Какое счастие: и ночь, и мы одни!
Река – как зеркало и вся блестит звездами;
А там-то… голову закинь-ка да взгляни:
Какая глубина и чистота над нами!
О, называй меня безумным! Назови
Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею
И в сердце чувствую такой прилив любви,
Что не могу молчать, не стану, не умею!
Я болен, я влюблён; но, мучась и любя —
О слушай! о пойми! – я страсти не скрываю,
И я хочу сказать, что я люблю тебя —
Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
И – гораздо более позднее:
Где ты? Ужель, ошеломленный,
Вокруг не видя ничего,
Застывший, вьюгой убеленный,
Стучусь у сердца твоего?..
То, что в своё время современные ему критики называли безыдейным щебетаньем о любви, – нынче является классикой русской поэзии. Более того, по словам Маршака, стихи Фета «вошли в русскую природу, стали её неотъемлемой частью». Вспомним же одно из самых известных стихотворений поэта, давно ставшее романсом, где природа и любовь слились в удивительной гармонии.
На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру
Долго, долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.
И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди…
На заре она сладко так спит!
В последние годы жизни Фет полностью переключился на творчество.
Оставив хозяйственную деятельность, он покупает старинную усадьбу Воробьёвку, где очень активно работает в поэзии и выпускает циклы стихов под общим названием «Вечерние огни». Вот одно из стихотворений этой серии:
Я видел твой млечный, младенческий волос,
Я слышал твой сладко вздыхающий голос —
И первой зари я почувствовал пыл;
Налету весенних порывов подвластный,
Дохнул я струею и чистой и страстной
У пленного ангела с веющих крыл.
Я понял те слезы, я понял те муки,
Где слово немеет, где царствуют звуки,
Где слышишь не песню, а душу певца,
Где дух покидает ненужное тело,
Где внемлешь, что радость не знает предела,
Где веришь, что счастью не будет конца.
Как отмечали и Некрасов, и Чернышевский, и Лев Толстой, лирика Фета воспитывает чувство поэзии, учит постигать прекрасное в самой жизни. И, смею полагать, в наше время это свойство его стихов более чем востребовано, остаётся только взять томик с полки или зайти в библиотеку, чтобы воспользоваться такой замечательной возможностью.
«И вижу берег очарованный…»(А. Блок)
Если бы кто-то придумал создать эталон поэзии, а точнее – Поэта (по крайней мере века двадцатого), я бы, не сомневаясь, предложила Блока.
Александр Александрович просто не мог не стать поэтом. И посудите: проучившись три года на юриста, он резко меняет «курс» и переходит на историко-филологический факультет Петербургского университета. Заметим, что именно с Северной столицей связана молодость Блока, а это уже судьба. Оставалось только всем творчеством подтвердить это. А он не мог не стать поэтом потому, что замес его родословной оказался настолько внушителен и своеобразен даже для дворянской семьи, что фактически предопределил будущее поэта-романтика, одного из самых ярких в Серебряном веке русской литературы. Да вот, если коротко: родился он в доме своего деда, Андрея Николаевича Бекетова, профессора-энциклопедиста; прабабушке, Александре Николаевне Карелиной, посвящал стихи Антон Дельвиг… Поэтессой и переводчицей была Александра Андреевна Блок, мать поэта. Личность его отца, Александра Львовича, его романтическая внешность и загадочность, любовь к музыке, отмеченной драматизмом, привлекали внимание творческих людей, в том числе таких, как Фёдор Достоевский… А воспитание юного Саши проходило среди холмистой и в высшей степени поэтичной подмосковной земли, в усадьбе Шахматово, где он после развода родителей рос в основном под женским влиянием. Отсюда и вполне понятные фантазии рано проснувшегося в нём поэта. Образ Прекрасной Дамы уже тогда вошёл в его сознание, чтобы не уходить из души никогда. И тут не отделить одно от другого: романтизм Блока нельзя представить без высокого образа Женщины, а образ этот был бы невозможен без возвышенного отношения к жизни.
…В лёгком сердце – страсть и беспечность,
Словно с моря мне подан знак.
Над бездонным провалом в вечность,
Задыхаясь, летит рысак.
Снежный ветер, твоё дыханье,
Опьянённые губы мои…
Валентина, звезда, мечтанье!
Как поют твои соловьи…
Страшный мир! Он для сердца тесен!
В нём – твоих поцелуев бред,
Тёмный морок цыганских песен,
Торопливый полёт комет!
