Но Лиф не сводил глаз с Хранителя.
— Где Нерида? — тихо спросил он. — Она все еще в долине? Ты знаешь, где она и где алмаз.
— Даже если и так, — протянул Хранитель, — я ничего не скажу. Неужели вы думаете, что я отдам вам самую важную вещь в моей жизни? Символ доверия моего Господина? То, что принесло мне могущество и богатство?
— Камень превратил твою жизнь в пыль и пепел, Хранитель. — Голос Лифа дрожал. — Он принес тебе несчастье, ты получил его обманом, завоевал насилием. Ты проклят и знаешь это.
Глаза Хранителя загорелись.
— Кто вы? — подозрительно спросил он. — Кто вы, что знаете так много о моем камне?
— Я читал книгу «Волшебный Пояс Тилоары» и знаю, что ты тоже ее читал.
— Ты не просто читал книгу, мальчик, — прошипел Хранитель. — Думаю, ты и твои друзья — те, о ком предупреждал меня Господин!
Он указал пальцем на Жасмин, ее рука вопреки воле скользнула вверх и стянула с головы шапку. Черные волосы упали волной на плечи девочки. Хранитель мрачно усмехнулся.
— Что ж, вы чуть не обвели меня вокруг пальца, — сказал он. — Ворон, конечно, испугался тумана, а воровка пришла следом, надеясь поживиться за счет вашего ума. Подумать только, я почти дал вам ускользнуть. — Взгляд красных глаз остановился на Лифе. — Отдай его мне! Отдай мне Пояс Тилоары!
Лиф почувствовал, как, сам не желая того, тянется к Поясу. Пальцы нащупали застежку. Пот выступил у мальчика на лбу. Собрав всю свою волю, Лиф отвел руку и положил ее на драгоценные камни, сияющие в медальонах. Он нащупал топаз, рубин, опал, пальцы сжали небесно-голубой талисман лазурит.
— Он не защитит тебя, — презрительно усмехнулся Хранитель.
Хищный старик подошел совсем близко, Зависть, Жадность, Ненависть и Гордыня вились у его ног. Хранитель схватил пояс.
Его глаза торжествующе загорелись, но уже в следующий миг почернели, как затухающий уголь. Лицо Хранителя исказила судорога, чудища забегали вокруг него, воя, рыча, пытаясь сорваться с поводков.
Лиф пошатнулся, чары рухнули, он был свободен. Хранитель упал на колени, все еще цепляясь за Пояс. Со стороны казалось, будто старик не может оторвать от него руки. Чудовища набросились на своего господина, скалясь, рыча, раздирая острыми зубами его одежду.
Лиф отпрянул, когда увидел, что скрывалось под дорогими шелестящими тканями. Он увидел четыре огромных язвы на груди Хранителя, увидел пульсирующие «шнуры», идущие от них к шеям беснующихся чудовищ. Питомцы, которых Хранитель называл Ненависть, Жадность, Зависть и Гордыня, были частью его самого. Отвратительными наростами на его теле.
— Освободите меня! — умолял Хранитель, катаясь по полу. — Они съедят меня заживо! Обрежьте поводки! Прошу вас!
Содрогаясь, Лиф поднял меч. В ушах звенело от ужасных криков Хранителя, жуткого рева чудовищ, испуганных криков друзей. Одним ударом мальчик обрубил поводки.
Желто-зеленая жидкость брызнула из ран, «шнуры» обмякли. Чудовища повалились на пол, затряслись в судорогах и затихли.
Хранитель отпустил Пояс и повернул к Лифу измученное лицо.
— Алмаз, — прошептал он. — Найдите его! Он там… где лежит она, у ручья.
Старик потерял сознание. Лиф, Жасмин и Барда выбежали из дворца.
Глава 16. Ответы
Нерида лежала, уронив голову в воду, ее глаза были пусты, волосы разбросаны по камням, о которые она расшибла голову. В окоченелой ладони сверкал великий алмаз.
— Ее убил не Хранитель, — прошептала Жасмин. — Как будто бы злой рок не дал ей перейти через ручей, как будто бы злой рок заставил ее оступиться, упасть и утонуть. — Задумавшись над собственными словами, девушка посмотрела на Лифа и прикусила губу. — Прости, если бы мы сделали по-моему, то сейчас лежали бы здесь или где-нибудь еще. Проклятие очень сильно.
— Достаточно сильно, чтобы Хранитель мог не опасаться воровства, — мрачно сказал Барда. — Алмаз ни за что бы не дал вору безнаказанно покинуть долину.
— Осторожно! — крикнула Жасмин, когда Лиф направился к ручью, но мальчик только покачал головой.
— Нам нечего бояться, — сказал он и взял алмаз из остывшей ладони Нериды.
Пояс потеплел.
Туман, наполненный шепотом, населенный тенями, вился вокруг троих друзей, Лиф снял Пояс и положил его на землю. Шесть камней сияли в медальонах, последний пока пустовал. Лиф вставил в него алмаз, с легким щелчком камень занял свое законное место. Пояс Тилоары засиял во всем своем великолепии.
На короткий миг воцарилась тишина. Потом долина вновь наполнилась шепотом, он становился все громче и громче. Туман кружился, образовывая колонны и причудливые спирали, как будто был живым. Потом он поднялся с земли и улетел куда-то. Мужчины, женщины и дети завороженно смотрели, как возвращается цвет на их лица, тела и одежды, как теплеют их порозовевшие ладони.
