Теперь Морячок стоял среди моряков, приняв в сложных условиях тревожную радиограмму, и сообщал:
– «Светлячок» в опасности! «Светлячок» в опасности!
– Кто? «Светлячок»? – крикнул Борщик и схватился за голову: на «Светлячке» плавал его лучший друг Супчик!
На помощь Супчику!
Пальмовое настроение экипажа «Даёшь!» вмиг сдуло далёким криком SOS! Какие могут быть проекты, диссертации, энциклопедии, цирковые медведи, когда товарищи в беде!
Пароход набирал скорость. Над ним со всех лап бежала Большая Медведица. В клюзах гудело. В шпигатах хлюпало. Вся команда толпилась у радиорубки, в которой Перчиков отстукивал радиограмму в Океанск: «В СУРОВЫХ ЛЬДАХ ОСТРОВА КАМБАЛА ТЕРПИТ БЕДСТВИЕ ПАРОХОД „СВЕТЛЯЧОК“. СЛЕДУЕМ НА ПОМОЩЬ. ЖДЁМ УКАЗАНИЙ». На секунду Перчиков задумался и выстучал подпись: «ВЕСЬ ЭКИПАЖ ПАРОХОДА „ДАЁШЬ!“».
Команда притихла. Борщик хлюпал носом. Бурун, которого в Океанске ждали два билета на спектакль с его любимыми медведиками, сурово сжимал в руках крепкий, как снаряд, бочонок. Челкашкин нервничал, но ответа не было.
– Ну, скоро ты там? – влетел в рубку Солнышкин.
– Тише! – крикнул Перчиков. – Тише! – и поднял палец.
Из Океанска сквозь морозный воздух в рубку пробивались точки и тире. И, схватив карандаш, радист стал быстро записывать. Но вот он выключил приборы и бросился к капитану. Однако Моряков вместе со всеми ждал возле рубки и, взяв радиограмму, прочитал: «КАПИТАНУ ПАРОХОДА „ДАЁШЬ!“. КАПИТАНУ ПАРОХОДА „СВЕТЛЯЧОК“. ПРИКАЗЫВАЮ ЭКИПАЖУ „ДАЁШЬ!“ СЛЕДОВАТЬ ВЫРУЧКУ „СВЕТЛЯЧКА“ ИЗ ЛЕДОВОГО ПЛЕНА, КОМАНДИРОМ ЭКСПЕДИЦИИ НАЗНАЧАЮ КАПИТАНА МОРЯКОВА. НАЧАЛЬНИК ПАРОХОДСТВА ЮРКИН».
– Ура! – закричала команда. – На помощь «Светлячку»!
– Ура! – подпрыгнул Борщик. – На помощь Супчику!
– На помощь друзьям! – сказал Моряков и приказал: – Матросу Солнышкину встать за штурвал!
И через минуту волны за бортом заколыхались так, что кокосовые орехи в каютах запрыгали, как погремушки.
Бурун готовил на носу крепкий буксирный трос. Челкашкин – для пострадавших медикаменты. Борщик выискивал рецепты лучших блюд. И сам пароход «Даёшь!» с небывалой скоростью летел на выручку старинному другу «Светлячку».
Спортивное утро у острова Камбала
Пока пароход «Даёшь!» бежал на помощь «Светлячку», Плавали-Знаем ворочался в своей каюте, изо всех сил сбрасывая с себя мамонтовую шубу. Ему было жарко, казалось, что он стоит среди горячего песка на берегу моря, а вокруг вспыхивают юпитеры, журчат кинокамеры и носятся похожие на Уточку носатые режиссёры.
– Побыстрей, – сказал капитан. – Ну и жара!
Он приоткрыл глаза, спросонья нащупал меховой сапог и потянул на ногу, но сапог залаял и отскочил в сторону. Плавали-Знаем сунул ногу в другой сапог, но сапог издал «мяу», и из него появилась кошачья голова.
