Коробка была доверху набита какими-то свёртками. Проворные руки Мэри Поппинс вытаскивали и разворачивали один свёрток за другим. В первом оказалась птичка с отколотым клювиком, за ней появился фарфоровый ягнёнок.
— Ну и ценности! — подивился Майкл. — Я мог бы сделать птичке нос из оконной замазки. Но ведь мисс Эндрю велела оставить всё таким, как оно было.
— Ничто не остаётся таким, как было! — заметила Мэри Поппинс.
— Кроме вас! — подольстился Майкл.
Она усмехнулась и посмотрела на себя в зеркало. Её отражение тоже усмехнулось и, в свою очередь, посмотрело оттуда на Мэри Поппинс. Ясно было, что и Мэри, и её отражение остались довольны друг другом.
— Интересно, зачем мисс Эндрю хранит всё это? — сказала Джейн, доставая из коробки старый, потрескавшийся изразец.
На нём были изображены старинные дамы и кавалеры, плывущие в лодке.
— Чтобы вспоминать о своей древней молодости, — предположил Майкл.
— Эта молодость доставляет столько хлопот, — недовольно буркнула Мэри Поппинс, разворачивая очередной пыльный свёрток.
Дети носились туда-сюда, расставляя на каминной полке сокровища мисс Эндрю: игрушечный домик в заснеженном стеклянном шаре, глиняную курочку на жёлтом гнезде, фарфорового красно-белого клоуна, пластмассового крылатого коня, стоящего на задних ногах, вазочку для цветов в форме лебедя, деревянную лисичку, яйцо из полированного гранита, расписное яблочко с нарисованными на нём мальчиком и девочкой и, наконец, парусный кораблик в стеклянной банке.
— Надеюсь, это всё? — проворчал Майкл. — Полка уже вся заставлена.
— Нет ещё, — сказала Мэри Поппинс, доставая со дна коробки какой-то бугристый свёрток.
В следующий момент из шуршащей бумаги появились на свет две фарфоровые фигурки. Странно посмотрев на них, Мэри Поппинс вручила по одной Майклу и Джейн.
Вконец замотавшиеся от беготни, Майкл и Джейн с облегчением поставили фигурки по обе стороны каминной полки. Джейн, прищурившись, пригляделась к своей повнимательнее.
Фарфоровый лев положил лапу на грудь фарфоровому охотнику, сидевшему под фарфоровыми листьями банана. Зверь и человек смотрели друг на друга с лучезарной улыбкой. Никогда в жизни Джейн не видела двух таких счастливых созданий!
— Он кого-то мне напоминает! — воскликнула она, рассматривая фарфорового охотника в нарядной синей куртке и высоких чёрных сапогах.
— Точно! — согласился Майкл. — Но вот кого?
Он наморщил лоб и попытался припомнить. Потом взглянул на свою фигурку и удивлённо воскликнул:
— Ой, Джейн! А на моей нет охотника!
Так и есть! Пальма на месте. Лев тоже никуда не делся. Зато от охотника остался только осколочек чёрного сапога.
— Бедный одинокий лев! — вздохнул Майкл. — Он такой жалкий!
И правда, лев на той фигурке просто расплылся в улыбке, а на этой выглядел до того унылым, что, казалось, вот-вот расплачется.
— Вы тоже будете иметь жалкий вид, если сейчас же не пойдёте обедать!
Лицо Мэри Поппинс было ещё свирепее, чем её голос, и дети опрометью бросились исполнять её приказание.
Украдкой оглянувшись на бегу, они увидели стоящую перед камином Мэри Поппинс с ворохом скомканных бумаг. Она с задумчивой улыбкой смотрела на расколотую фигурку, и губы её чуть заметно шевелились.
Майкл и Джейн быстро переглянулись.
— Странно, — сказал Майкл.
Джейн пожала плечами.
— Давайте пойдём на качели! — предложил Майкл, когда они вышли на улицу после обеда.
— Нет! Лучше на пруд! Надоело мне качаться! — воспротивилась Джейн.
— Ни качелей, ни пруда! — сказала Мэри Поппинс непререкаемым тоном. — Сегодня — прогулка по главной аллее!
— Ой, Мэри Поппинс! — заныла Джейн. — Она такая длинная!
— Я не смогу столько пройти! — вторил ей Майкл. — Слишком много съел сегодня!
Главная аллея тянулась от Вишнёвого переулка, пересекала парк и упиралась в дальние ворота. Дальше снова начинались городские улицы. Она была широкой, прямой и чопорной и не позволяла себе петлять, как это делали узкие, извилистые тропинки, бегущие к пруду или к детской площадке. Её окаймляли высокие деревья и фонтаны. Майклу и Джейн она всегда казалась нескончаемой.
— Главная аллея — или домой! Выбирайте! — предупредила Мэри Поппинс.
Майкл уже готов был сказать, что в таком случае он идёт домой, но Джейн понеслась вперёд.
— Не догонишь! — крикнула она на бегу.
Майкл терпеть не мог проигрывать.
— Так нечестно! Надо одновременно! — завопил он, срываясь с места.
— Бежать за вами не собираюсь! Я не сороконожка! — бросила им вдогонку Мэри Поппинс.
Она шла неторопливо, наслаждаясь ароматным воздухом, уверенная в том, что и воздуху приятно наслаждаться ею, дышащей свежестью Мэри Поппинс. Да и как могло быть иначе? Стоило только поглядеть на неё, чистенькую, аккуратную, с новой чёрной сумочкой и с неизменным зонтиком под мышкой.
