День за днём Поллианна продолжала писать и вычёркивать, и вот рассказ в более или менее законченном виде лежал перед нею. Надо признаться, не без некоторых сомнений Поллианна отнесла рукопись Милли Сноу, чтобы та перепечатала её на машинке.
«По-моему, читается неплохо, – успокаивала себя девушка, подходя к дому Милли. – И содержание интересное…
Это была правдивая, невыдуманная история о некой реальной девушке, милой и доброй. И всё-таки что-то в рассказе было не так. Поллианна всё больше склонялась к мысли, что на первую премию в три тысячи, скорее всего, рассчитывать не приходится. Но и мысль о премиях поменьше, как уже было сказано, тоже весьма её ободряла.
По дороге к Милли Сноу Поллианна невольно вспомнила о Джимми: ведь именно тут много лет назад девочка встретила маленького бродяжку, который не так давно сбежал из сиротского приюта.
Мысли о Джимми снова привели её в смущение, но она пересилила себя и, бодро поднявшись на крыльцо Милли Сноу, позвонила в дверь.
Милли Сноу с матушкой, как всегда, сердечно приветствовали Поллианну. Кроме того, никто в целом Белдингвилле не был таким энтузиастом игры, придуманной девушкой, как они.
– Ну, как поживаете? – поинтересовалась Поллианна, покончив с деловой частью визита.
– О, чудесно! – радостно воскликнула Милли. – На этой неделе это уже третий заказ. Ах, мисс Поллианна, как я благодарна вам, что вы убедили меня заняться машинописью! Ведь этой работой можно заниматься на дому. Если бы не вы, не знаю, что бы я делала!
– Пустяки! – весело откликнулась девушка.
– И совсем не пустяки! – убеждённо возразила Милли. – Кроме того, я бы вообще не смогла заняться этой работой, если бы не ваша чудесная игра. Ведь именно благодаря ей, матушка почувствовала себя значительно лучше и у меня появилось время для работы. Я уж не говорю, что вы предложили мне обучиться машинописи, а потом ещё и помогли приобрести пишущую машинку. Вот и получается, всё это – целиком ваша заслуга!
И снова Поллианна принялась горячо возражать. Но вдруг её прервала миссис Сноу, которая до этого молча сидела в своей инвалидной коляске у окна. Женщина заговорила таким решительным тоном, что на этот раз Поллианна не рискнула ей противоречить.
– Дитя моё! Ты даже не представляешь, что ты для нас сделала! Уж поверь мне!.. А теперь послушай, что я скажу. Что-то не нравится мне сегодня твоё настроение. Определённо, что-то тебя тревожит, что-то не так. Меня не обманешь, я всё замечаю. И прекрасно всё понимаю: недавняя смерть любимого дяди, финансовые проблемы тётушки… Но не стану лишний раз огорчать тебя, ты и сама это знаешь. Я только хочу сказать тебе одну вещь. Позволь мне, дитя! Уж больно тяжело видеть тень на твоём милом личике. Я хочу сказать о том, сколько ты сделала не только для нас, но для всего нашего городка…
– Ах, миссис Сноу! – не выдержала Поллианна, протестующе всплеснув руками.
– Нет-нет, это правда! Я знаю, о чём говорю! – решительно продолжала женщина. – Взять хоть меня… Разве ты не помнишь, какой я была до знакомства с тобой – капризным, унылым существом, сама не понимала, чего хочу! А ты открыла мне глаза на мир, научила радоваться жизни.
– Ох, миссис Сноу, надеюсь, я была тогда не слишком бесцеремонна и навязчива? – покраснев, пролепетала Поллианна.
– Нет, нисколько, милая! – снова возразила женщина. – Бесцеремонность тут ни при чём! Ведь ты не навязывалась с поучениями, не читала проповедей. Если бы ты была навязчивой, разве бы тебе удалось увлечь меня и всех твоей чудесной игрой? Конечно нет! Но у тебя это получилось. Посмотри на меня и на мою Милли! Наша жизнь переменилась к лучшему. Я больше не лежу целыми днями в постели, как бревно, а пересела в коляску и теперь могу передвигаться по дому. Кроме того, я сама могу себя обслуживать, а это позволило Милли вздохнуть гораздо свободнее. Разве это не здорово?.. Доктор говорит, что это всё благодаря твоей игре. – И я не одна такая! – продолжала миссис Сноу. – Я знаю, в городе множество людей, которым твоя игра помогла так же, как мне. Мне рассказывают об этом каждый день. К примеру, Нелли Махоуи недавно вывихнула запястье, но отлично утешилась мыслью, что это всего лишь запястье, а не сломанная нога. А старая миссис Тиббитс! Бедняжка совершенно оглохла, но радуется тому, что её глаза ещё в порядке. Поверь, она просто счастлива! А помнишь косоглазого Джо, которого за его дурной нрав дразнили Бешеный Джо? Он был зол на мир ещё больше, чем я. Потом кто-то научил его твоей игре, и теперь его не узнать… Ах, дитя моё! Если бы только в одном нашем городе! Твою игру знают во всей округе и даже далеко за её пределами. Недавно я получила письмо от моей кузины из Массачусетса. Она пишет о миссис Пейсон. Ты, наверное, помнишь их семью. Они жили за Пендлтонской горой.
– Ну конечно, я хорошо их помню! – воскликнула Поллианна.
