Всё началось с грифона — страница 23 из 65

– Я люблю ходить, – ответила Эзра. – Мне так легче думается. Но если захочешь притормозить – только скажи.

Она как будто предлагала перемирие.

На территории поместья царили движение и жизнь. Мое внимание привлекла одна семья – мама, папа и двое маленьких детей, мальчик и девочка. Все четверо играли в футбол на клочке зеленой травы перед одним из зданий. Проходя мимо, я наблюдала за детьми и задавалась вопросом, знают ли они, что находится под ними. Известно ли им, что в вольере, полном тьмы, расхаживает на израненных лапах мантикора? Интересно, слышали эти люди о карбункуле или хоть о ком-то из существ?

Эзра проследила за моим взглядом и усмехнулась.

– «Зверинец» – необычная компания, – ответила она на мои мысли. – Те, кто приходит сюда работать, обычно здесь и остаются. У Горацио не бывает сокращений. Большинство из этих людей, вероятно, пробыли здесь уже довольно долго. Они знают, пускай даже не видели этих существ своими глазами.

Эзра кивнула на землю и на спрятанных под ней невероятных существ.

– Им известно, что это место особенное.

Я вгляделась в лица окружавших меня людей. Кто-то смеялся, улыбался или морщил лоб в попытках сосредоточиться. Они ничем не отличались от людей, которых можно встретить на улице. Глаза не мерцали особенным светом, в изгибах губ не таились секреты.

– Нужно привыкнуть к тому, как Горацио ведет дела, – сказала Эзра.

– Что именно он пытается сделать? – спросила я.

– Он хочет изменить мир к лучшему.

– Каким образом меняет мир к лучшему то существо?

– Ты имеешь в виду Мертволицую? – уточнила Эзра. – Это вопрос к Горацио. Мне она тоже не нравится.

Я остановилась.

– Зачем вы здесь?

Она замерла в нескольких шагах передо мной и, не оборачиваясь, обдумала мой вопрос.

– Потому что, – произнесла Эзра, – мне нравится разыскивать то, что было сокрыто.

Она повернулась ко мне лицом, и на секунду я увидела в ее глазах что-то помимо голода. Это была надежда.

– Да и миру не помешало бы стать лучше.

Всю дорогу до столовой она молчала. В полупустом помещении собрались самые разные люди: тихонько работающие программисты; торговые агенты, выкладывающие в Сеть навязчивые рекламные предложения и щедрые комплименты; семьи, где царил беспорядок. Через несколько минут мы заняли два места у окна, из которого открывался вид на пологие золотистые холмы земли Горацио. Перед каждой из нас стояло по миске вегетарианского чили с толстым куском дымящегося кукурузного хлеба.

– Ну что, – прервала молчание Эзра, – вернемся к нашей истории?

Она взглянула на меня, ожидая либо согласия, либо отказа, но я решила вообще никак не реагировать на ее попытки покопаться в моем прошлом. Эзра продолжила:

– Не думаю, что Джамшид сумел полностью оправиться от смерти своей жены. Но он вернулся к работе, и ему даже удалось не дать клинике закрыться.

Эзра снова остановилась и сделала глоток колы через соломинку.

– Семейная жизнь, скажем так, переживала не лучшие времена, – продолжила она.

Несколько фермеров за пару столиков от нас чокались бутылками пива, от души смеясь над шуткой, которую я не расслышала. Мимо пробежал ребенок лет девяти или десяти, за ним гнался другой мальчик постарше – вероятнее всего, его брат.

– У девочки, дочери Софи и Джамшида, – тут Эзра заговорщически мне улыбнулась, – были некоторые проблемы. Все считали ее невероятно умным ребенком, но на самом деле ей приходилось тяжело. В одиннадцать лет девочка убежала из дома с одним лишь рюкзаком, набитым сэндвичами с арахисовым маслом. На следующий день ее нашли спящей в парке в двадцати милях от дома, и она была совсем одна. Девочка так и не согласилась рассказать, почему она ушла, как попала в тот парк или куда направлялась. Произошедшее привлекло органы опеки, но никаких мер они не приняли. Ситуация не слишком радостная, но ничего противозаконного не случилось.

Эзра прервалась и взглянула на меня, ожидая ответа.

Но что я могла ей сказать, чем объяснить свой поступок? Я искала что-то. Чего-то не хватало, и мне нужно было найти это так сильно, что я была готова переступить порог дома и идти до тех пор, пока все не встанет вновь на свои места. Тогда мне казалось, что у меня получится сбежать от голода, обжигавшего мне нутро.

– Вернемся к нашему герою, – продолжила Эзра. – Он ни с кем не встречался. Путешествовал только по работе, отпусков не брал. Отдалился от своих и так немногочисленных друзей. Жил, по всей видимости, одной работой и больше ничем, не бывал нигде, кроме дома и клиники. Разумеется, Джамшид посещал также частных клиентов. С таким отцом, вероятно, было тяжело. Ты, наверное, порой чувствовала себя невидимой?

Очередная пауза, очередной пронзительный взгляд.

– Он нанял второго ветеринара, но бизнес по-прежнему развивался медленно. Концы с концами, однако, из года в год сводить все же удавалось.

Эзра замолчала и устремила на меня холодный, жесткий взгляд. Я не отреагировала, и через мгновение она сдалась.

