И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его
Церковь
Стояла одна такова,
Чтобы в Суздальских землях,
И в землях Рязанских,
И прочих
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова!
Но художественное чутьё Дмитрия Кедрина не обрывает поэму этими строками и помогает читателю духовно подняться над трагедией в порыве благодарности замечательным мастерам своего дела и ощущением великой гордости за Россию, что рождает такие таланты.
И стояла их церковь
Такая,
Что словно приснилась.
И звонила она,
Будто их отпевала навзрыд,
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
И пусть «страшная царская милость» осталась в легендах, но Дмитрию Кедрину удалось создать произведение, что вот уже скоро 80 лет звучит так же ново и пронзительно, как и прежде. Не случайно критики, очень редко благоволившие поэту, назвали «Зодчих» шедевром поэзии двадцатого века. Есть информация, что поэма о строителях храма Василия Блаженного воодушевила Андрея Тарковского на создание фильма «Андрей Рублев», что вполне логично.
Однако вернёмся немного назад, так как недолгий век поэта был насыщен многими обстоятельствами, далеко не всегда счастливыми. И, конечно, это не могло не отразиться на его творчестве. Незаконный сын дочери дворянина с польскими корнями, будущий поэт первое время жил у кормилицы, пока его не усыновил муж тётки и не дал ему свою фамилию и отчество. Итак, 4 февраля 1907 года родился (уже по документам) Дмитрий Борисович Кедрин. Но отец вскоре умер, и мальчик воспитывался родственниками, в основном женщинами.
Отроческие годы его прошли в Днепропетровске, там он поступил в коммерческое училище, но вскоре оставил его и занялся самообразованием. То же произошло и после с железнодорожным училищем. Судьба всё-таки выпрямляла его путь, ведя к главному делу жизни. Начался творческий период. Дмитрий начинает сотрудничать с такими известными на то время изданиями, как «Комсомольская правда», «Прожектор», «Молодая гвардия» и другими. В рецензиях на стихи Кедрина отмечался его неповторимый стиль.
Д.Б. Кедрин
Но капризная судьба вновь напомнила о себе в 1929 году, когда Дмитрий попал в тюрьму за то, что не донёс на своего друга, отец которого был генералом в армии Деникина. Не помогли и уже заметные публикации, и отклики на его творчество известных литераторов. Год и несколько месяцев несвободы в самом деятельном возрасте, в цвете таланта – это уже почти удар. Естественно, издания, державшие нос по ветру, не спешили снова его публиковать. Большинство написанных в это время произведений знали одну дорогу – в письменный стол.
В 1931 году после женитьбы он перебирается в Москву, сначала в район Таганки, а потом, уже с дочкой, в Черкизово. Начинается тесное сотрудничество с издательствами в качестве редактора, появились новые публикации.
Поэма «Зодчие», с которой начался рассказ о поэте, была написана в 1938 году, однако известность пришла к Дмитрию Кедрину шестью годами раньше, когда из-под его пера вышло стихотворение «Кукла», попавшее волею обстоятельств сначала к Горькому, а там и к руководству страны, в том числе, как говорят, и к Сталину, что не удивительно: вождь любил быть в курсе значимых явлений в литературе. Все дали «Кукле» высокую оценку, однако это не спасло Кедрина от будущих новых неприятностей. Достаточно сказать, что при жизни у него вышел только один небольшой сборничек «Свидетели», сокращённый до минимума вездесущей цензурой. Литературная критика то и дело обвиняла поэта в преобладании лирических тем в ущерб поддержки государственного курса на строительство новой жизни в стране. Осталось добавить, что ко всему этому талантливого поэта и его семью преследовала постоянная нужда, в том числе, казалось бы, нетерпимые для творческого человека жилищные условия. В Черкизове с дочкой и женой он жил в маленькой комнате, а за тонкой стеной то и дело бузили пьяные соседи… На гонорар от «Свидетелей» он купил жене Людмиле шубу, а вот на пишущую машинку денег уже не осталось… Но, будто догадываясь о скором уходе из жизни, Кедрин творил и выдавал в этих условиях на-гора первоклассные произведения: и «Кукла», и поэма «Зодчие», и «Рембрант», и другие, о чём речь ещё впереди.
Но вернёмся к «Кукле».
Как темно в этом доме!
Тут царствует грузчик багровый,
Под нетрезвую руку
Тебя колотивший не раз…
На окне моем – кукла.
От этой красотки безбровой
Как тебе оторвать
Васильки загоревшихся глаз?
Как мы видим, Кедрин не хочет обходить и то, что живы пережитки семейного хамства в семьях, и то, что далеко не всем детям живётся радостно, как хотелось бы. И, как всегда, поэт рисковал опять попасть в число неугодных власти. Но искренность и правдивость повествования поневоле передавались читателю, кем бы он ни был.
Что ж!
Прильни к моим стеклам
И красные пальчики высунь…
Пес мой куклу изгрыз,
На подстилке ее теребя.