Раздался звон, как будто бы разлетелось вдребезги огромное стекло, и долина наполнилась светом и цветом.
Стоя под голубым небом, Лиф, Барда и Жасмин с изумлением смотрели, как сотни, тысячи людей стекаются к ним навстречу. Это уже были не серые, прозрачные тени, а живые люди.
Большинство из них — высокие, стройные, темноглазые, с красивыми, правильными чертами лица. Черные шелковистые волосы спадали им на плечи, длинные рукава разноцветных одежд почти касались земли. Лиф не мог поверить своим глазам, он вспомнил слова Хранителя.
Первые прилетели ко мне с ветром, их подвела гордыня.
Мальчик понял, теперь он знал, что перед ним народ Лоары.
Путники шли сквозь расступившуюся толпу, отовсюду к ним протягивались руки, уже не бледные и призрачные, а теплые, полные благодарности.
Люди Лоары провели в долине шестнадцать лет жизни, но они не постарели и никак не изменились. Старые, зрелые и совсем еще молодые — все остались такими, какими были в тот день, когда была нарушена клятва. Лиф, Барда и Жасмин услышали уже знакомую им историю.
Волшебство туннеля защищало Лоару от зла так долго, что жители решили, что их город безупречен и любое решение, которое будет принято ими, тоже безупречно. Когда пришло послание от Эндона, они обсудили все и решили судьбу короля. Без ненависти, без злобы, но также без тепла, без жалости, без любви.
— Тогда это не казалось предательством, — сказал молодой человек, державший за руку своего сына. — Мы сочли решение разумным и справедливым. Для нас король был чужаком, и даже те наши земляки, что ушли с Адином, и те, кто ушел потом, стали частью придворной жизни Тила. Узы между нашими городами были порваны.
— Но в своей гордыне мы позабыли волшебство, на котором зиждилась наша сила, — вздохнула высокая пожилая женщина в алом одеянии. — Древняя клятва и содержавшееся в ней пророчество сохранило свою силу. Шестнадцать лет назад мы не думали об этом. Мы смотрели вперед, не оглядываясь на минувшие дни. Теперь мы знаем, как ошибались.
Друзья решили вернуться на поляну. Лифу казалось, что все это сон, в любой момент он может проснуться посреди тумана и увидеть хрустальный дворец и красные глаза Хранителя.
Но дворец пропал, как будто его здесь и не было. На месте дворца стояла маленькая деревянная хижина. Вокруг нее росли цветы, зеленела трава, а у дверей стоял бородатый старец в простом одеянии с вышитым поясом. Грустные глаза, глядевшие на Лифа, показались мальчику знакомы.
На руке у старца сидел ворон, на плече вертелся маленький пушистый комочек.
Лиф не успел вымолвить ни слова, как Жасмин с криком радости бросилась вперед. Кри полетел ей навстречу, Филли восторженно запищал. Увидев, что туман покинул долину, верные друзья поспешили на поиски Жасмин и теперь ждали ее в гостеприимном доме нового знакомого.
Лиф и Барда тоже приблизились к старцу.
— Ты отшельник. Отшельник, вышитый на ковре, — сказал Лиф.
Старец молча кивнул.
— И ты Хранитель.
— Благодаря вам больше нет, — тихо сказал тот, прижав руки к сердцу.
— Но ты не Эндон? — Лиф уже знал ответ, но хотел услышать его из уст старца.
Отшельник улыбнулся.
— Нет. Меня зовут Фадип. Когда-то я действительно был богат, уважаем и справедлив. Но я не был королем, только хозяином гостиницы в городе Ритмере. Мой город наводнили разбойники, семья была убита, мою гостиницу отобрали. Насколько я знаю, Повелитель Теней использует ее в своих целях.
Друзья переглянулись.
— Это случайно не гостиница для Победителей? — спросил Барда.
— Так вы ее знаете? — спросил Фадип. — Да, гостиница для Победителей была когда-то моей. Я всегда любил игры. — Он вздрогнул. — Теперь в Ритмере проходят игры другого характера. Гостиница расширилась и превратилась во владения зла. — Он тяжело вздохнул. — Но в те годы планы Повелителя Теней не были мне известны. Все произошло задолго до того, как он завладел Тилоарой. Эндон тогда еще даже не был королем. Я ничего не знал, я бежал из Ритмера и нашел пристанище в этой долине. Но мое сердце не обрело покоя. Враг почувствовал мой гнев, мою боль и использовал в своих интересах. Тогда я не думал, что это причинит столько бед. Но потом дарованные мне богатства и привилегии затмили мои глаза. Гордыня, зависть, ненависть и жадность стали частью меня. Шло время, и я стал таким, каким вы меня увидели. — Старец снова прижал руки к сердцу.
— Но почему в загадке зашифровано имя Эндона? — спросила Жасмин. — Почему имя короля открыло дверь?
— Таково было желание Повелителя Теней, — ответил Фадип. — Он хотел, чтобы люди, пришедшие за алмазом, были обмануты. Хотел, чтобы они считали, будто король Эндон переметнулся на темную сторону, стал слугой Врага. Как Хранитель, я счел его выдумку забавной. Я уже сказал, что всегда любил игры, эта моя страсть никуда не исчезла. — Он помрачнел. — До вас только человек со шрамом, которого вы зовете Думом, смог разгадать загадку. Его реакция оказалась именно такой, на которую и надеялся Повелитель Теней.
Фадип посмотрел на людей Лоары, стоявших в отдалении, расправил плечи и направился к ним.