Нет, ну у нас в деревне бабки говорили, что озеро чудодейственное, помогает тем, кто в отчаянии. Бабы после войны ходили голосить к нему, кто в печали, уверяли, что становится легче. Ну так некоторые люди и в лес ходят кричать, стресс так снимают. Тоже уверяют, что как камень с души после этого. Почему меня закинуло в этот мир, и вообще каким образом, я не понимала. Вернуться обратно прежним путём пыталась неоднократно, но безрезультатно.
Дорога мне была одна — в приют, где много лет прозябала Катрина. У сирот в этом мире вообще перспектив никаких. Пашут в приюте до двенадцати лет за еду, а потом их разбирают гильдии, где тоже приходиться долгие годы работать за еду и крышу над головой.
Чижа увидела издалека. Развлекал стражников у ворот, что-то рассказывая и наверняка похабное, вызывая взрывы грубого мужского смеха. Кстати, кличка эта с моей лёгкой руки к нему прилипла. Вёрткий, худой, вихрастый мальчишка со звонким голосом мог заболтать кого угодно, и при этом имел поразительную способность при желании становиться незаметным или прятаться так, что никто не найдёт.
Проверено на его дядьке, который давно махнул рукой на свалившегося на его голову родственничка после смерти сестры. Все попытки призвать того к порядку и хоть как-то помогать в лавке, оказались пустыми. Чиж прибился к банде беспризорников и предпочитал дни проводить шляясь по улицам.
Я на него наткнулась зимой после того, как они не поделили территорию с другой бандой. Кто-то пырнул его ножом, и он зажимал рукой кровящий бок, прячась за бочкой в переулке. Прежняя Катрин максимум бы отвела его к дяде, а я сначала вылечила, а потом только вспомнила, что не имела на это никакого права. Так и началась наша странная дружба.
— Ну, где ты шляешься? Пойдём быстрее! — едва завидев меня, возмущённо вскричал он, пританцовывая на месте от нетерпения.
— Куда?! — удивлённо спросила у него, кивнув стражникам. Меня знали.
— Курицы нас заждались! Без тебя никак.
— Какие курицы?
Что-что, а курей его дядя не держал.
— Несущие золотые яйца! — прошептал он с таинственным видом, утягивая меня за собой от ворот.
— Чиж у тебя жар?
— Ногами перебирай быстрее, тебе говорю!
— Да что случилось? Можешь толком сказать? Мы куда спешим?
— В «Белую лилию».
Я присвистнула. Лучший постоялый двор в этом городишке!
— Там куриц лечить надо?! — всё ещё ничего не понимала я.
— Общипать! — хохотнул Чиж.
— Ты же знаешь, я не по этим делам! — упёрлась я, останавливаясь.
— Там как раз твои руки нужны. — потянул он меня за собой. — Эх, знала бы ты, каких к нам карасей жирных занесло. Драконы!
— Драконы?! — Заворожённо повторила я. Хоть и слышала о них, но в нашу тьму тараканью они не залетали. Даже почту доставляли из ближайшего Форса дилижансом.
— Да! Такой случай раз в жизни бывает!
И тут он сбивчиво выложил мне, как днём в город заявились драконы, сопровождающие обоз какой-то принцессы и лошадей. Саму принцессу со свитой переносят драконы по воздуху, а те их догоняют по земле. Ночью этой гроза разразилась, и любимая кобыла принцессы сорвалась и убежала. Нашли захромавшей неподалёку от нашего городка и пришли к нам в поисках целителя.
— Мэр им заявил, что целитель уехал на похороны к тёще, и он не знает как им ещё помочь. И тут дядька, главный у них заявляет, что он лжёт! Мэр побледнел, струхнул, но упрямо ответил, что целителей в городе нет, — захлёбываясь рассказывал Чиж. — Ты понимаешь, что они не просты? Только аристократы способны понять лгут им или нет. А тебя ведь в этот момент в городе не было!
Ого! Какой-то ходячий детектор лжи здесь оказывается.
— Ну, мэр им посоветовал привезти целителя из Форса, а я не будь дураком, увязался за ними и о тебе рассказал. Так что ты не подведи! Понимаешь, какой это шанс?
— Да какой шанс? — устало произнесла я. — Всё равно все деньги Гратье себе отберёт.
— Кат, ты дура? Не смекаешь? Они же в столицу едут! Если покажем, что будем им полезны, можно за ними увязаться! При них хрыч Гратье никуда не денется, документы твои отдаст. И поступишь ты в свою академию!
У меня даже глаза открылись от перспективы вырваться из этого болота.
— У тебя же завтра день рождения? Ты, главное, не лечи полностью сразу, задержи их до завтра! — тараторил Чиж.
— Ладно, давай посмотрим на этих гостей.
Глава 2
— Ты не представляешь, какие они… У меня от них мурашки по коже! А их старший как глянет, к земле всего придавливает, — делился впечатлениями Чиж о драконах.
Я же думала о том, что Катрине в своё время повезло, что у неё проявился лекарский дар. Он давал хоть какие-то перспективы в этом мире.
Поначалу она была счастлива, когда целитель Прани взялся обучать её и стал наставником. Как губка впитывала новые знания. Ей бы тогда ещё задуматься, с чего это Гратье спокойно к нему отпускает и заботливо интересуется успехами.
