– Эй, на «Светлячке», принимай буксир!
И в ответ донёсся давно забытый, но такой знакомый голос:
– Плавали! Знаем!
Личное кругосветное плавание
Пока Моряков, Солнышкин и вся команда «Даёшь!» спешили на помощь погибающим, жизнь на «Светлячке» тоже не стояла на месте.
Лауреат будущей премии порывисто исписывал нотами листок за листком. Репортажик бегал по холодному кубрику и хлопал себя рукой по голове.
– Я его прославил! Я первый сообщил о зимовке! А он меня – учить «Навигацию»! – И Репортажик хлопнул себя ещё и учебником.
– Так это ты сообщил? – спросил Барьерчик.
– Я! – Репортажик похлопал ладонью по висевшему на груди фотоаппарату.
– А как же ты о зимовке узнал?
– Я сам видел. – Репортажик показал пальцем вниз.
– Откуда?
– С самолёта!
– С самолёта? – Барьерчик горько засмеялся. – Он видел с самолёта, а мы тут лови собак и жуй компот из камбалы!
И к удивлению задравшего голову Репортажика, курсант ударил учебником по столу:
– Тогда учи «Навигацию»!
Смущённый Репортажик захлопал ресницами, присел на край кефирного ящика, а Барьерчик, вышагивая метр туда, метр обратно, воскликнул:
– Люди совершают кругосветку, воюют со штормами, а мы из-за этих банок-бутылок, – он посмотрел на Репортажика, – сидим среди дурацкого льда в этой каморе! – Он ткнул сапогом в звякнувший ящик.
– Ну, мы тоже совершаем кругосветное плавание или кругосветный полёт, – сказал начальник.
– Мы – кругосветное плавание? – Барьерчик с сожалением взглянул на него.
– Да! – сказал начальник. – Совершенно точно! Каждый из нас в сутки совершает кругосветное путешествие – с кораблём, или с домом, или с кроватью. Мы и сейчас со льдиной и «Светлячком» совершаем оборот вокруг Земли – в двадцать четыре часа. И не такое уж это маленькое плавание. – Глаза начальника вспыхнули. – Дело только в том, что за это плавание мы успеем сделать. Один двадцать четыре часа проспит, другой – напишет песню. – Он нарисовал в воздухе пальцем музыкальный ключ. – Один сделает глупость, другой – открытие. Один кого-то предаст, другой – спасёт человечество. Один решит мировую проблему, а другой – не выучит дважды два. И всё это в двадцать четыре часа! Только нужно чувствовать, какое это важное плавание, и быть толковым капитаном! Слышите, как мы быстро плывём?
Начальник прислушался.
Барьерчик тоже загорелся. Ему показалось, что он видит бег звёзд, слышит, как летит «Светлячок», как вместе с ним летит вокруг Земли остров Камбала. Ему почудился невероятный полёт океанского ветра.
Но через минуту Барьерчик угас и усмехнулся.
В кубрике была тишина. Слышалось грустное звяканье бутылок и какие-то быстрые удары, будто по льду, с пыхтением, в несколько рук били ломом.
– Вот мы и плывём с этой дурацкой льдиной, – сказал Барьерчик. – За двадцать четыре часа мы при помощи этого друга, – он кивнул на корреспондента, – наделали столько глупостей!
– Но я не знал, что можно выбраться. Я немедленно напишу статью. Я докажу! – И Репортажик стал искать в кармане авторучку.
Удары за бортом стали сильней и чаще. Барьерчик хотел выглянуть в коридор, но дверь оказалась запертой.
– Нашёл первоклассников! – сказал Барьерчик. – Посадил под замок. Ещё без обеда оставит! – И курсант стукнул в дверь кулаком.
Но начальник вскинул вверх палец: «Тихо!»
– Вы что, боитесь? – удивился курсант.
– Я – боюсь?! – сказал начальник, но вдруг снова замахал руками и прислушался. – Тихо, тихо! – попросил он. – Получается настоящая песня! Сначала будет про бурю, про ветер – как у Дунаевского, а потом… потом вот так. – И он пропел:
Ровно в двадцать четыре часа
Совершим кругосветку, ребята!
Только нужен инструмент.
– Инструмент? – Барьерчик подумал, выставил на стол десяток кефирных бутылок и с усмешкой постучал по ним карандашом.
– А что?! – Начальник быстро расставил их в каком-то порядке, провёл пальцем по горлышкам и, постукивая то по одной, то по другой, стал напевать бодрый мотив.
Начальник напевал. Барьерчик прислушивался.
А рядом сидел Репортажик и, хлопая себя по голове, причитал:
– Ах, я дурак! Вот дурак!
Это, кажется, были те самые слова, которые уловил незаслуженно обиженный Морячок.
Звучали эти слова в кубрике «Светлячка» так громко, что заглушали удары лома и крики на льдине, где Плавали-Знаем, Васька и Уточка строили ледяные укрепления.
А в кубрике стоял Барьерчик и смотрел то на ящик из-под кефира, то на иллюминатор так решительно, будто наконец задумал взять самый главный барьер если не в жизни, то в двадцатичетырёхчасовом кругосветном плавании, которое он совершал на борту «Светлячка». Как ни странно, слова начальника запомнились и тревожили, а его мелодия, ещё до конца не ясная, начинала звучать и призывала действовать.
Но вдруг курсант перевёл взгляд на дверь: внимание его привлёк всё приближающийся шум.