– Они переехали туда той зимой, когда ты была в санатории, и теперь живут в Массачусетсе, как и моя сестра. Она их хорошо знает и рассказывает, что миссис Пейсон часто тебя вспоминает. По её словам, благодаря твоей игре они с мужем сохранили семью, хотя были на грани развода. Теперь они не только сами играют в неё, но научили играть многих других. И продолжают учить… Вот видишь, милая, – с благоговением промолвила женщина, – о твоей игре известно самым разным людям, даже тем, кто живёт далеко отсюда. Я не могла тебе этого не сказать. Может, тебе тоже стоит играть в твою игру, хотя бы время от времени? Не думай, я прекрасно понимаю, что играть в игру, которую ты сама придумала, не всегда легко…
Поллианна поднялась со стула и стала прощаться. Она улыбалась, но на глазах блестели слёзы.
– Благодарю вас, миссис Сноу, – смущённо сказала она. – Действительно, иногда это довольно трудно… Но теперь… – Её глаза снова весело засияли. – Теперь, когда у меня не выходит играть в мою собственную игру, я счастлива уже тем, что у других людей это отлично получается!
И всё-таки домой Поллианна возвращалась погрустневшая. Она была тронута тем, что сказала ей миссис Сноу, но в словах женщины сквозили тревожные нотки. Кстати, и тётушка Полли, которая когда-то играла в спасительную игру, теперь даже не вспоминала о ней. Что ж, неужели Поллианне не поможет её собственная игра?
«Возможно, я последнее время была невнимательна к тётушке, к её проблемам? – виновато спрашивала себя девушка. – Иначе нашла бы что-нибудь, что могло бы её немного приободрить. С другой стороны, если бы я сама почаще играла в игру, – размышляла она, – тётушка тоже увлеклась бы ею… В любом случае, – решила Поллианна, – надо попытаться! Не то я и глазом не успею моргнуть, как другие будут играть в мою игру лучше меня!..»
Глава XXVIМистер Джон Пендлтон
За неделю до Рождества Поллианна послала аккуратно перепечатанный экземпляр рассказа на конкурс.
В условиях конкурса было сказано, что победители будут объявлены только весной, не раньше апреля. Стало быть, Поллианне не оставалось ничего другого, как набраться терпения и ждать. Впрочем, терпение и философское отношение к жизни были в её характере.
«Что ж, пусть так долго ждать, – успокаивала она себя, – я этому даже рада! Ведь целую зиму можно мечтать о том, как я выиграю конкурс и получу главный приз! А если я даже не получу главного приза, – рассуждала она, – лучше уж, чтобы это случилось не сейчас, а через несколько месяцев. Иначе всё это время, вместо того чтобы мечтать и радоваться, я бы чувствовала себя несчастной оттого, что проиграла. Кроме того, – продолжала рассуждать она, – даже если я получу не большой приз, а самый маленький, я всё равно буду ужасно счастлива…»
Мысли о том, что она может вообще не получить никакого приза, Поллианна не допускала. Во-первых, рассказ, по её мнению, был превосходным, а во-вторых, красиво и аккуратно перепечатанный на машинке миссис Сноу, казался Поллианне уже опубликованным.
К сожалению, несмотря на все старания Поллианны, Рождество в фамильном особняке Харрингтонов прошло невесело. Тётушка Полли не только наотрез отказалась устраивать в доме какой-либо праздник, но и была категорически против подарков, даже самых дешёвых.
На Рождество зашёл Пендлтон-старший. Миссис Чилтон сказалась больной и не вышла, но Поллианна, успевшая соскучиться в праздничный день в обществе одной лишь тётушки, обрадовалась гостю. Увы, и тут, как говорится, оказалась своя капля дёгтя в бочке мёда. Мистер Пендлтон-старший принёс с собой письмо от Джимми. В письме молодой человек подробно рассказывал, какой весёлый и шумный праздник они с миссис Кэрью собираются устроить в благотворительном пансионе для девушек-работниц. Конечно, что касается своего унылого настроения в праздничный день, Поллианне не на кого было обижаться, кроме как на саму себя, но слушать о том, как весело будут встречать Рождество другие, нагоняло ещё большую тоску. И даже вдвойне: ведь об этом рассказывал не кто-нибудь, а её Джимми…
Мистер Пендлтон никак не спешил расставаться с этой безрадостной для Поллианны темой. Закончив чтение и сложив письмо, он воскликнул, энергично потирая руки:
– Вот, значит, какие дела!
– Да, я очень рада, – пробормотала Поллианна с вымученной улыбкой.
– Стало быть, этот бал как раз сегодня, – продолжал мистер Пендлтон. – Я имею в виду, именно сегодня у них этот праздничный вечер!
– Да, – как можно веселее подтвердила девушка.
– Уверен, миссис Кэрью неспроста попросила Джимми помочь ей с праздником, – добродушно посмеиваясь, заметил Пендлтон-старший. – Могу себе представить, каково Джимми будет разыгрывать Санта-Клауса перед полусотней молоденьких девушек!
– Думаю, он будет в восторге, – сказала Поллианна, с трудом скрывая своё неудовольствие.
– Возможно, возможно. Это ведь не мосты строить!
– Да уж.
– Рискну предположить, что благодаря Джимми каждая из этих девушек запомнит этот чудесный вечер на всю жизнь!
– А как же иначе, несомненно… – пробормотала Поллианна, чувствуя, что краснеет от ревности.