— Не смешите меня! — замахал руками Бродяга. — Двухголовые драконы давно вымерли. Вам достанется семиголовый!
У Свинопаса душа ушла в пятки. В сказках, конечно, говорится, что принц побеждает дракона. А вдруг всё выйдет наоборот и дракон убьёт принца? Свинопас, доложу вам, не был трусом, но и погибать ни за что ни про что не желал. «Пусть уж лучше я останусь простым Свинопасом», — подумал он.
— Отличные у вас свиньи! — толковал между тем Бродяга. — Жирненькие, гладенькие, просто загляденье!
Свиньи возмущённо захрюкали. Подумать только, бездомный Бродяга обзывает их свиньями!
— Самый последний глупец и тот сразу видит, что перед ним не свиньи, а кудрявые овечки! — недовольно перехрюкивались они.
— Ох, бедняжки! — покачал головой Бродяга. — Мне жаль вас, друзья мои!
— С какой стати он жалеет нас? — недоумевали свиньи, вертя пятачками и покручивая хвостиками.
— И они ещё спрашивают! — хмыкнул Бродяга. — Свинок откармливают. Каждый день ставят перед ними корытце с вкуснейшими помоями. А овечки? Им ведь и глоточка помоев не достаётся! Ходят-бродят всё лето с утра до вечера по полям да лугам и щиплют тощую травку. Что они зимой делают, я уж и не знаю. Вдобавок ко всем бедам их ещё и стригут догола. Несчастные создания!
Он выудил из лохмотьев огрызок сливового пирога и принялся с аппетитом жевать.
Свиньи в ужасе переглядывались. Ни глоточка свежих помоев! Ходить всю зиму голышом и самим отыскивать себе пропитание? Нет уж, лучше оставаться свиньями!
А Бродяга обернулся к гусиному стаду и, покрошив остатки сливового пирога, крикнул:
— Эй, гуси! Налетай!
Гуси, все как один, подняли головы, вытянули шеи и угрожающе зашипели.
— Мы — лебеди! — хором загоготали они. И, подозревая, что этот глупец так ничего и не понял, добавили: — Заколдованные!
— Ах, вот в чём дело! — понимающе протянул Бродяга. — Тогда недолго вам здесь резвиться. Все лебеди, а это всякому известно, принадлежат Королю. Как же вас угораздило родиться лебедями, дорогие мои? Вам придётся распрощаться с просторным лужком и с заросшим сочной травой бережком. Отныне вы будете плавать в искусственном пруду за высокой оградой, а чтобы вы не улетели, королевские слуги подрежут вам крылышки золотыми ножницами. Каждое утро вам будут подавать на серебряном блюде до отвращения сладкий клубничный джем. Впрочем, забот у вас никаких не будет. Даже яйца не нужно будет высиживать. Король их обычно съедает ка завтрак.
— Какая га-га-гадость! Надо же, клубничный джем! — залопотали пси. — А полакомиться червячками? А повысиживать гусят?
— Об этом и не мечтайте! — хмыкнул Бродяга. — Но зато какая честь! Королевские лебеди!
Гуси так и замерли. Это что же получается? Железная ограда! Подрезанные крылья! О гусятах и думать не смей! Может, они ошиблись, возомнив себя лебедями? Пожалуй, стоит побыть пока простыми гусями!
Бродяга повернулся и тут же уткнулся в мохнатый бок Осла. Он покопался в своих немыслимых лохмотьях, достал румяное яблоко и откусил кусок.
— Простите, друг, — извинился Бродяга. — Я бы поделился с вами яблоком, но вы в этом не нуждаетесь. В вашем распоряжении целый луг, усеянный лютиками.
Осёл с отвращением оглядел цветущий луг.
— Для ослов это, может быть, и неплохо, — возразил он. — Только не воображайте, будто я такой осёл, каким, может быть, кажусь. Не верьте глазам своим, на самом деле перед вами прекрасный арабский скакун!
