— Я тебя научу.
— Тогда послезавтра в театр, а когда на лыжах решишь сам, — послала воздушный поцелуй, пряча довольную улыбку за чашкой горячего зеленого чая.
Глава 26
Мелкий. Противный, нескончаемый дождь. Старое, более чем просто потертое бледно-желтое здание городского суда. Старков приехал сюда пятнадцать минут назад. Конечно, он приехал не просто позлорадствовать, более того, этот момент — лишь нелепое совпадение, или же четко продуманный ход Раевского, впрочем, ему было все равно.
Когда двери распахнулись, Алмазова вывели уже в наручниках, если неделю назад все было писано вилами по воде, то сейчас картинка прорисовывалась четче. Олег сразу его увидел. Его ехидная и хищная улыбка задела бы любого, любого, но не Старкова, ему было абсолютно плевать на этот жаждущий крови взгляд, на сверкающие вспышки прессы, набежавшей на дело Алмазова, словно стервятники.
Глубоко затянувшись, он проводил Олега взглядом до самой машины. Они играли в гляделки. Дым заполнял легкие. Он видел, как того закрыли в старом УАЗе, видел, как плохо выглядел его «родственник», но этого было слишком мало, настолько мало, что хотелось прямо здесь пустить пулю ему в лоб.
Стиснув зубы, Артем выкинул окурок в грязную лужицу. Весенняя слякоть стояла уже две недели.
Раевский позвонил ему минут через восемь, попросил забрать его с обратной стороны здания.
— Добрый день, Артем. Как настроение?
— Добрый. Лучше не придумаешь. Как заседание?
— Все идет лучше, чем мы могли себе предполагать. Еще месяц, и мы навсегда помашем ему ручкой.
— Хорошая новость на злобу дня. Виктор Сергеевич уже ждет нас в чайхане.
— Он звонил. Завтра прилетает Карецкий. Откуда у Алмазова такие связи? Карецкий не берется за дело без рекомендации.
— Дядя везде успел прислужить, не удивляйтесь.
— Вот это-то меня и пугает, чего нам еще ждать…чего…
Артем пропустил слова Раевского мимо ушей, потому как сам не знал, чего еще придумает «любимый» дядюшка, они все просчитали, все до последней мелочи, но в таких делах всегда остается что-то хорошо скрываемое от глаз, оно прячется, словно в ящике пандоры, а потом появляется в самый ненужный момент. Главное — не упустить этот самый момент, главное — не упустить.
Столько страсти, яркой, пленяющей. Приглушенный свет зала, и только она, окольцованная лучом яркого света. Один на один со своей историей. Любовью. Танец любви и жизни, трепета и нежности, адского пламени и таящегося глубоко внутри страха. Он не был похож на все ее предыдущие постановки, он был азартный, удушающий своей энергетикой, внутренней силой…кажется, она, как губка, впитывала в себя силу Артема, и вот теперь выплескивала ее на жюри.
Музыка стихла, как и Вера, в зале наступила тишина. Кораблёва, лежавшая в эпичном завершении танца на полу, поднялась, с волнением смотря на сидящих в зале мужчин и женщину. Три человека, три человека, которые в данную минуту решают ее дальнейшую судьбу. Часы отмерили несколько секунд, а женщина, укутанная в шелковый красный шарф, улыбнулась.
— Ты молодец. Я была бы рада посмотреть на тебя в роли участницы своей команды.
Мужчины, сидевшие по обе руки от этой белокурой дамы, в прошлом известной танцовщицы Большого, а ныне хореографа, основательницы и художественного руководителя одного из известных международных балетов, казались более отстраненными, они не проявили особого восторга.
— Вера, вы безусловно талантливы, но я думаю, вам не под силу конкуренция… Люди нашей профессии бывают слишком жестоки, а вы…,- лысый, как шар для боулинга, мужчинка, прокашлялся, — слишком нежная и, думаю, ранимая особа.
— Я всегда за здоровую конкуренцию.
— В этом-то и проблема, она не всегда здорова и честна…
— Юра, — вмешался второй, — не пугай ты. Деточка, ты отлично справилась, два «да» у тебя уже есть, поэтому, ждем тебе в Москве, все подробности тебе расскажет наш администратор.
— Спасибо, — чуть не прыгая, развернулась на пятках, быстро шагая за кулисы.
Там, за плотными шторами сцены, ее уже ждал Илья. Парень махнул рукой, переминаясь с ноги на ногу.
— Привет, — улыбнулся.
— Привет, — подбежала, не скрывая дикого восторга и радости, — меня взяли, представляешь, Юрковская сказала, что была бы не против посмотреть на меня в составе ее команды, ЕЕ! — слегка встряхнула Золотарева.
— Поздравляю, — протянул букет, который все это время держал за спиной, а Вера даже не заметила этого.
— Спасибо, — приняла букет, — не нужно было…тратиться, — принюхалась к розовеньким лилиям, — а как ты, взяли?
Парень кивнул.
— Я тебя поздравляю, — кинулась к нему на шею, букет, который она держала в руках, полетел на пол, — Илюха, мы это сделали, — восторженно.
Золотарев не успел прижать ее к себе, до того как она резво отстранилась, поднимая букет.
