Обменявшись еще несколькими ударами, я уловила момент, когда противник открылся, но едва сделав шаг вперед, почувствовала угрозу сзади. Отвлекшись и отпрянув в сторону из-под меча, что летел мне на голову, я не только упустила возможность, но и едва успела подставить вакидзаси под удар клинком. Потеряв равновесие, в ужасе задержала дыхание, когда четырнадцатый офицер с размаху атаковал меня ногой, буквально отпинав на противоположный край небольшой поляны.
Кубарем докатившись до ближайшего дерева и налетев на кривые корни, у меня сложилось ощущение, словно тело пробили острые прутья. Но нет. Ослепительная вспышка боли последовала моментом позже, потому что мне вдогонку офицер метнул один из клинков, что угодил в левое плечо.
Из груди вырвался сдавленный крик. Перед глазами запрыгали яркие пятна. Мир перевернулся с ног на голову. Тело напоминало огромный синяк, пульсирующий болью. Опираясь спиной на острые корни, я оскалилась и подняла взгляд, обнаружив на фоне ночного неба с десяток силуэтов.
— Лейтенант, рад вас снова видеть, — обмолвился мужчина, остановившись в нескольких метрах напротив. Усмехнувшись, он резко дернул за цепь, вырывая кинжал из моего плеча. — Простите. Наверное, неприятно.
Стон я удержала за зубами, но он оказался чересчур громким, чтобы не выдать боль. Все болело. Пусть у меня еще оставалось достаточно сил для боя, я оказалась в невыгодном положении. Дерну рукой, меня сразу же атакуют.
— Это ведь бесполезно, ты же понимаешь, офицер? — надо потянуть время. — Одиннадцатый отряд такими темпами и сюда доберется. До всех вас.
— Я удивлен, что вы не помогли нам, лейтенант. Вы же выросли в Руконгае… или власть и деньги вас настолько ослепили? В последнее время вы вели себя чересчур вызывающе и лицемерно. Вся такая из себя важная девочка на побегушках.
Сжав рукоять вакидзаси, я не переставала испепелять мужчину ненавистным взглядом.
— Убьешь меня?
— Нет. Использую, как разменную монету. Так что не сопротивляйтесь… а то как-то неловко поднимать руку на такую малышку.
Раскатистый смех, которым мятежники поддержали слова офицера, не просто задел за живое, а вдавил в грязь мое достоинство. Заскрипев зубами от злости, я все пыталась придумать, что же сделать, но ничего, кроме дрожи и злых мыслей, у меня это не вызвало.
— Свяжите ее и отнимите меч, может…
Рванув вперед, так и не придумав план действий, я замахнулась вакидзаси, но из-за боли, что прострелила раненное плечо, движения оказались замедленными. Офицер отреагировал моментально и в следующий миг его кулак влетел мне в лицо с такой силой, что на мгновение у меня потемнело перед глазами.
Упав на землю, почувствовала, как по телу разлилась злость. Словно бьешься и бьешься о стену, а она не ломалась. Этот смех вокруг. Он лился в уши, заползал сороконожкой, шевеля лапками и заставляя мозг закипать от боли.
В груди закололо. Шрам, что едва успел зажить, начал пульсировать болью.
Неужели я все еще настолько слаба? Настолько никчемна, что сначала позволила пронзить себя катаной, а теперь меня выставят на смех эти ублюдки? Я ношу звание лейтенанта, но не способна противостоять горстке никчемных мятежников? Серьезно? Я настолько слабая?! Настолько убогая тупица?!
Вакидзаси вырвали, кто-то подхватил меня под руки и жестко дернул вверх, ставя на ноги и не обращая внимания на раны. Как же больно… больно… больно-больно-больно. Опять больно. Это так раздражает. Эти ухмылки, эти вонючие лапы, что трогают меня. Почему так больно в груди? Словно под ребрами развелся рой крыс, и они цапали своими мелкими когтями плоть, впивались зубами в ребра, грызли их, перетирали в труху.
Нет… нет, я так просто вам не дамся. Вы не унизите меня. Да как вы смеете так обращаться со мной? Вы поплатитесь. Я разорву вас, я сдеру эти улыбки с ваших лиц, вы будете кричать, бояться. Я заставлю появиться на ваших лицах то выражение ужаса и отчаяния, с которым на меня смотрел тот старик, которого я пронзила клинком.
— Тень от тени, плоть от плоти… — забормотала я себе под нос, стиснув правую руку в кулак и выставив указательный и средний пальцы. — Даю тебе силу, даю тебе жизнь. Отдам тебе душу.
— Эй, ты чего там бормочешь?! — дернул меня один из мужчин, заодно привлекая внимание стоящих поблизости людей. — Это что, кидо какое-то?
— Нет, бред какой-то, — одернул другой, — я не помню такого заклинания. Эй, лейтенантишка, закрой свою пасть, иначе!..
— …красной нитью связаны клятвами. Приди. Защити. Стань моей тенью, — завершила я заклинание, щелкнув пальцами. — То: кацу. (яп. 等活 «Воскрешение»)
Мятежники заметно напряглись, а затем вмиг отпрянули от меня, выпустив из рук, да схватившись за клинки. Упав на колени, я болезненно скривилась от прострелившей плечо боли. Кровь стекала из раны, пропитывая разодранное кимоно. Шли секунды, но ничего не произошло.
— Пф! Она вас обманула, идиоты. Возьмите ее и перестаньте!..
— Кха!