Первая победа Плавали-Знаем
Полночи Плавали-Знаем ходил по баку «Светлячка» в своём полярном тулупе, качал головой и цедил сквозь зубы: «Захотели отнять славу! Ну нет, этот номер у них не пройдёт. Не выйдет!»
Наконец капитан отозвал в сторону Ваську и стал с ним шептаться, кивая то на клюз, то на лежавшую у ног доску.
– Во! Вот это придумано! – захохотал в ответ Васька и показал большой палец.
Но тут нос его повернулся сам собой, вытянулся по ветру, и собаки тоже быстро задёргали ноздрями. Со стороны океана крепко запахло украинским борщом с помидорами и котлетами в соусе! Пахло так вкусно, что собаки сделали колечком хвосты, будто говорили: «О!»
«Так! Думают взять на борщ!» – усмехнулся Плавали-Знаем и, сдёрнув шапку, стал отгонять от себя ветер. Скоро он увидел силуэт приближающегося парохода, на носу которого рядом с Буруном стоял растрёпанный Борщик и, размахивая поварёшкой, кричал:
– Супчик! Супчик!
И из открывшейся двери камбуза раздалось радостное и удивлённое:
– Борщик!
Борщик подпрыгнул:
– Жив, Супчик?!
– Здравствуй, Борщик! – Счастливый Супчик махнул колпаком.
Перекличку друзей заглушил хриплый голос Буруна:
– Принимай буксир!
И тогда-то в ответ прогрохотало на весь ледяной остров знакомое всем «Плавали! Знаем!».
Уточка, подхватив буксир, протащил его по льду, подал Ваське, тот, весело подмигнув Плавали-Знаем, вместо того чтобы надеть трос на чугунную тумбу, зацепил его за валявшуюся на палубе доску и лихо махнул Буруну: «Давай!»
– Самый малый! – прогремел в темноте голос Морякова.
Трос стал натягиваться, и плутоватые физиономии Васьки и Плавали-Знаем тоже потянулись вперёд.
– Сейчас, сейчас, – прошептал Васька.
И в тот миг, когда Плавали-Знаем в азарте наклонился посмотреть, как слетит канат, доска взвизгнула и, разорвавшись пополам, тяпнула его по макушке, а Ваську по лбу.
– У! – завыли они в два голоса и завертелись волчком.
Но, увидев, что «Даёшь!» уходит в море, утаскивая за собой канат, переглянулись и, потирая лбы, закричали:
– Ура! Первая атака отбита!
Правда, Васька вздохнул и растерянно замигал: такие вкусные запахи уплывали…
Запахи уплывали, бобики жалобно взвизгивали, и Васька качал головой: «Двенадцать блюд! Десять баллов». Но Плавали-Знаем, хотя и его аппетит заводил бодренькую пластинку, торжествовал: «Атака отбита! Крепость выстояла!»
Он даже замурлыкал песенку, которую напевал когда-то в молодости:
Входит в порт моряк красиво,
А куда рулит моряк?
Он рулит неторопливо
В бар, где рядом с кружкой пива
Золотится красный рак.
Спустившись в столовую, Плавали-Знаем расстегнул тулуп и, ухарски бросив на стол шапку, крикнул:
– Супчик, «Крепыша»!
– Кончился. – Супчик взмахнул поварёшкой.
– Ну, клади «Малыша»!
– И «Малыша» съели, – язвительно сказал Супчик, но с долей огорчения. Конечно, бывалый кок оставил кое-какие запасы на всякий случай, но, заглянув в кладовку, всплеснул руками: он нашёл там только отпечатки кошачьих лап.
– И «Малыша» съели? – протянул Плавали-Знаем. – Ну и отлично! Отлично! – И, сыпанув в рот горстку соли, загрохотал в кубрик, откуда доносились звуки песен.
– Отлично? – сказал сердитый Супчик. – Отлично? Так я тебе покажу отлично! – И, схватив с полки мешочек, он стал швырять через иллюминатор на лёд горсти крупной соли – так, как это делают в морозную погоду дворники.
А Плавали-Знаем спустился в кубрик и, присаживаясь на ящик, спросил:
– Что, поёте?
– А кто-то в это время работает! – сказал вошедший следом Уточка, возводивший стену.
– А мы поём! – сказал начальник училища.
– Да не какие-нибудь кабацкие песни, – добавил Барьерчик.
– А о чём же вы поёте? – уставился на него Плавали-Знаем.
– О том, как люди борются со льдами и как они выберутся из них!
– Выберутся… – Капитан грустно качнул головой и сказал: – Только что сюда приходился ледокол! Не слышали?!
Все разом вскочили и бросились к борту, но Плавали-Знаем остановил их рукой.
– Когда?! – крикнул Репортажик. Он прозевал такое событие!
– Когда? – подхватил начальник.
– Только что, – сказал Плавали-Знаем.
– Ну и?! – спросили зимовщики разом.
– Тянул! – сказал капитан, потирая лоб.
– И хоть бы что! – Васька развёл руками.
– Не вышло! – сказал Уточка. – Ушёл.
– Так что единственный выход – зимовать. И зимовать как следует, ничего без меня не предпринимая. Пока не снимут фильм! – сказал Плавали-Знаем так решительно, что собравшийся протестовать Репортажик призадумался: «А может быть, я не такой уж дурак?»
– Вернутся! – уверенно сказал начальник. – Вытянут! – И тут же подумал, что надо торопиться, надо встретить друзей новой песней.
– Не выйдет, – сказал Плавали-Знаем, хотя знал, что раз пришли спасать – будут спасать и надо что-то предпринимать. – Связались с Антарктидой насчёт матча? – озабоченно спросил он у Уточки.