— Неужели? — с интересом поглядел на него Бродяга. — Как же наверное, скучаете по своей чудесной родине! Песчаные бури! Миражи! Безводные пустыни!
— Совсем-совсем безводные? — встревожился Осёл.
— Само собой разумеется, дружище! Но это же пустяки! Вы, арабские скакуны, удивительные создания — можете, не смыкая глаз, неделями скакать без воды и еды!
— А оазисы? Там-то есть трава!
— Не самая вкусная. Да и оазисы встречаются редко, — вздохнул Бродяга. — Но что мы всё о еде толкуем? Вы же знаете, меньше ешь — быстрее бежишь. Меньше пьёшь — легче становишься. Одним прыжком можешь заслонить хозяина от смертельной пули.
— Но тогда, — вскричал Осёл, — тогда она убьёт меня!
— Естественно, — спокойно сказал Бродяга. — Вот почему мы и восхищаемся вами, благородными арабскими скакунами. Вы готовы умереть в любую минуту!
Осёл смущённо почесал морду задней ногой. Готов ли он умереть в любую минуту? Скорее нет, чем да. Неделями ничего не есть! А здесь повсюду лютики и маргаритки. Хватит и на дюжину ослов! Пожалуй, не стоит пока становиться арабским скакуном. Разве что потом когда-нибудь… И он тряхнул лохматой головой, избавляясь от навязчивой идеи.
А Бродяга подошёл к самому берегу ручья и кинул под камень огрызок яблока.
— Угощайтесь, уважаемая Жаба! — сказал он.
— Не дразни меня жабой! — квакнула Жаба.
— Ну и как же тебя величать, дорогуша? — поинтересовался Бродяга.
— Толстая бурая шкура и бородавки — только видимость. На самом деле я лёгкая зелёная лягушка!
— О, завидная судьба родиться лягушкой! — воскликнул Бродяга. — Сиди себе на листике кувшинки и пой песни всю ночь напролёт!
— Всю ночь? Да я умру от холода!
— Знай лови пауков и мошек для своего избранника, — продолжал, не слушая её, Бродяга.
— Не для себя, а для кого-то? — удивилась Жаба.
— Любящая лягушка — а ты, надеюсь, именно такая — никогда не станет охотиться только для себя! — подтвердил Бродяга.
Жаба была жадна. Она вовсе не собиралась делить с кем-нибудь жирного паука, который как раз спускался на тонкой паутинке. И только она подумала, что, пожалуй, неплохо остаться жабой, как — плюх! — рядом с ней шлёпнулся в воду камень. Жаба поспешно нырнула в ручей.
— Кто кинул камень? — строго спросил Бродяга.
— Я, — раздался голос с мостика. — Просто так. Чтобы заставить её прыгнуть.
Бродяга поднял голову и увидел Мальчишку с Обезьянкой.
— Милый маленький мальчик! — усмехнулся он. — Ну конечно же такой добрый мальчик всё делает не со зла, а просто так.
— Не называйте меня маленьким мальчиком! На самом деле я…
— Стоп! — перебил его Бродяга. — Попробую сам догадаться.
Индеец? Нет, пират!
— Верно! — хрипло отозвался Мальчишка, кривя рот в пиратской ухмылке. — Я самый свирепый пират, по имени Одноглазый Карамбо.
— А где же твой абордажный крюк? — спросил Бродяга. — Где чёрный флаг с черепом и скрещёнными костями? А чёрная шёлковая повязка на глаз? На твоём месте я бы здесь не остался ни минуты. Этот ручей не для пиратского фрегата! Держи курс на юг, к Терра-дель-Фуэга!
— Я уже был там, — небрежно отмахнулся Мальчишка.
— Ну, тогда… — Бродяга понизил голос: — Были вы, досточтимый пират, в Лагуне Мертвецов?!
Мальчишка подпрыгнул.
