— И мы их помним! — ликовал Майкл. — Даже если сама Мэри Поппинс забыла!
— В самом деле? — раздался строгий голос.
Дети быстро обернулись. Перед ними стояла Мэри Поппинс, как обычно подтянутая, опрятная, с невозмутимым кукольным личиком.
— И что же я забыла, позвольте вас спросить?
Она улыбалась, но эта улыбка ускользала от них. Глаза Мэри Поппинс были устремлены на картинку с тремя принцами. Она многозначительно кивнула нарисованным принцам и переглянулась с Бертом. Продавец спичек согласно покивал головой и тоже улыбнулся.
И вдруг Майкла осенило. Она, конечно же, всё помнила! Как только они с Джейн могли подумать, что Мэри Поппинс хоть что-нибудь забыла? Он зарылся счастливым лицом в её юбку и замер.
— Какой же я дурак! — бормотал он. — Вы ничего, ничего не забыли, Мэри Поппинс!
— Глупышка! — фыркнула она.
— Но объясните, пожалуйста, — попросила Джейн, переводя взгляд с картинки на спокойное, уверенное лицо Мэри Поппинс, — кто из нас в сказке? Мы или принцы?
Мэри Поппинс немного помолчала. Потом пристально посмотрела на доверчиво затихших Майкла и Джейн. Глаза её были такими же пронзительно-синими, как у Единорога. Она взяла Джейн за руку. Дети, затаив дыхание, терпеливо ждали.
Казалось, ответ вот-вот сорвётся с её губ. Но она вдруг нахмурилась, вскинула голову и превратилась в прежнюю, строгую и чуть высокомерную Мери Поппинс, которая никогда ничего никому не объясняла.
— Откуда мне знать? — холодно произнесла она.
Глава пятая. Парк в парке
— Ну ещё один бутербродик! — Клянчил Майкл, пытаясь дотянуться через колени Мэри Поппинс до корзинки с едой. У Элин сегодня был выходной, а миссис Брилл поехала навестить племянницу, у которой только что родился ребёнок. Поэтому домашний чай отменили, и дети с Мэри Поппинс отправились на пикник в самый дальний, неухоженный угол парка. Он так и назывался — дикий угол.
Это и впрямь было единственное место в парке, где всё росло само по себе, ничего не подстригалось и не пропалывалось. Клевер, маргаритки, лютики и колокольчики цвели, как на просторном лугу, вольготно и вперемешку, а трава достигала детям до пояса. Крапива и одуванчики смело тянулись вверх, не опасаясь строгого взгляда паркового сторожа, который редко сюда заглядывал и не желал тратить время и силы на эту дикую поросль. Здесь не ведали никаких правил. Растения свободно рассылали свои семена во все стороны, молодые ростки сами отвоёвывали себе место под солнцем и теснились так плотно, что половина из них так и оставалась в густой тени.
Мэри Поппинс в лёгком цветастом платье угнездилась в самой гуще колокольчиков. Она сидела, как всегда, прямо, высоко держа голову, штопала детские носочки и размышляла о том, что приходилось ей бывать и в лучших местах, чем этот пусть очаровательный, но такой неприбранный дикий угол.
Четверо детей играли рядом.
Аннабел весело подпрыгивала в коляске.
Неподалёку, почти в зарослях крапивы, отдыхал парковый сторож. Он спокойно срывал маргаритки и плёл из них венок. На каждой ветке суетились и щебетали птицы. Мороженщик, что-то напевая, катил свою тележку. На плакатике, прикрученном к рулю, красовалась надпись: «ДЕНЬ ЖАРКИЙ! МОРОЖЕНОГО НЕТ!»
— Интересно, заедет он сюда? — лениво пробормотала Джейн.
Она лежала ничком на траве и лепила из пластилина маленькие фигурки.
— Куда делись бутерброды? — вскричал Майкл, шаря по дну корзинки.
— Будь добр, Майкл, слезь с моих ног! Я не турецкий ковёр. Бутерброды кончились. Ты сам съел последний.
Мэри Поппинс, не церемонясь, спихнула его в траву и снова принялась за штопку. Около неё, распространяя чудесный аромат, стояла кружка горячего чая, настоянного на целебных травах и цветках крапивы.
— Но, Мэри Поппинс, я съел только шесть штук!
— Это ровно вполовину больше, чем тебе полагалось, — отчеканила она. — Ты съел и свою долю, и порцию Барбары.
— Отбирать еду у младшей сестры! Ай, как нехорошо! — услышал их разговор сторож. Он повёл носом и облизнулся, как изнывающая от жажды собака. — Ничто, пожалуй, так не освежает, как чашка горячего чая! — покосился он на Мэри Поппинс.
— Пожалуй, — спокойно откликнулась она и с видимым удовольствием отхлебнула из дымящейся кружки.
— Именно то, что нужно человеку в полуденный зной! — вздохнул сторож, провожая желанную кружку глазами.
— Именно то, — подтвердила она, делая ещё глоток.
Сторож снова вздохнул и сорвал ещё одну маргаритку.
— Тогда дайте бисквитик, Мэри Поппинс!
— Бисквиты тоже кончились. Кто ты, Майкл, мальчик или ненасытный крокодил?
Он хотел ответить, что да, мол, крокодил! Но, поймав её суровый згляд, промолчал и попытался подольститься к брату.
— Джон, — вкрадчиво проговорил он с крокодильской улыбкой, — дай откусить от твоего бутербродика!
— Не дам! — отмахнулся Джон, поскорей запихивая в рот остатки бутерброда.
