– Это твоя работа, – возразила девушка.
– А еще отдала вашему кузену Гленну сорок баксов только за то, чтобы он вам написал.
Джейн скорчила кислую мину, но, похоже, не удивилась.
– Прости. Этого не должно было произойти. С ним разберутся, и тебе вернут деньги. Как поживает наш друг-музыкант?
– Не в восторге, – ответила я. – Но, думаю, с ним все будет в порядке. Скрипка здорова.
– Хорошо, – одобрила Джейн.
– Это наверняка повысит стоимость при перепродаже, – заметила я.
Джейн рассмеялась.
– Ты все не так поняла, – сказала она. – Скрипка счастлива там, где она есть. Никто не собирается ее продавать в ближайшее время. Но, предположим, через много лет наш друг-музыкант мирно скончается во сне. Тогда может появиться исполнитель завещания. И предположим, проявит особый интерес к тому, чтобы скрипка досталась хорошему владельцу и он был ее достоин. Среди всего, что мы делаем, это занимает не последнюю роль, Маржан.
– Как вы определяете, кто достоин? – спросила я. – Благодаря деньгам?
– Денег нам всегда хватало.
– Скажите это Гленну, – возразила я.
Джейн пропустила замечание мимо ушей.
– У нас есть способы проверки участников торгов, – сказала она.
– Например?
– Как-нибудь в другой раз, – ответила девушка. – Сегодня нам нужно поговорить о более важных вещах.
Она постучала пальцами по чемодану, окинула его взглядом, а затем, казалось, переменила решение.
– Мы не знаем, откуда берутся эти существа, – сказала Джейн. – Они приходят и уходят, а мы до сих пор не понимаем, как это происходит. Зато нам известно, когда существа появляются.
– Откуда?
– Есть определенные сигналы, – отозвалась она. – Если знать, за чем наблюдать, то можно заметить всплески то тут, то там. Это еще одна часть нашей работы. Когда в мире появляется новое существо – каким бы оно ни было, – происходит важное событие. Когда же появляется достаточно могущественное создание, мы следим за тем, чтобы оно обрело подходящий дом.
Джейн замолчала.
– Восемь лет назад, – заговорила она, – мы зафиксировали очень сильный сигнал. Что-то появилось, а после как в воду кануло. Мы не знаем, что произошло, но это существо должно было быть довольно могущественным. Возможно, в случившемся был замешан твой отец.
– При чем тут сегодняшние события?
– Может, и ни при чем, – сказала Джейн. – Но мы полагаем, что это событие и смерть твоего отца могут быть связаны.
– Вы расскажете мне об этом?
– Наша встреча не официальная, и я не обо всем могу рассказать. Но, надеюсь, что мы можем подружиться.
На ее лице застыло доброжелательное, но серьезное выражение.
– Я думаю, Маржан, нам обеим сейчас не помешал бы друг.
– Почему это?
– Потому что творится что-то плохое, – ответила Джейн. Она сняла очки и положила их на стол рядом с чемоданом. – Мы теряем их.
– Теряете?
– Они исчезают то тут, то там. Их продают без нашего ведома, а иногда и крадут. Мы упустили из виду уже более сотни существ.
У меня замерло сердце: я отлично знала, где они находились.
– Окей, вы потеряли несколько животных, – заговорила я. – Но они вам и не принадлежат. Почему вас это волнует?
– Я упоминала, что денег нам всегда хватало, – произнесла Джейн. – Дело в том, что мы правильно их инвестируем. В этом мы очень хороши. Но чтобы правильно вложить деньги, нам нужна особая информация, достоверная и исчерпывающая.
– Вам нужно знать о них, – поняла я. – О существах.
– Они – часть всего, – сказала Джейн. – И все сущее – часть их. Когда они в порядке, происходит что-то хорошее. Когда они болеют или им причиняют боль, все меняется к худшему. Мы можем зарабатывать и на том, и на другом, но должны располагать достоверной информацией.
– Значит, дело все-таки в деньгах, – проговорила я.
Я начинала думать, что Горацио, возможно, оказался прав насчет Феллов. Им нельзя было доверять, пусть даже одна из них и захотела со мной подружиться.
– Ты хоть представляешь, во сколько обходится наша деятельность? – спросила Джейн. – Да, все дело в деньгах, но мы используем их во благо. Если популяция этих существ сокращается, в мире не так уж приятно жить. Когда создания начинают исчезать, уровень преступности сразу же возрастает. Рушатся браки, люди совершают больше убийств и суицидов. Стоит популяции сократиться еще сильнее, и вспыхивают войны, начинается голод, а цивилизация сбивается с курса. Люди повсюду страдают, воцаряется хаос. Мы не просто покупаем и продаем, а еще и наблюдаем. И когда видим определенные предпосылки, то начинаем действовать.
Она сделала паузу и посмотрела на меня через стол.
– Иногда нам нужна та помощь, которую оказывает твоя семья. Так что, Маржан, это не просто бизнес. И наша деятельность, и ваша влияют на жизни людей по всему миру.
– Что во мне такого особенного?
– Ты не знаешь?
– Я не понимаю, – ответила я.
– И ты, и твой отец являетесь представителями Гирканской династии.
– Что за Гирканская династия, черт бы ее побрал?