— Тебя подвести?
— Думаю, — набирая, что-то в телефоне, — да.
— Тогда пошли, карета ждет внизу.
— Ок. Только переоденусь.
Она упорхнула так же быстро, как и появилась за кулисами. Яркая, радостная, живая. Именно такой она запомнилась ему в их первую встречу. Слегка взвинченной, эмоциональной, но до жути обаятельной. Они столкнулись в коридоре академии, на третий день первого учебного года. Вера искала зал, а он спешил быстрее свалить к друзьям за город, каждый из них спешил… Они столкнулись почти лбами. Верка отлетела на пол, а он кинулся ее поднимать, извиняться, хотя она и не особо желала его извинений, скорее наоборот, чтобы он быстрее исчез, оставил в покое. Она тогда быстро ушла, оставив за собой шлейф духов и пару ругательств. Позже он понял, что они учатся на одном потоке, и не упустил момент, чтобы встать с ней в пару на хореографии, Кораблева этому была не особо рада, но и сильно не сопротивлялась. Наверное, именно с того момента между ними началось общение. Поначалу инициатором был он. Постоянно ее где-то поджидал, выводил на разговор, уже позже их общение вошло в какую-то повседневную колею, они ставили танцы, и были самой яркой парой, но все это крутилось лишь в студии. Амурчики летали лишь в этом замкнутом помещении, за его пределами Вера была холодна и чересчур неприступна. Он долго бился головой об стену, но это ни к чему не привело…ни к чему, а потом у нее кто-то появился…
— Я готова, — над самым ухом, заставляя выйти из ступора.
— Задумался, едем?
— Едем.
— Вер, — уже в машине, — я все спросить хотел…у тебя кто-то есть?
— В смысле? — нахмурила брови
— Парень.
— А, — протянула, губ коснулась улыбка, — да.
— Рад за тебя, — почти сквозь зубы.
— Золотарёв, если ты будешь так себя вести, я подумаю, что ты меня ревнуешь? — ткнула локтем в бок.
— Больно надо, — выкрутил руль, — я так, чтоб разговор поддержать спросил.
— Как у вас с Яной? — болтая ногами.
— С кем? А, с этой, — почесал макушку, — да никак, вроде.
— Я думала вы вместе.
— С Янкой? Ты меня совсем за дебила считаешь?
— Почему?
— На Янке давно пробу поставить негде, ее каждый мимо проходящий чувак вдоль и поперек знает, — едко усмехнулся.
— Да? Я не знала…
— Да тебе и некогда с людьми общаться, у тебя ж любовь…морковь.
— А это уже не ваше дело, голубчик.
— Приехали, — заглушил мотор, — слушай, неплохой райончик. Нормальную тебя батя хатку подогнал. В гости пригласишь?
— Да, пошли, заодно костюмы свои заберешь, они у меня с прошлого месяца еще валяются.
…Задернув тюль, Артем отходит от окна. Пальцы барабанят по полированной поверхности, ловя себя за этим раздражающим постукиванием, убирает руки в карманы. Интересная картинка, а самое главное, как вовремя. Он заехал к Кораблевой на несколько минут, еще вчера забыл здесь свою карту. Пока шарил по полке, куда скидывались всякие мелочи из карманов, метнул взгляд в окно, и очень даже не зря. Верка вылезала из Золотаревского лексуса, улыбалась…
Дверь открылась со свойственным ей щелчком.
— Проходи, — повесила куртку, — сейчас чайник поставлю, костюмы, кстати, там, — махнула в угол прихожей, — в пакете, — уже собиралась было идти в кухню и замерла, — Артем, — оглянулась на Илью, замечая чересчур недовольное лицо Старкова, которому в долю секунды, захотелось прихлопнуть Золотаревкого отпрыска, как мелкого назойливого комара.
— Ты же сейчас ничего такого не подумал? — обвила его руками, слегка задирая голову вверх.
— Что, например? — самодовольно ухмыльнулся, просто припечатывая Илью к стене взглядом.
— Я пойду, — Илюха растерянно махнул рукой, забирая пакет.
— Пока, на учебе увидимся, — хотела шагнуть в сторону двери, но Артем крепко сжал ее руку, не давая двинуться с места.
Дверь хлопнула, и они остались одни.
Раздраженно выдернув руку из уже ослабшего захвата, Вера молниеносно убежала в комнату. Ее напрягала эта обстановка, но больше ее напрягало поведение Артема. Это было…отвратительно. Слишком вычурно.
— У меня нет желания разговаривать, — начала, как только почувствовала его присутствие в комнате, — что ты тут вообще делаешь?
— Ты уж определись, либо не разговаривать, либо вопросы задавать.
Стиснув зубы, она развернулась к нему лицом, складывая руки на груди.
— Зачем ты так?
— Как?
— Илья — мой хороший друг, мы вместе танцуем, и…
— И что ты так за него распереживалась?
— Ты вообще слышал, что я до этого сказала.
— Слышал, — уходя.
— Ты куда?
— Пиджак повесить. И харэ дуться, я улетаю сегодня.
— Куда? — ринулась за ним, забыв про свое недовольство.
— Далеко, — поймал ее в кольцо рук.
— Надолго?