Но лишь сбиваюсь с искреннего тона —
Мне сразу больно хлещет по щекам
Недвижимая тень от микрофона.
(«Я весь в свету…»)
В.С. Высоцкий и Марина Влади
Высоцкий бы снова был востребован самой жизнью. Не случайно многие из его песен остаются актуальными поныне. Включите радио в конце января – и весь эстрадный мусор, которым так «богат» нынче эфир, разлетится пылью от огня его строк… И «Парус», и «В холода, в холода», и «Кони», и незабвенная «Песня о друге», и многие другие – снова порадуют нас своей истинностью, правдой сердца, где каждое слово – не бездумные трали-вали неизвестно о чём, а живое чувство и живая, порой острая, мысль. И вечная битва за честь и справедливость.
Кто остался с похоронной —
Прочитал: «Ваш муж, наш друг…»
Долго будут по вагонам —
Кто без ног, а кто без рук.
Чем и как, с каких позиций
Оправдаешь тот поход?
Почему мы от границы
Шли назад, а не вперед?..
(«Реже, меньше ноют раны»)
О масштабе его таланта можно судить и по замечательным лирическим песням, таким как «Беда», которую прекрасно пела Марина Влади, «Лирическая» («Всё равно я отсюда тебя заберу…») и другие.
…Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени,
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели.
…Пусть на листьях не будет росы поутру,
Пусть луна с небом пасмурным в ссоре,
Все равно я отсюда тебя заберу
В светлый терем с балконом на море.
…Украду, если кража тебе по душе, —
Зря ли я столько сил разбазарил?
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!
Конечно, невозможно пройти мимо главной любви Владимира Высоцкого, ставшей и огромным счастьем, и драмой всей жизни. Вот несколько главных моментов этой истории. Её начало уже говорит о мощном характере этого человека.
Впервые увидев Марину Влади в фильме «Колдунья», он сказал себе: «Она будет моей». Он, ещё стоящий на пороге своей Судьбы, заявляет так и уже не упускает случая, чтобы мечта стала явью. И когда Влади увидела его в спектакле на Таганке «Пугачёв» в роли Хлопуши (как и я в те же годы), то захотела познакомиться с ярчайшим актёром, а Высоцкий сделал всё, чтобы эта встреча стала только началом сумасшедшего романа с обеих сторон. В 1970 году они сыграли свадьбу в арендованной московской квартире, а после поехали отмечать медовый месяц в Грузию. Это было самое прекрасное время их любви.
А потом началось то, что стало по камешку разрушать терем счастья. Шесть лет после свадьбы его не выпускали в Париж к жене. Несмотря на растущую не по дням, а по часам популярность, стихи его не печатали, диски с песнями не выпускали. Плюс срывались планы сниматься вместе в кино, плюс раздирающие сердце редкие встречи и длинные разлуки. Взрывной характер мощного артиста давал о себе знать, и тихой змеёй проникла в душу извечная русская привычка заливать беду вином, а позднее и чем похлеще. Несмотря на истовые старания Марины вытащить любимого из этого омута, Владимиру всё тяжелее становилось бороться с самим собой, он в очередной раз давал обещания выбраться из порочного круга, – и снова оказывался в его плену. И в июле 1980-го надорвавшееся сердце артиста, поэта, барда не выдержало. Сорок два года жизни ярчайшего человека и поэта (музыка была больше фоном для его поэзии, на мой взгляд). И десятки песен, что живут в сердцах миллионов до сих пор… И вот последнее стихотворение, посвящённое Марине Влади за месяц до ухода из жизни, записанное на двух бланках парижского турагентства.
И снизу лед, и сверху – маюсь между:
Пробить ли верх иль пробуравить низ?
Конечно, всплыть и не терять надежду!
А там – за дело в ожиданье виз.
Лед надо мною – надломись и тресни!
Я весь в поту, хоть я не от сохи.
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Всё помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека – сорок с лишним, —
Я жив, тобой и Господом храним.
Мне есть что спеть, представ перед Всевышним,
Мне будет чем ответить перед Ним.
Марина очень тяжело пережила смерть любимого. Считала, что всё кончено и дальнейшая жизнь потеряла всякий смысл. С трудом отгоняла мысль наложить на себя руки. Слава богу, встретился человек, что поддержал, понял и на какое-то время стал опорой… А в наших ушах снова звучит Высоцкий – уже в её исполнении…
Я несла свою Беду
По весеннему по льду.
Обломился лед – душа оборвалася,
Камнем под воду ушла.
А Беда хоть тяжела, —
А за острые края задержалася.
И Беда с того вот дня
Ищет по свету меня.
Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками.