Пылкую речь офицера-предателя оборвал громкий хрип человека, что забрал у меня вакидзаси, который, обратившись тенью, разодрал ему горло. От размытого дымкой силуэта, простреливая языками пламени, в мою сторону рванула цепь, от которой шарахнулись стоящие неподалеку противники. Блистая искрами, металлические звенья обвили протянутую мной навстречу руку. Сжали крепко, словно змея пыталась задушить свою жертву, но это только укрепило во мне решимость.
— Какого черта?! Назад!
Бросившись в мою сторону, тень атаковала по пути одного из мятежников, разодрав ему спину, после чего, разбившись о мою ладонь, обрела форму обычного клинка. Поднявшись с земли, я с удовлетворением обнаружила не просто замешательство, но и страх на лицах противников. Все, что непонятно человеку, в первую очередь вызывает ужас, неприязнь и отрицание, да?
— Что… что это такое?! — поддавшись злости и страху, воскликнул офицер. — Это не шикай! Ты даже не призывала занпакто, и мы его забрали у тебя! И это не кидо!
— В отличие от вас, офицер, мой кругозор не ограничивается школьной программой. Слышали что-то о технике материализации занпакто?
— Материализации? — аж скривилось от напряжения лицо собеседника. — Она же из запрещенных! Тебя за это осудят, лейтенант, и не важно, пыталась ты!..
— Господи, — рыкнула я себе под нос, ощущая, что раздражение уже дошло до предела. Крепче сжав рукоять и отведя вакидзаси, я позволила реацу вырваться наружу и наполнить собой воздух. Сократив радиус действия, тем самым увеличив концентрацию, я с удовольствием наблюдала, как нарастала паника у людей. — Я заточила эту технику специально под мой занпакто, поэтому и назвала ее в честь Ада Воскрешения. Первая ступень, первый круг… Да и вы думаете, у вас будет возможность о чем-то рассказать? Вы идиоты. Ведь я в первую очередь лейтенант… И я хочу увидеть, как вы будете смотреть на меня с осознанием собственной тупости. Перемели все в прах, Тобимару! Кё: кан! (яп. 叫喚 «Вопль, плач»)
Поддавшись соблазнительной игре адреналина, вспыхнувшей в груди из-за вырвавшейся реацу, я сосредоточила на лезвии вакидзаси немалую часть энергии, материализовав в огонь. Волна пламени изогнулась дугой, расправила крылья, охватив большую часть поляны, и, поглотив близстоящих врагов, хлынула на лес. Ударившись о деревья, огненный вихрь разбился в ослепительном зареве, поднявшемся на несколько десятков метров к небу.
Величие стихии поразило меня, заставив сердце трепетать. Неужели это моя сила? Вот что могла со мной сделать злость и раздражение, пьянящий эффект адреналина, разливающийся по телу, заставляющий кровь кипеть, а разум застилать эйфорией. Радостью. Восторгом.
Нервно засмеявшись, я наполнила легкие горячим воздухом и, прощупав окружение, обнаружила убегающих врагов. Выжившие крысы. Голос внутри приказывал помчаться за ними, поймать каждую из них, прочувствовать наслаждение погоней. Они ведь меня унизили. Заставили чувствовать себя слабой. Уязвили. Мы ведь это не спустим им с рук, верно?
«Поймай их всех, Хина. Теперь ты для них угроза… насладись охотой».
Верно.
Сорвавшись с места и нырнув в пламя, ощутив новый всплеск будоражащих эмоций из-за опасной игры со стихией, я нагнала преступника и рассекла его спину ударом вакидзаси. Другой успел убежать дальше. Они направлялись в сторону своего штаба. Что ж, тем лучше. Интереснее. Звучит, как вызов!
В голове ни одной осознанной мысли, я позволила себе забыться. Забыть всю слабость. Удушающую тошноту от мук совести. Боль в груди и хруст костей из-за меча, что пронзал насквозь. Ужас, холодящий кровь от близости смерти. Беспомощность. Страх. Панику. Нет… нет-нет, больше ни за что. Никогда. Вы не заставите меня это почувствовать!
Пять человек уже не воспринимались мной, как угроза, достойная внимания. Рассекая воздух криком обжигающего пламени, Тобимару сметал мятежников, словно картонные куклы. А тех, кто осмеливался подойти ближе, ждала встреча с металлом, который прожигал не только их плоть. Цепь, что обхватывала меня за руку, накалялась по мере использования шикая, но боль только придавала сил. Словно плеть, бьющая лошадь, чтобы та и не подумала остановиться.
Легкие горели. Мышцы постепенно наливала тяжесть. Но я не могла перестать улыбаться. Скалиться, словно дикая псина. На что еще способно это тело? Если повысить мастерство фехтования, если повысить выносливость и увеличить резервы для реацу. А что же я почувствую, когда сниму печать, накопив достаточно энергии? Что я почувствую?..
Сзади!
Резко обернувшись, занеся меч для удара, я услышала громкий звон от столкновения металла о металл. Противник даже не сдвинулся с места.
— Хинамори. Успокойся.
Перед глазами словно дымка стояла, и от звука знакомого, сдержанного голоса она развеялась, как по щелчку. Но обнаружив, что я скрестила мечи с Айзеном, ужас уколол меня только на секунду. Порыв отступить, испугаться последствий нападения на капитана моментально испарился под его пристальным сосредоточенным взглядом. Взглядом, которым он провожал меня на верную смерть от клинка Гина.