– С научной точки зрения, – сказала Джейн, – Гирканская династия – это уникальная генетическая мутация.
– Значит, я урод, – подытожила я.
– Ты не урод, – возразила Джейн, – а самое настоящее сокровище.
– И сколько радости мне это принесло, – пробурчала я. – Папа мертв, сама я в полном раздрае.
– Смерть твоего отца была трагедией, – сказала Джейн. – Но речь не только о тебе и о нем.
Она сделала выразительную паузу.
– Твоя семья вот уже более тысячи лет продолжает Гирканскую династию.
В комнате внезапно стало гораздо просторнее, или же просто мне показалось, что я уменьшилась.
– Более тысячи? – переспросила я.
– Пожалуй, стоит рассказать тебе одну историю, – сказала Джейн.
– То ли было это, – ответила я, – то ли не было…
Глава 18. Сокольничий и шах
Йездегерд Несправедливый, шахиншах старой персидской империи Эраншахр, однажды принял с королевским визитом посланника регента императора Китая. Посланника сопровождали два величественных и свирепых льва-стража. То были звери с массивными головами и мощными телами, усы их вились волнами, а гривы походили на пламя. За всю свою жизнь шах не видел ничего подобного и оказался покорен.
Во время визита один из львов-стражей заболел. Шах, как и любой хороший хозяин, велел придворным сделать все необходимое, чтобы вылечить его. До одного из его визирей дошли слухи о некоем сокольничем из лесов Гиркании, что лежат между горами Эльбурс и Каспийским морем. Говорили, что он выхаживает животных неведомого происхождения. Визирь разыскал этого человека и привел его ко двору.
Слухи не лгали: сокольничий и правда сумел исцелить льва-стража. Посланник завершил дела и вернулся на Восток, благодарный шаху за его доброту. Сокольничий, выполнив свой долг, тоже стал собираться в обратный путь, но у шаха были к нему вопросы.
– Есть ли в мире другие такие существа? – спросил он.
– Да, о повелитель мира, – ответил сокольничий.
Царю царей не стоит лгать.
– И ты их исцеляешь?
– Я стараюсь, о повелитель мира.
– Откуда они берутся?
– Некоторые рождаются здесь, о повелитель мира. Кто-то приходит с шелковыми караванами из Китая, а кто-то – с римлянами или с византийцами. Бывают, эти создания прибывают с торговцами золотом из Аксума и чаем из Индостана. Они приходят отовсюду, где только можно найти людей, о повелитель мира, так что, несомненно, встречаются они везде. И все же многие из них, как и большая часть народов мира, находят путь сюда.
– Тогда хорошо, что ты живешь именно здесь.
– Хорошо, что империя благословлена столь оживленной торговлей и через нее проходит так много людей, – ответствовал сокольничий. – Мы граничим со столькими государствами, и величайшие дороги мира проходят через самое сердце нашей земли. И к счастью, о повелитель мира, я живу здесь, где могу быть более всего полезен тем, кто во мне нуждается.
Хорошо продуманная лесть всегда будет по достоинству оценена правителем.
– Как ты обрел эту силу?
– Я унаследовал ее от бабки, а она – от своего отца. Говорят, что силой нас одарило существо древнее самого человечества, в те времена и в том месте, которые были и которых не было. Это, впрочем, всего лишь предание.
Шаха не интересовали предания. Он мыслил материальными вещами: золотом, сапфирами, шелком. И подумал шах: «Если великие императоры Китая, монгольские кочевники и торговцы Индостана обладают такими существами, то, несомненно, у царя царей должно быть величайшее создание из всех».
И снарядил он отряд на гору Демавенд, чтобы поймать симурга – могучую птицу, чьи перья, по легенде, заживляли раны. Птица та, как говорили, могла поведать правителю секреты его врагов. Когда поход завершился успехом, шах Йездегерд приказал разбить для симурга обнесенный стеной сад в своем дворце в Ктесифоне. Там он и держал его, и была эта волшебная птица для него источником большой гордости.
Однако симург не раскрыл королю ни одного секрета и не исцелил ни одной раны. Более того, вскоре он начал слабеть, и шах снова послал за сокольничим, на сей раз приказав ему взять с собой все вещи, которые тот желал оставить при себе, поскольку отныне он будет жить во дворце, чтобы заботиться о величайшем сокровище шаха.
Сокольничий не мог спорить с правителем. Он и его дочь – другой родни у него не было – стали гостями шаха и поселились в комнатах во дворце. Сокольничий приступил к осмотру симурга, а когда закончил, то обратился к шахиншаху.
– Оставь меня с симургом, о повелитель мира, – молвил сокольничий, – на семь дней и семь ночей, и утром восьмого дня существо будет здорово.
Шахиншах согласился и проследил за тем, чтобы семь дней и семь ночей, пока сокольничий занимался своим делом, никто не осмеливался заходить в сад симурга.
На седьмую ночь дочь сокольничего проснулась и увидела, что отец сидит напротив ее кровати. Он велел ей переодеться в крестьянскую одежду, подождать, пока откроются дворцовые ворота, а затем выскользнуть из них и навсегда покинуть город Ктесифон. Дочь сокольничего сделала так, как ей было сказано.