохнув, она вновь прикрыла веки. Длинные мохнатые ресницы чуть трепетали.
– Не знаю, Леша… Вероятно, нужно поискать иные пути пополнения кассы. Вот, скажем, лес, он же живой…
Алексей широко улыбнулся.
– Юлька… да ты гений… Как просто!
– Думаешь? – она тоже улыбнулась, не открывая глаз. – Ладно… может, и действительно просто.
Палые листья ковром устилали газоны, разноцветными кляксами пестрели на асфальте – дворники не успевали выметать, очевидно. Чекалов поймал на лету кленовый лист, осторожно разжал кулак. Листок лежал на ладони смирно, чуть подрагивая. Вот уже и осень. Новая осень. Время идет неостановимо…
Он стиснул зубы – до того отчаянным было всплывшее откуда-то из глубины желание. Вернуться, вернуться в позапрошлую осень… Последнюю нормальную, человеческую осень. С живой и веселой Юлькой, с живым и порой веселым Володькой… Вернуться и все исправить. Начать с того, что не пустить Володьку в ту февральскую ночь…
Алексей криво усмехнулся и отпустил листок, обрадовано порхнувший к своим собратьям на газоне. Неизвестно, может ли поворачивать время вспять настоящий бог, но его жалкой личинке это точно не под силу. И вообще, хватит ныть. Он и так на особ