Как немного здесь земного, и как много вселенского, звёздного, что и составляет суть романтики. Зато уж если земное – так настежь, навылет, на разрыв! И тут же – «Страшный мир!»…
Вся судьба Александра Александровича и в первую очередь его поэзия – это борьба со «страшным миром», тем, что губит всё высокое, светлое, вечное, что разлучает с Прекрасной Дамой, с мечтами об иной жизни, со страстью к предмету любви. И потому его лирика полна истинного драматизма и накала всех чувств, даже если это счастливая любовь. В конечном счёте он сам создавал тот мир, что гораздо больше был настоящим, чем тот, что рядом и каждый день.
Волею судьбы первой любовью Блока стала Ксения Михайловна Садовская, с которой тот познакомился на курорте в Германии. Она была гораздо старше юноши, имела полноценную семью. Роман был отнюдь не мимолётным и оставил свой след не только в жизни, но и творчестве поэта.
Жизнь давно сожжена и рассказана,
Только первая снится любовь,
Как бесценный ларец перевязана
Накрест лентою алой, как кровь.
И когда в тишине моей горницы
Под лампадой томлюсь от обид,
Синий призрак умершей любовницы
Над кадилом мечтаний сквозит.
1910
После поэт неохотно вспоминал о ней, а судьба Садовской под конец жизни сложилась драматично. Будучи смертельно больной, она рассказала врачу-психиатру о своём романе с Блоком, чему тот не поверил. Но даже умирая, она не хотела расставаться с письмами поэта…
А.А. Блок и Н.Д. Менделеева
А за два года до окончания девятнадцатого века в судьбу Блока вошла главная женщина его жизни – Любовь Дмитриевна Менделеева, дочь великого учёного, которая на годы стала для поэта той Прекрасной Дамой, которую ждали и его сердце, и его вдохновение… Однако молодая жена жаждала не только духовной близости. И по иронии судьбы два любящих друг друга человека искали земную близость на стороне. Так, любовником жены на какое-то время стал даже друг Блока – поэт Андрей Белый. А сам Блок пережил два романа с ярчайшими женщинами Петербурга – актрисой Натальей Волоховой (в стихах это «Снежная Дева») и оперной певицей Любовью Дельмас, буквально поразившей его исполнением партии Кармен… Естественно, под этим легендарным именем она и вошла в его поэзию.
Встретив Волохову, поэт буквально взорвался от восторга всем своим поэтическим существом, за несколько дней создав большой цикл стихов «Снежная маска». «Посвящаю их тебе, высокая женщина в черном, с глазами крылатыми и влюбленными в огонь и мглу моего города».
И вновь, сверкнув из чаши винной,
Ты поселила в сердце страх
Своей улыбкою невинной
В тяжелозмейных волосах.
Я опрокинут в тёмных струях
И вновь вдыхаю, не любя,
Забытый сон о поцелуях,
О снежных вьюгах вкруг тебя.
И ты смеёшься дивным смехом,
Змеишься в чаше золотой,
И над твоим собольим мехом
Гуляет ветер голубой.
И как, глядясь в живые струи,
Не увидать себя в венце?
Твои не вспомнить поцелуи
На запрокинутом лице?
(«Снежное вино», 1906)
Но сама Волохова не была готова броситься в этот вихрь, к тому же Любовь, супруга поэта, предприняла неожиданные действия, предложив актрисе связать с Блоком всю жизнь. Рискованный шаг жены удался, и Волохова рассталась с влюблённым поклонником. Но остался цикл замечательных стихов! (Не зря же тысячи людей провожали его в последний путь.)
И, наконец, встреча с Кармен, то есть с Любовью Андреевой-Дельмас, которая блистала в то время в этой роли. 14 февраля поэт признался в записной книжке: «…пела Дельмас – мое счастье». И – новая буря эмоций, восторженное почитание таланта певицы, волнующее ожидание новых встреч и, конечно же, – стихи, стихи, стихи… «…Я вас никогда не забуду, вас нельзя забыть…» – слова эти любящей Дельмас, как и стихи Блока, говорят сами за себя, в том числе и о том, что любовь эта была взаимной.
Л.А. Андреева-Дельмас
Конечно, королевам сцены льстило такое рыцарское отношение Блока, но той же Дельмас в обычной жизни хотелось простого человеческого счастья, а поэт снова не мог отделить любовь земную от поэтических снов… Так распался и этот союз. Но какие стихи вышли из-под пера Блока!..
…Вот – мой восторг, мой страх в тот вечер
в темном зале!