К шестнадцати годам её энтузиазм увял. К этому времени поняла, что уже давно во всём превосходит своего наставника. Лечение пациентов Прани стало обыденностью, а его требование не использовать дар в полную силу, чтобы пациенты к нему обращались ещё и ещё, вызывало лёгкое презрение. Ладно зажиточные горожане, но когда он пытался нажиться на тех, кто отдавал за визит к нему последнее, нарушала запрет, ссылаясь на то, что ещё плохо контролирует силу.
Она терпела его ворчание, ожидая дня рождения, когда можно будет покинуть приют, и самой отправиться поступать в академию, туда принимали с шестнадцати. Даже тайком скопленные монеты отложила на дорогу. Вот только у Гратье на неё были другие планы. Вызвал в кабинет и вместо рекомендательных писем сообщил о том, что в её документах нашёл ошибку. И ей сейчас исполняется не шестнадцать, а четырнадцать лет!!!
В мэрии жалобы сироты слушать не стали, лишь посмеялись, сказав, что была слишком мала, чтобы помнить, в каком именно году её подкинули на порог приюта. А когда попыталась убежать, поймали и строго наказали, а ещё нашли и отобрали монеты. До кучи запугали, что если попытается сбежать повторно, всё равно вернут в приют, ведь числится там, и в академию не примут — по новым документам не подходит по возрасту.
Справедливости можно было бы искать в гильдии целителей, но в захудалом Лионе из целителей был лишь Прани, а он отказался идти против мэра и куда-либо писать о её проблеме.
По закону уже в двенадцать лет сироты покидают приют и идут в подмастерье. Катрина же была вынуждена оставаться жить там до совершеннолетия, потому что жена Прани не собиралась терпеть в своём доме «молодую кобылу», но была не против, когда эта «кобыла» помогала её мужу зарабатывать деньги.
Да ещё с момента побега Гратье коршуном следил, чтобы она не смогла нигде тайком заработать. Горожане больше даже медяком не баловали за помощь с того времени, не желая, чтобы она покидала город. Все словно сговорились!
Катрин, осознав, что вырваться из Лиона ей не дадут, да ещё после того, как злой на неё Гратье едва не изнасиловал, на эмоциях нырнула топиться в пруд. Из хорошего — напуганный управляющий приютом больше попыток лезть под юбку не делал, но изводил как мог. Меня!
Обидно? У меня было время привыкнуть к тому, что жизнь несправедлива и защиты искать не у кого. Вот только смиряться с таким положением дел я не собиралась. Благодаря Чижу свела знакомства с бандитами города. Вот кому моя помощь нужна частенько и благодарят они так необходимыми мне монетами.
А завтра Катрин исполняется восемнадцать, по документам шестнадцать — разрешённый возраст для поступления в академию, и даже интересно, что на этот раз придумает Гратье, чтобы удержать в приюте. Для себя я решила, что покину город в любом случае.
Даже без документов и рекомендательных писем от целителя Прани, которые он мне до сих пор так и не дал. Не будь причиной его стремительного отъезда столь скорбный повод, как смерть тёщи, я бы вообще решила, что он специально уехал перед днём рождения своей помощницы. Чтобы в глаза не смотреть!
Всё же остатки совести у него есть, и он сам не единожды говорил, что я обладаю редким по силе даром, и родись в хорошей семье, а не в таком захолустье, могла бы многого добиться в жизни. Но своя рубашка ближе к телу. Я понимаю, что ему удобно, когда я под рукой, хоть и приходится делиться за это деньгами с Гратье.
Ему безмерно льстит, когда к нему со сложными случаями из Форса или других городов приезжают, или богатеи карету присылают за нами. Слава о нас давно распространилась по округе. А ехать к нам ближе, чем стараться попасть на приём к именитому целителю. И дешевле.
За время нашего сотрудничества, он себе и дом побольше купил, и слуг нанял, и учителей выписал для детей, и жена как королева одевается, меняя наряды. Жаль, что только на моём благосостоянии это никак не отразилось.
«Я даю тебе бесценный опыт работы!» — высокопарно заявлял он мне. Может, так совесть свою успокаивал.
Но за что стоит быть благодарной Прани, так это за то, что обучил грамоте Катрину. В приюте детей этим не утруждали, делая упор на физическом труде. Пусть и сделал он это для того, чтобы она могла читать его конспекты со времён учёбы и книги по профилю для самообразования. Чтобы самому лишний раз не утруждаться, тратя на это время.
В «Белой лилии» было непривычно людно. Поглазеть на высоких гостей набилось много народу, несмотря на высокие цены в заведении.
— Где мне найти лаэра Дагара? — пробился к хозяину за барной стойкой Чиж.
— Они в конюшне, — ответил Деб, приветственно мне кивнув. — Зайди потом, Марта твой любимый пирог испекла. Я скажу тебе отложить кусок.
— Спасибо! — не стала отказываться я.
Всё же хороший он мужик, не жлоб. Но если к Прани приезжают из других городов, мы им тоже «Белую лилию» советуем. А после того, как я у его дочери сына приняла, повитуха не справлялась, сложные роды были, меня всегда здесь чем-нибудь вкусненьким угощают. Правда я тоже совесть имею и без дела не захожу.