– Чёрт знает что за кино! Развели собак, сапоги мяукают! – сказал Плавали-Знаем, но, совсем открыв глаза, вспомнил: – Ха! Да у нас зимовка! – и высунул голову в иллюминатор.
Разукрашенное морозцем румяное солнце сияло, будто собиралось на молодёжный кросс. Дома в посёлке горели стёклами и хватали форточками ветер, словно собирались, как молодые лыжники, съехать с горы. А маяк на краю острова красовался таким бодрячком, будто только что сделал на ветру сто приседаний и окатился холодной водой.
«Кругом физкультура, а мои посапывают», – усмехнулся Плавали-Знаем. Его тоже охватил физкультурный азарт, и он направился в кубрик будить команду.
Но вдруг, заглянув в столовую, в неожиданности отпрянул. Задней стенки у столовой словно и не бывало! Вместо неё пылал нарисованный костёр, возле которого в одних трусах с кистью в руке хлопотал Уточка.
– Вот это да, – сказал Плавали-Знаем. Уточка в глазах капитана приобретал вес. – Что, греет?
– А для чего стараемся! – сказал посиневший Уточка.
– А ведь греет. Греет! – воскликнул Плавали-Знаем, прижимаясь шубой к батарее, тоже выкрашенной в горячий цвет. И щёки отличившегося Уточки загорелись. – Греет! – повторил Плавали-Знаем, сидя в шубе. Не зря ему снились тропические сны!
Увидев на рукаве красные отпечатки, он удивился: «Ты смотри, прижёг!» А услышав громкое «мяу», что-то вспомнил, вытащил из сапога чёрного кота и, улыбнувшись: «И тебя прижгло!», швырнул его в открытый иллюминатор.
– Однако совсем жарко, – сказал он. – Пора будить остальных. Пусть погреются. – И крикнул: – Подъём!
В столовую одна за другой стали просовываться взъерошенные головы, и Плавали-Знаем, показывая на костёр, пригласил:
– Раздевайтесь! Можно позагорать!
– И размяться! – откликнулся начальник, уже полчаса делавший зарядку.
Барьерчик, принимавший воздушные ванны в любую погоду, насупил брови: «Не обошлись бы без умного приглашения!» – и стал разводить руки в стороны так, что по мускулам пошли жаркие пятна.
– Греет! – кивнул на костёр Плавали-Знаем. – Огня хватает.
– Краски много, – приседая, уклончиво ответил начальник. – Правда, не хватает искорки…
– Уголька, – добавил Супчик.
– Искорка! Подумаешь, искорка, когда вокруг столько огня! – рассмеялся Плавали-Знаем и скомандовал: – Теперь на льдину – и бегом марш!
– А что, для здоровья неплохо! – сказал крепенький начальник Барьерчику.
И к удивлению дрожащих собак, зимовщики стали бегать вокруг парохода.
Плавали-Знаем поглаживал торосы и говорил:
– Хорошо, хорошо.
А на берегу, глядя в бинокль, закалённый сержант Молодцов качал головой:
– Ничего себе репетиция! В трусах по льду океана! Нет, в киноактёры я не пойду. – Он навёл бинокль на дрожащего Уточку, и ему показалось, что от холода вздрогнул весь остров.
– Ну хватит, – хлопнул в ладоши Плавали-Знаем, – согрелись, остудились, теперь в воду. Есть среди нас моржи?
И к общему изумлению, Васька, схватив шубу и заорав: «Я не морж! Я – нерпа», бухнулся в воду прямо в шубе.
«Спортсмены» опешили.
В ту же минуту в воздухе что-то просвистело и в край льдины впился дротик, за который Васька ухватился.
Оглянувшись, все увидели на носу «Светлячка» кока Супчика с охотничьим луком в руках.
Участия в спортивном пробеге кок не принимал. Он готовил полярный завтрак. И так как чувствовал себя виновным в отсутствии солонины, старался восполнить запасы при помощи охоты. Из обруча и старой верёвки он сделал лук, из проволоки несколько дротиков и, услышав крик «Нерпа!», выпустил в мохнатую фигуру стрелу, за которую теперь и ухватился вылезающий из воды Васька-мамонт.