— Вот это местечко для меня! — завопил он, подхватывая свою Обезьянку. — Сбегаю домой попрощаться с мамой — и в путь!
— Я не ослышался? — Бродяга приставил ладонь к уху. — Свирепый пират Одноглазый Карамбо бежит к мамочке? Предводитель пиратов тратит драгоценное время, чтобы сбегать домой? Непостижимо! — изумлённо развёл руками Бродяга.
Мальчишка заколебался. По правде говоря, он понятия не имел, что это за штука — Лагуна Мертвецов и сколько времени потребуется, чтобы до неё добраться. А пока туда сплаваешь да вернёшься обратно, можно и к ужину опоздать. Мама будет беспокоиться. Крове того, на ужин у них вкусные оладышки. Может, хотя бы сегодня стоит побыть самим собой? Карамбо может подождать и до завтра. Куда он денется?
— Обезьянку с собой берёте, господин пират, на счастье? — спросил Бродяга, насмешливо глядя на игрушку.
В ответ раздался истошный визг.
— Не смейте называть меня обезьянкой! — тараторила Обезьянка. — Я такая только снаружи. А внутри я Маленький Мальчик!
— Мальчик?! — воскликнул Бродяга. — Тогда почему же ты не в школе?
— Школа? — забеспокоилась Обезьянка. — Вы имеете в виду то место, где толкуют о том, что дважды два то ли пять, то ли двадцать пять? И обо всякой другой чепухе?
— Именно, — серьёзно кивнул Бродяга. — И поторопись, пожалуйста. Не то хватятся, что тебя нет, и строго накажут.
Он порылся в лохмотьях, достал две шоколадки и протянул одну Обезьянке.
Но она отвернулась. Школа? Такое ей и в голову не приходило! Не-ет, лучше уж оставаться старой, изъеденной молью игрушкой. Она вдруг почувствовала прилив необыкновенной любви к своей потёртой шкурке, к стеклянным глазкам и верёвочному хвосту.
— Возьми тогда ты, Карамбо! — усмехнулся Бродяга. — Пираты, я слышал, большие сластёны.
Он протянул Мальчишке одну шоколадку, сунув другую себе в рот.
Мальчишка облизнулся.
— Ладно, — буркнул он. — Пора мне!
Он приветливо помахал остальным, собираясь отправиться домой.
— И мне пора, — сказал Бродяга.
На этот раз он добыл из лохмотьев ломоть хлеба с маслом, откусил добрую половину и зашагал через мостик.
Мальчишка задумчиво глядел ему вслед. Вдруг он вскинул вверх руку.
— Эй! — закричал Мальчишка.
Бродяга остановился.
— Как вас зовут? Вы нам так и не сказали! И вообще, кто вы?
— Да-да! Га-га! — подхватили остальные.
— Кто вы? — спрашивала Пастушка, и гуси вторили ей.
— Кто же вы? — добивался Свинопас, и наперебой хрюкали свиньи.
— Ну кто же вы? — выкрикивал Осёл.
И даже Жаба высунула голову из-под камня, тараща глаза.
— Я? — простодушно улыбнулся Бродяга. — Если вам и впрямь это интересно… — Он серьёзно оглядел всех, тряхнул своими лохмотьями и громко сообщил: — Я — Ангел.
И, помахав им на прощание, двинулся дальше.
— Ха-ха-ха! Га-га-га! Хрю-хрю-хрю! — неслось ему вслед.
А Мальчишка, тот прямо согнулся от смеха.
— А-ха-ха! О-хо-хо! — гоготал он во всё горло. — Этот старый оборванец — Ангел!
Но вдруг его смех резко оборвался. Мальчик выпучил глаза, потом крепко зажмурился, снова вытаращился и опять зажмурился.
Бродяга радостно скакал по дороге, взмахивал руками и подпрыгивал всё выше и выше. Он даже и не подпрыгивал уже, а взмывал в воздух, легко отрываясь от земли.