– Только вот в конце концов все пошло наперекосяк, и теперь он мертв, а мы сидим и обсуждаем это.

– Чудная история, – высказалась я.

– Вот мы и подобрались к тому моменту, когда я хочу спросить тебя, знаешь ли ты о произошедшем что-нибудь, помимо информации, данной в полицейском рапорте; быть может, какие-то сведения остались незамеченными.

Я не знала, нравилась мне Эзра или нет, и не была уверена, стоит ли ей доверять. И все же она, во-первых, неплохо подготовилась, а во-вторых, была первым человеком, который не только, казалось, заинтересовался этим делом, но и, возможно, мог его раскрыть.

– Итака, – произнесла я. – Девушка, которая работает на Феллов, спрашивала о ней. Это все, что мне известно.

– Больше ничего?

Я покачала головой.

– Итака, – повторила Эзра, пробуя слово на вкус, взвешивая его. – Это что-то новенькое.

Она отвернулась к окну и замолчала.

– Это все? – спросила я.

– На данный момент, – ответила Эзра.

Она поднялась, прихватив с собой поднос.

– Куда вы? – спросила я.

– У меня появилась новая зацепка, – отозвалась Эзра, и мне на секунду показалось, что под ее кожей зашипела горячая плазма.

Ее рвение было одновременно пугающим и заразительным. Внезапно мне стало нужно то, что было у нее. Меня словно охватила лихорадка: тоже захотелось вести расследование; искать зацепки, которые приведут меня к ответам на все вопросы; раскрывать тайны; находить то, что было сокрыто.

– Я могу помочь? – спросила я.

Собственный голос показался мне слабым, беззащитным, словно этими тремя словами я описала всю свою жизнь.

Эзра печально улыбнулась.

– Ты уже помогла, – сказала она.

– Но…

– Это волчья работа, – перебила Эзра. – А ты не похожа на волка.

Сказав это, она повернулась и размашисто зашагала прочь, оставив меня наедине с голодом, который было не утолить пищей, и видом на пологие склоны, покрытые сухой травой и полные тайн.


В таком состоянии меня и нашла Ава несколько минут спустя.

– Горацио хочет вас видеть, – объявила она.

Когда мы зашли в кабинет, Горацио Прендергаст рассматривал рубин, держа его двумя пальцами. Солнечный свет преломлялся в нем, отбрасывая на один из прищуренных глаз багряный отсвет.

– Великолепно, – прошептал Горацио и положил рубин на стол. – Даже для меня столкнуться с истинным совершенством – это редкость, – сказал он. – Когда можешь получить все, что пожелаешь, начинаешь понимать, что везде есть изъяны. Но это… – он обвел пальцами безупречные грани. – Ни единого недостатка, – резюмировал Горацио и откинулся на спинку стула.

– Заходя в загон, ты не знала, получится ли у тебя, – заметил он, – но в итоге справилась прекрасно. Быть может, тебя они понимают лучше, чем любого другого.

– Я не совсем в этом уверена, – проговорила я. – Оно как-то само произошло.

Горацио кивнул.

– Твой отец однажды предположил, что между твоей семьей и этими созданиями существует своего рода связь. Не думаю, что он сам понимал ее, но умел ею пользоваться. Ты, по-видимому, тоже.

– Наверное, – пробормотала я.

– Я хотел бы предложить тебе работу, Маржан, если ты, конечно, согласишься. Твои услуги будут нам полезны, и, полагаю, мы тоже сможем тебе помочь. С этими существами у тебя есть связь, с которой не сравнится никакое ветеринарное образование. Работая с нами, ухаживая за этими созданиями, ты сможешь отточить свои умения. Я уверен, что доктор Батист почел бы за честь стать твоим наставником.

– Ха, – высказалась я.

– Он гордый человек, но при этом справедливый. Мы предоставляем бесплатное жилье на территории поместья. А еще питание и все социальные выплаты. Кроме того, – улыбнулся он, – не хочу показаться вульгарным, но плачу я хорошо.

Горацио щелчком заставил рубин осторожно повернуться вокруг своей оси. В том уголке моего сердца, где затаился голод, вспыхнула искорка.

– На мне теперь клиника, – напомнила я. – И мне надо ходить в школу. Я не могу просто все бросить.

– Так делают очень многие, – заметил Горацио.

Он достал чековую книжку и ручку, заполнил первый лист, вырвал его и подтолкнул ко мне через стол. Когда я увидела цифры, во рту у меня пересохло. Сумма была больше, чем я видела за всю жизнь, больше, чем я могла когда-нибудь заслужить.

– Почему? – прошептала я.

– Потому что я хочу, чтобы ты работала здесь, – ответил он. – Все эти годы я очень уважал Джима и всегда хотел сделать для него и для вашей семьи больше, чем получалось. Он был хорошим человеком, но очень упрямым, и мне все время казалось, что он сполна расплачивался за это.

– М-мне нужно подумать, – пробормотала я с запинкой.

– Думай столько, сколько потребуется, – сказал Горацио Прендергаст.

Глава 12. Мертволицая с когтями


Когда Сэм привез меня обратно, уже стемнело. Мэллорин отсутствовала: два дня назад она, как и обещала, заявилась в оккультный магазин с просьбой взять ее на работу. Сегодня была ее первая стажировочная смена, и Мэллорин предупредила, что задержится допоздна.