Коляска мерно поскрипывала по песчаной дорожке. В ней, будто птички в гнезде, уютно устроились Близнецы и Аннабел с голубым утёнком в руке.
— Ты жульничаешь, Майкл! — обиделась Джейн, когда он случайно или нарочно оттолкнул её, проносясь мимо.
Они бегали от дерева к дереву, стараясь обогнать друг друга, и бесконечная аллея уводила их в самую глубину парка. Вскоре Мэри Поппинс и коляска почти растворились вдали и стали казаться едва различимыми пятнышками.
— Если ты меня ещё раз толкнёшь, р тебя так пихну! — пригрозил раскрасневшийся от бега Майкл.
— А если ты в следующий раз наскочишь на меня, то я оттаскаю тебя за волосы! — ответила Джейн.
— Не шалить! — предупредил их парковый сторож. — Соблюдайте правила! Никаких споров-разговоров!
Он делал вид, будто подметает дорожки, на самом же деле болтал с полисменом, который прислонился к стволу клёна, лениво коротая время.
Майкл и Джейн прекратили свои безумные гонки и остановились, аереводя дух. К своему удивлению, они обнаружили, что уже пересекли весь парк и достигли дальних ворот.
Сторож внимательно оглядел каждого из них.
— И что вы всё время спорите, ругаетесь? Я, когда был маленьким мальчиком, ничего такого не делал! Правда, — вздохнул он, — я рос олин, и мне не с кем было играть. Вы даже не понимаете, как вам повезло!
— Ну что вы говорите? — вступил в разговор полисмен. — Это с какой стороны посмотреть. Вот мне, например, было с кем играть, но ничего хорошего из этого не выходило.
— Брат или сестра? — спросила Джейн, позабыв про все свои размолвки с Майклом.
Ей очень нравился полисмен. Но сегодня она особенно приглядывалась к нему. Он определённо кого-то напоминал, только Джейн никак не могла понять, кого именно.
— Братья! — сообщил полисмен и почему-то поморщился.
— Старшие или младшие? — уточнил Майкл, пытаясь припомнить, ое же он видел это лицо.
— Да все одного возраста, — равнодушно проговорил полисмен.
— Тогда вы двойняшки, как наши Джон и Барбара!
— Мы тройняшки, — сказал полисмен.
— Вот повезло! — позавидовала Джейн.
— Только не мне, — буркнул полисмен. — «Эгберт, — каждый раз удивлялась мама, — почему ты не хочешь поиграть с Гербертом и Альбертом?» Но это не я, а они не желали играть со мной! Они любили ходить в Зоопарк, а возвращаясь оттуда, представляли себя лкими тиграми, и наш дом тут же превращался в Тимбукту или в пустыню Гоби. Но я-то никогда не хотел быть рычащим тигром! Мне давилось тихо играть в автобусных кондукторов, и я любил, чтобы все мои вещи были аккуратно разложены по местам.
— Как она! — кивнул сторож в сторону фонтана, к которому склонилась аккуратненькая Мэри Поппинс, чтобы поправить шляпку.
— Верно, как она, — согласно кивнул полисмен. — Или как миленькая мисс Элин.
— Элин вовсе не миленькая и не аккуратная, — буркнул под нос Майкл. — У неё волосы копной и ноги огромные.
— А кем стали Герберт и Альберт, когда выросли? — быстро спросила Джейн, желая узнать конец истории о трёх братьях.
— Кем стали? — удивлённо переспросил полисмен. — Полицейскими, кем же ещё? Куда один — туда и остальные.
— Но мне показалось, вы были такими разными!
— Были и остались! — пожал плечами полисмен. — Я, как видите, остался в Лондоне, а они отправились в дальние страны. «Хотим, — говорят, — пожить в джунглях, пообщаться с жирафами и леопардами!» Один из них — Герберт — так и остался там. Только прислал весточку, чтобы не беспокоились. «Я, — писал, — счастлив и чувствую себя здесь, как дома». И после этого — ни словечка, даже открытки на Рождество.
— А что было с Альбертом? — теребили его дети.
— Альберт? Он-то вернулся. После несчастного случая.
— Какого несчастного случая? — впились в него глазами дети — они просто сгорали от любопытства.
— Потерял ногу, — ответил полисмен. — А где, когда и как — молчит. Заказал себе деревянную ногу и ходит мрачный, не улыбнётся. Сейчас он работает на светофоре. Сидит в своей будке и чахнет понемногу. А иногда… — понизил голос полисмен, — иногда он, только представьте, и вовсе забывает переключать огни! Оставит, бывало, красный свет на весь день — и хоть весь Лондон замри!
Майкл так и подпрыгнул:
— Это, должно быть, тот, которого мы видели сегодня утром в будке у дальних ворот!
— Он это, он! — радостно закивал полисмен.
— Но отчего он чахнет? — спросила Джейн, которая любила выяснить каждую мелочь.
— Говорит, что тоскует по джунглям. Мол, у него там остался друг.
— Нашёл где завести себе друга! — Сторож хозяйским взглядом обозрел парк. — Эй! Прекратить! — возмущённо закричал он. — Этот Варфоломей опять выкидывает фортели! Вы только гляньте, взобрался на ограду, и хоть бы хны! Слезай сейчас же! Это не по правилам! Собакам не положено висеть на оградах! Придётся предупредить мисс Ларк, — пробормотал он. — И она ещё кормит их деликатесами! Да он в два раза толще, чем был вчера.
— Но это не Варфоломей, — присмотрелся Майкл. — Эта собака намно-ого больше!
— И вовсе это не собака! — вскричала Джейн. — Это…