— Хочешь, я помогу тебе справиться с бисквитом, Барбара? — не унимался Майкл.
— Не хочу! — пробубнила та с набитым ртом, слизывая с ладони последние крошки.
Майкл с упрёком покачал головой и повернулся к Аннабел.
Малышка, словно королева, восседала в своей коляске, сжимая в руках маленькую чашечку и весело подпрыгивая. Коляска раскачивалась, скрипела и нехорошо кренилась набок, готовая вот-вот развалиться. И неспроста. Сегодня утром Робертсон Эй, утомившись от безделья, решил отдохнуть и прикорнул на ней. Колёса чуть искривились, а деревянная ручка и вовсе обломилась.
— Так и знала! — расстроилась миссис Бэнкс, увидев это безобразие. — Не мог он найти чего-нибудь попрочнее! Мэри Поппинс, что же теперь делать? Мы сейчас не можем тратиться на новую коляску!
— Я отвезу её моему кузену, мадам. Она будет как новенькая, — успокоила хозяйку Мэри Поппинс.
— Ну, если он действительно такой умелец… — Миссис Бэнкс с сомнением посмотрела на сломанную ручку.
Мэри Поппинс выпрямилась.
— Все члены моей семьи, мадам… — Её голос заледенел, будто долго хранился на Северном полюсе.
— О, да, да! Конечно! И не сомневаюсь! — не дослушав, поспешила согласиться миссис Бэнкс.
«Но почему она всегда такая самоуверенная и самодовольная? Когда-нибудь я непременно спрошу её об этом!» — подумала она про себя.
Однако, глядя на строгое лицо Мэри Поппинс и слыша её привычное надменное фырканье, миссис Бэнкс прекрасно понимала, что никогда не осмелится задать ей подобный вопрос…
Но вернёмся на пикник.
Майкл вертелся с боку на бок, приминая маргаритки. От скуки и от голода он усердно жевал травинку.
— А когда вы повезёте коляску своему кузену, Мэри Поппинс? — попытался он завести разговор.
— Всему своё время, и всё в своё время, — отчеканила она.
— Ладно, — промямлил Майкл и, помолчав,'вкрадчиво добавил: — Аннабел всё равно не пьёт своё молоко. Можно я выпью вместо неё?
В тот же момент, будто услышав его слова, Аннабел поднесла кружечку ко рту и выпила всё до капли.
— Мэри Поппинс! — завопил Майкл. — Я умираю от голода, как Робинзон Крузо на необитаемом острове!
— Он вовсе не умирал от голода, — откликнулась Джейн.
Она усердно выпалывала траву, расчищая небольшую площадку.
— Тогда я голоден, как Робин Бобин Барабек! — не уступал Майкл.
— Робин Бобин был просто обжора. Но я не голодна. Возьми мой бисквит, если хочешь.
«Добрая, щедрая, не голодная Джейн!» — с умилением подумал Майкл, хватая бисквит, а вслух спросил:
— Что это ты делаешь?
— Парк для маленьких человечков, — ответила Джейн. — Там все счастливы и никто не ссорится.
Она отгребла в сторону кучку сорной травы и увядших листьев, и Майкл, подкатившийся поближе, увидел крохотную, аккуратно расчищенную полянку. Её пересекали выложенные камешками тропинки шириной с ноготок. Их окружали малюсенькие клумбы, утыканные цветочными лепестками. Шалашик, сложенный из прутиков, уютно расположился на игрушечной зелёной лужайке. Вокруг него были натыканы цветы, изображавшие садовые деревца. В их тени стояли сделанные из стебельков крапивы изящные и удобные скамеечки.
На одной из них сидел пластилиновый человечек ростом с детский мизинчик. На круглом его теле сидела круглая голова, руки шариками лепились к бокам, и стоял он на круглых ножках-шариках. Острым у этого круглого человечка был только носик. Человечек внимательно читал пластилиновую газету, а у ног его стояла пластилиновая сумка с крошечными пластилиновыми инструментами.
— Кто это? — спросил Майкл. — На кого-то он похож. Только не вспомню, на кого.
Джейн ненадолго задумалась.
— Его зовут мистер Мо, — решительно сказала она. — Он отдыхает после работы. Рядом сидела его жена, но у неё шляпка получилась кривой, и я всю её смяла. Попробую слепить новую из остатков пластилина. — И Джейн кивнула на бесформенный цветной комок, лежавший рядом с домиком.
— Про мистера Мо и его деток я вспомнил! — обрадовался Майкл и единым духом отбарабанил считалку:
Эни, Мени, Мани, Мо.
Невысокий господинчик,
Ростом с маленький мизинчик,
Получил вчера письмо
От знакомого Индейца
Эни-Мени-Мани-Вейца:
«Мне нужна всего одна,
Но послушная жена.
Жду её с утра в лесу,
Эни, Мени, Мани, Су!»
Джейн, довольная, засмеялась.
— А это кто? — указал Майкл на женскую фигурку, примостившуюся около клумбы.
— Это миссис Хиккори. Помнишь? — спросила Джейн.
И про неё Майкл помнил. Они вместе с Джейн с удовольствием затараторили:
Хиккори, Диккори, Док!
Мышка на ходики — скок!
Ударили ходики — бом!
Мышка летит кувырком
И в норку испуганно — скок!
Хиккори, Диккори, Док!
— Надо ей тоже построить домик, — озабоченно проговорила Джейн. — А потом я сделаю парк развлечений.
Майкл с восхищением смотрел на пластилиновую миссис Хиккори. У неё были искусно вылепленные локоны и даже ямочки на щеках.