А что я не умерла,
Знала голая ветла
Да еще перепела с перепелками…
Когда впервые мне в руки попал сборник стихов Высоцкого, одно из них буквально заставило замереть: «Он не вернулся из боя». Конечно, эти строки – не о себе, авторе, а на самом деле – это он не вернулся из боя. Привычные блоковские слова «И вечный бой! Покой нам только снится…» – это о нём, Высоцком. Не буду пересказывать его судьбу, большинство читателей знают о ней немало, и потому верят каждой весомой строчке в его стихах и песнях, и потому помнят о нём, потому что такие люди остаются не в головах, а в душах тех, кто знает цену Слову и Личности.
…То, что пусто теперь, – не про то разговор:
Вдруг заметил я – нас было двое…
Для меня – будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалась, словно из плена, весна,
По ошибке окликнул его я:
«Друг, оставь покурить!» – а в ответ – тишина…
Он вчера не вернулся из боя.
…Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло – для обоих…
Все теперь – одному, – только кажется мне —
Это я не вернулся из боя.
Не буду оригинальной, в финале всё-таки обращусь к песне «Я, конечно, вернусь…». Не только потому, что она очень известна. Он словно обращался – и к нам, и к тем, что придут гораздо позднее, и протягивал им свою сильную, добрую дружескую руку и обещал поддержку в покорении новых высот.
…Но мне хочется думать, что это не так, —
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах.
Я, конечно, спою,
Я, конечно, спою, – не пройдет и полгода.
Россия действительно богата на таланты, по крайней мере сегодня это снова можно сказать. И я закончу тем, чем начала своё слово о Высоцком. Да, Владимир Семёнович не вошёл в пантеон очень больших поэтов, но сумел-таки застолбить своё законное, причём уникальное, место в нашей поэзии. Он призвал на помощь гитару – и выиграл. Он показал ещё один путь к сердцу соотечественника. И оказался абсолютно прав.
И вот моё поэтическое послесловие к очерку – «После юбилея»:
Юбилейные минули дни,
О другом – и заботы, и речи.
Только память зарнице сродни —
Растревожит порой даже вечер.
…Что ж, счастливою стала судьба,
А тогда – обжигала морозно…
Как все любят сегодня тебя!
А в ответ – хрипловатое «Поздно».
На уроках не учится свет,
Всё грешит и спешит к преисподней…
Чем весомей и ярче поэт,
Чем талантливей – тем неудобней.
Нынче в моде дешёвый успех,
И завешаны золотом уши…
Он сегодня поёт не для тех,
У кого толстокожие души, —
Слишком часто по краю ходил,
Уходя от паршивой облавы,
Слишком дорого он заплатил
За живую посмертную славу!..
(Январь, 2018)
«Я верю, что правду спасёт красота…»(Г. Горбовский)
В октябре 2016 года исполнилось 85 лет видному русскому поэту, нашему современнику Глебу Яковлевичу Горбовскому. Почитая классиков, мы не должны проходить мимо творческих людей, вносящих весомую лепту в культуру России сегодня. Тем более если встречи с их творчеством делают нас богаче в самом главном, духовном, смысле. Как показывает жизнь, только это богатство может сделать человека по-настоящему счастливым.
…Как ясно на сердце. Плывут облака.
Питается прошлое правдой живых.
И ветры, и воды, и взгляд сквозь века
бездонно-прозрачны, как пушкинский стих!
Цветы полевые растопчут стада,
затмит пролетающий спутник звезду.
Я верю, что правду спасёт красота.
Но кто от неправды спасёт красоту?
Очень интересно и в то же время трудно писать о современнике-поэте. Ещё нет устоявшихся воспоминаний, что отдельными ручейками вливаются в цельное море судьбы и творчества. Отклики, отзывы, а то и легенды порой противоречат друг другу, мешают объективной и правдивой картине. Так произошло и с незаурядной личностью, в чьей биографии материала на остросюжетный роман – Глебом Горбовским. И только давнее душевное притяжение к его стихам, не ослабевшее за десятилетия, даёт мне право рассказать об очень известном ныне поэте, лауреате множества престижнейших премий (чего стоят Государственная премия РСФСР, Александра Невского, Андрея Платонова, и недавняя – Союзного государства!), но главное, поэте Божьей милостью, любимого читателями аж с первой его книги «Поиски тепла», вышедшей в 1960 году.
О Глебе Горбовском можно сказать то же, что и заметил Расул Гамзатов в отношении учёного, легендарного преподавателя Литинститута Георгия Куницына: «Судьба дала ему всё, чтобы стать плохим человеком, но он этим не воспользовался». В приложении к Глебу Горбовскому – чтобы стать посредственным поэтом, не сумевшим выбраться из той карусели страстей и событий, которой наградила его наша российская жизнь.