Кукле – много недель!
Кукла стала курносой и лысой.
Но не всё ли равно?
Как она взволновала тебя!
… Дорогая моя!
Что же будет с тобой?
Неужели
И тебе между них
Суждена эта горькая часть?
Неужели и ты
В этой доле, что смерти тяжеле,
В девять – пить,
В десять – врать
И в двенадцать —
Научишься красть?
И, наконец, автор дарит надежду, больше того, он уверен, что так не должно быть в любимой им стране, и заканчивает стихотворение на высокой ноте, что, вероятно, и подкупило даже самых рьяных блюстителей «правильной» литературы.
…И придут комсомольцы,
И пьяного грузчика свяжут,
И нагрянут в чулан,
Где ты дремлешь, свернувшись
в калач,
И оденут тебя,
И возьмут твои вещи,
И скажут:
«Дорогая!
Пойдем,
Мы дадим тебе куклу.
Не плачь!»
В конце тридцатых годов из-под пера Дмитрия Борисовича выходят и такие значимые произведения, как «Конь», «Песня про Алену-старицу» и, конечно же, уже упомянутая стихотворная драма «Рембрандт». А между ними – тонкая, прекрасная лирика. И с юмором, в народном стиле – «Как мужик обиделся», и нежная «Колыбельная песня», и полная восточной мудрости «Кофейня». Вот её многим известное начало:
У поэтов есть такой обычай —
В круг сойдясь, оплевывать друг друга.
Магомет, в Омара пальцем тыча,
Лил ушатом на беднягу ругань…
И, конечно же, невозможно не привести целиком небольшое замечательное стихотворение «Красота»:
Эти гордые лбы винчианских мадонн
Я встречал не однажды у русских крестьянок,
У рязанских молодок, согбенных трудом,
На току молотящих снопы спозаранок.
У вихрастых мальчишек, что ловят грачей
И несут в рукаве полушубка отцова,
Я видал эти синие звезды очей,
Что глядят с вдохновенных картин Васнецова.
С большака перешли на отрезок холста
Бурлаков этих репинских ноги босые…
Я теперь понимаю, что вся красота —
Только луч того солнца, чье имя – Россия!
Естественно, не мог поэт обойти и тему войны. Невозможно без волнения читать стихотворение «Мать»:
Война пройдет – и слава богу.
Но долго будет детвора
Играть в «воздушную тревогу»
Среди широкого двора.
А мужики, на бревнах сидя,
Сочтут убитых и калек
И, верно, вспомнят о «планиде»,
Под коей, дескать, человек.
Старуха ж слова не проронит!..
Отворотясь, исподтишка
Она глаза слепые тронет
Каймою черного платка…
Два стихотворения, один за другим, но темы разные, – и уже разные интонации, и стиль, и язык. В первом – неторопливый поэтический рассказ, во втором – более короткие строки, более напряжённый строй произведения. Всё это говорит о несомненном таланте поэта – со своим, самобытным языковым запасом.
…В действующую армию он не попал из-за плохого зрения и в первые годы войны занимался переводами антифашистских произведений писателей из республик. Но весной 1943-го Дмитрий попадает-таки на фронт в качестве корреспондента газеты «Сокол Родины». Это было издание 6-й воздушной армии, воевавшей на северо-западе. А по окончании войны поэт вместе с другими писателями побывал в Кишиневе и уже строил планы на переезд с семьёй в эти поэтичные тёплые края.
Но судьба распорядилась по-своему. После войны писателю, знавшую её изнутри, под разными предлогами отказывали в публикациях даже этой тематики. Его заявление в Союз писателей об улучшении жилищных условий отклоняют те коллеги, что давно уже сами ни в чём не нуждаются. Кедрин с трудом понимал, в чём дело. Было только ясно, что такое отношение к нему было спущено «сверху». И в это самое время в их убогой комнатке в Черкизове появляется некий «друг» юности и предлагает ему доносить на товарищей. Без обиняков, прямо, и с обещанием другой, более благополучной жизни. И, не церемонясь, «поясняет», что ждёт поэта в противном случае. Возмущённый этой наглостью Дмитрий Кедрин выгоняет «гостя» вон.
…И пришли эти дни, и было первое нападение на Дмитрия, но неожиданные свидетели помогли ему отбиться. Вторая бандитская попытка удалась, ибо была хорошо подготовлена. Вечером того дня Дмитрий не вернулся из Москвы, и только через сутки жена смогла найти его, уже изувеченного и неживого. Вот так в то время расправлялись с неугодными поэтами… А жена не просыхала от слёз, вспоминала вещий сон и, не желая верить в случившееся, писала мужу письма о своей любви, а дети (дочка и сын) начинали свою жизнь со страшного потрясения, которое никогда и никуда не исчезает… Похоронен Дмитрий Кедрин на Введенском кладбище Москвы, а в Мытищах есть памятник одному из любимейших поэтов России.