[108]: удивительно, но такие люди могут сказать вам, что, скажем, убийство – это плохо; они это знают, но просто не могут контролировать свои побуждения. Примерно половина людей, сидящих по тюрьмам за насильственные антиобщественные преступления, имеют в анамнезе ЧМТ, в то время как среди населения в целом этот показатель составляет около 8%; наличие в анамнезе ЧМТ повышает вероятность рецидива среди осужденных. Более того, нейровизуализационные исследования выявили повышенную частоту структурных и функциональных отклонений в ПФК среди осужденных за насильственные преступления[109]{139}.
Не стоит забывать и о десятилетиях расовой дискриминации, которая служит предиктором плохого здоровья в целом. У афроамериканцев, столкнувшихся с более тяжелой дискриминацией (по результатам опросника, после контроля переменных посттравматических стрессовых расстройств и травм), уровень базовой активности миндалины в состоянии покоя выше, а связи между миндалиной и нижележащими областями мозга, которые она активирует, обширнее. Если испытуемые в обстановке социальной изоляции (когда два других игрока перестают бросать им виртуальный мяч) – афроамериканцы, то чем больше остракизм относится на счет расизма, тем сильнее активируется вмПФК. В другом нейровизуализационном исследовании производительность при выполнении задачи, требующей напряжения лобной коры, снижалась у тех испытуемых, которым в качестве установки предлагали рассматривать изображения пауков (вместо птиц); что касается испытуемых-афроамериканцев, то чем большей дискриминации они подвергались, тем сильнее при виде пауков активировалась вмПФК и тем резче падала производительность. Каковы последствия длительной дискриминации? Мозг, который даже в состоянии покоя не теряет бдительности и острее реагирует на любую угрозу, а также ПФК, которую одолевает поток сообщений из вмПФК об этом непреходящем состоянии неспокойствия{140}.
Подытожим: когда вы пытаетесь сделать что-то трудное, но правильное, ПФК, которая за это отвечает, неизбежно продемонстрирует последствия всех повлиявших на нее событий предыдущих лет.
Возьмите прошлый абзац, замените «предыдущие годы» на «подростковый возраст», подчеркните все, что там написано, и дело сделано. В главе 3 уже приводились основные факты: (а) ПФК подростка предстоит еще масса работы над собой; (б) его дофаминовая система, отвечающая за вознаграждение, предвкушение и мотивацию, напротив, уже функционирует на полную мощность, в силу чего у ПФК нет ни малейшей возможности эффективно обуздать жажду острых ощущений, импульсивность и тягу к новизне: потому-то подростки и ведут себя как подростки; (в) учитывая, что ПФК подростка все еще претерпевает этап формирования, этот жизненный период – последний, когда окружающая среда и опыт могут серьезнейшим образом повлиять на ПФК того взрослого, которым этот подросток станет[110]; (г) замедленное созревание лобной коры, по всей видимости, оформилось в процессе эволюции как раз с той целью, чтобы подростковый период смог сыграть эту свою роль, а иначе как бы мы смогли уложить в голове все расхождения между буквой и духом законов социума?
Социальный опыт подростка, например, влияет на то, как его ПФК будет регулировать социальное поведение во взрослом возрасте. Каким образом? Вспомните обычных подозреваемых. Много глюкокортикоидов, много стресса (физического, психологического, социального) в отрочестве, и ваша взрослая ПФК будет не в лучшей форме. В мПФК (медиальной префронтальной коре) и ОФК будет меньше синапсов, дендриты будут хуже ветвиться, навсегда изменится реакция нейронов ПФК на возбуждающий нейромедиатор глутамат (из-за стойких изменений в структуре одного из основных глутаматных рецепторов). Взрослая ПФК не сможет эффективно подавлять миндалину, и вам будет труднее позабыть о выученном страхе, труднее подавлять чрезмерную реакцию на испуг со стороны вегетативной нервной системы. Сюда же – слабый контроль побуждений, недостаточность когнитивных функций, требующих подключения ПФК. Все как обычно{141}.
И наоборот, обогащенная, стимулирующая среда в подростковом возрасте оказывает серьезное влияние на ПФК будущего взрослого и может свести на нет некоторые последствия трудного детства. Например, обогащенная среда в подростковом возрасте вызывает стойкие изменения в регуляции генов в ПФК, повышая количество факторов роста нейронов, таких как BDNF, в мозге взрослого человека. Более того, если следствием пренатального стресса является снижение уровня BDNF в ПФК у взрослых (не отвлекаемся!), то обогащение среды в подростковом возрасте способно обратить этот процесс вспять и отменить все те изменения, что мешают ПФК контролировать импульсы и откладывать удовлетворение. Так что, если вы хотите лучше справляться с трудностями взрослой жизни, убедитесь, что выбрали для себя правильное отрочество{142}.