– Ну молодец, – сказал Плавали-Знаем коку, когда все собрались в столовой. – Отличился! – И, пропуская поближе к нарисованному огню вздрагивающего Ваську, велел Супчику: – Отличайся дальше!
Взмахнув фартучком, Супчик прямо с камбуза ловким броском послал на стол одну за другой семь дымящихся тарелок.
Оплошность боцмана Васьки
Тарелки встали точно перед участниками физкультпробега.
– Что, опять «Крепыш»? – сквозь зубы спросил Плавали-Знаем, и Супчик подумал, как бы тарелки в том же порядке не полетели к нему обратно. Но с достоинством ответил:
– К вечеру один «Малыш» останется. И то хорошо.
И команда торопливо принялась уписывать детскую питательную смесь.
– В воде лучше, – сказал Васька.
– Почему? – спросил Плавали-Знаем.
– Камбала водится. Лови себе хоть руками, – сказал Васька и вдруг, почувствовав, что допустил оплошность, перевёл разговор на другую тему: – И чего там только нет – и морские ежи, и звёзды! Как игрушки! Хоть на ёлку вешай!
Но было поздно.
Глаза капитана на минуту остановились на Ваське, потом живо поехали по ожидавшей какого-то решения команде, и он сказал:
– А почему бы зимовщикам не организовать рыбную ловлю? Разве кто-нибудь против? Никто! Хоть удочкой, хоть руками лови. – Плавали-Знаем посмотрел на Ваську. – И насчёт ёлки тоже очень хорошее предложение. Будем ловить ёлочные игрушки.
– Так Новый год только через месяц!
– Ну и что? А зимовать мы будем что – один день? И потом, почему бы не встретить Новый год заранее? Всё в наших руках, – усмехнулся Плавали-Знаем и, потерев руки перед нарисованным костром, подышал на них так, что изо рта повалил пар.
– А кто будет собирать игрушки? – спросил Васька.
– Конечно, человек с опытом! – мгновенно сориентировался Уточка, выставив вперёд утиный нос.
– Без подводной маски туда не прыгнешь. А на меня ни одна маска не лезет! – сказал Васька.
– Поможем, – сказал Уточка.
– Натянем, – сказал Плавали-Знаем и, хлопнув Ваську по плечу, встал из-за стола.
Камбала с острова Камбала
Один за другим зимовщики скатились по трапу на лёд мимо лохматых актёров, которые терпеливо ждали съёмок, но были уже не прочь погрызть по хорошей косточке.
– Ну, с чего начнём? – спросил Плавали-Знаем, оглядывая льдину.
– С лунки, – сказал Васька, натягивая прихваченный за неимением маски старый противогаз, в котором Супчик иногда резал особенно злой лук. – Надо долбить лунку.
– Долбить? – быстро спросил капитан. – Не пойдёт!
Неожиданно он заметил падающий откуда-то сбоку яркий луч и под ним чёрного кота. Кот вертелся вокруг небольшого пятнышка в льдине, цапал его лапкой и, глядя вниз то одним, то другим глазом, нервно дёргал хвостом. Что-то кота привлекало.
Плавали-Знаем с интересом посмотрел на него, сказал «брысь!» и плюхнулся на четвереньки. Кот недовольно фыркнул. Но Плавали-Знаем отодвинул его капитанской рукой, ткнулся в ледяное оконце лбом и, вскинув голову, стал быстро протирать лёд локтем.
Ямка увеличивалась на глазах. Плавали-Знаем подышал на неё, вытер края носовым платком и, припав глазом ко льду, закачал головой. Внизу, как балерина на сцене, проплывала медуза, из травы щупальцами грозил ему осьминожек, а возле морских звёзд в траве мелькали такие мальки, что удивлённый капитан чуть не пробулькал «агу».