Теперь вернитесь к разделу с подчеркнутым текстом, где речь идет о том, чем одарил вас подростковый возраст, замените «подростковый возраст» на «детство» и подчеркните эту часть еще 18 раз. Кто бы мог подумать, но детство, которое вам досталось, определяет, как в этот период будет формироваться ваша ПФК и соответственно с какой ПФК вы вступите во взрослую жизнь[111].
Неудивительно, например, что ПФК людей, столкнувшихся с жестоким обращением в детстве, оказывается меньше по размеру, с меньшим количеством серого вещества и с нарушенными связями: разные подобласти ПФК хуже связаны между собой, связи между вмПФК и миндалиной слабее (и чем больше этот эффект, тем сильнее склонность ребенка к тревожности). Снижается возбудимость синапсов в мозге; изменяется количество рецепторов к различным нейромедиаторам, изменяются экспрессия генов и паттерны их эпигенетического маркирования, ослабевают исполнительная функция и контроль побуждений. Многие из этих эффектов проявляются уже в первые пять лет жизни. И если кому-то здесь приходит на ум вопрос о телеге и лошади, то в этом разделе предполагается, что именно жестокое обращение вызывает эти изменения в мозге. Но не может ли быть так, что поведение детей, у которых уже имеются перечисленные выше особенности, каким-то образом повышает вероятность того, что они подвергнутся жестокому обращению? Это крайне маловероятно – жестокое обращение обычно предшествует поведенческим изменениям{143}.
Также неудивительно, что изменения, которые претерпевает ПФК в детстве, переносятся и во взрослую жизнь. Если с ребенком плохо обращались, его ПФК во взрослом возрасте будет меньше и тоньше, с меньшим количеством серого вещества, изменится активность ПФК в ответ на эмоциональные стимулы, уменьшится число рецепторов к различным нейромедиаторам, ослабнет связь как между ПФК и дофаминергическими областями, ответственными за вознаграждение (что дает повышенный риск депрессии), так и между ПФК и миндалиной, что предсказывает повышенную склонность реагировать на фрустрацию гневом (то есть вспыльчивость). И снова все эти изменения ассоциируются со взрослой ПФК, работающей не самым лучшим образом{144}.
Итак, ребенок, переживший в детстве жестокое обращение, получает другую взрослую ПФК. И, как это ни печально, если с ребенком жестоко обращались, он, став взрослым, скорее всего, и со своими собственными детьми будет обращаться плохо: нейронные связи в ПФК у детей, чьи матери подвергались в детстве жестокому обращению, отличаются от нормы уже в месячном возрасте{145}.
Эти находки делят людей на две группы: те, которые подвергались насилию в детстве, и те, которые ему не подвергались. Но что, если посмотреть на спектр везения и невезения шире? Влияет ли как-нибудь, например, социально-экономический статус (СЭС) семьи на область нашего предполагаемого произвольного упорства?
Здесь также никаких сюрпризов: СЭС семьи предсказывает размер, объем и содержание серого вещества в ПФК дошколят. И детей ясельного возраста. И шестимесячных младенцев. И младенцев в возрасте четырех недель. Выть хочется, как подумаешь, какой несправедливой может быть жизнь{146}.
Из этих общих выводов вытекают частные: СЭС предсказывает силу, с какой активируется длПФК маленького ребенка, привлекая ресурсы других областей мозга к выполнению задач. Он прогнозирует повышенную чувствительность миндалины к физической или социальной угрозе, а усиленный сигнал активации передает эту эмоциональную реакцию в ПФК через вмПФК. Этот статус обеспечивает буквально все показатели исполнительной функции лобной коры у детей; низкий СЭС предсказывает недостаточное развитие ПФК{147}.
О механизмах, опосредующих эти процессы, догадаться нетрудно. Низкий СЭС уже к шестилетнему возрасту влечет за собой повышенный уровень глюкокортикоидов у ребенка; а чем выше этот уровень, тем в среднем ниже активность в ПФК[112]. Более того, на уровень гюкокортикоидов у детей влияет не только СЭС семьи, но и статус окружения[113]. Высокий уровень стресса опосредует связь низкого статуса и слабой активности в ПФК у детей. Причина, кроме всего прочего, еще и в том, что низкий СЭС практически гарантирует, что среда, в которой растет ребенок, хуже стимулирует его развитие – как правило, семья не может себе позволить все эти обогащающие впечатлениями дополнительные занятия, а у одиноких матерей, работающих на нескольких работах, просто нет сил почитать ребенку книжку. И вот вам только одно из шокирующих проявлений проблемы: к трехлетнему возрасту отпрыск богатых родителей слышит дома в среднем на 30 млн слов больше, чем ребенок из бедной семьи, а в одном исследовании было показано, что связь между СЭС и активностью детской ПФК отчасти опосредована сложностью речи, которую ребенок слышит дома