Возьмите крысу, героиню-одиночку, которая, так уж случилось, могла бы спасти мир от катастрофы, выработав у себя условный мигательный рефлекс. А она напортачила, не сделав этого, подвела весь мир. Все злятся на крысу и обвиняют ее в том, что она не сформировала условную реакцию. И ей есть что на это ответить: «Я не виновата – я ее не выработала, поскольку секундой ранее мое промежуточное ядро толком не реагировало на условный стимул, поскольку несколько часов назад у меня был повышен уровень гормонов стресса, а это гарантировало, что мое промежуточное ядро будет особенно устойчиво к обусловливанию; потому что в детстве у меня забрали мать, и это изменило генную регуляцию в промежуточном ядре, пожизненно увеличив число рецепторов к гормону; потому что миллионы лет тому назад мой вид в процессе эволюции стал крайне зависим от материнской заботы после рождения и обзавелся генами, которые навсегда меняют нейронные сети мозга, если особь лишается матери». Поведение меняется потому, что меняется мозг, и эти изменения видны в устройстве его нейронных связей, и происходят они в силу обстоятельств, возникших секунду, час, жизнь, эволюционную эпоху тому назад, и организм их никак не контролировал. Никакой моральной ответственности на крысу не возложишь, и винить ее не в чем.
Однако это всего лишь моргание. Перейдем к сценариям, которым посвящена эта книга.
Не так уж много проблем в мире возникает из-за того, что у людей формируется условная реакция моргания в ответ на нейтральный стимул. Зато немало их возникает, когда то же самое происходит в миндалине.
Возьмите лабораторную крысу или человека-добровольца и ударьте их током. Миндалина возбуждается; у крысы это можно определить, регистрируя активность нейронов миндалины с помощью электродов, а у людей – с помощью нейровизуализации. Предупреждая о тонкостях и нюансах, с которыми нам предстоит столкнуться, сразу же отмечу, что связь между ударом током и активацией миндалины модулируется разными интересными способами. Например, если удар наносится неожиданно, то и у крысы, и у человека миндалина активируется сильнее, чем в том случае, если они знают, когда его ожидать.
Активность миндалины запускает самые разные реакции. Активируется симпатическая нервная система, учащается пульс, повышается кровяное давление. Выделяются глюкокортикоиды. Обычно крыса или человек замирает на месте. Крыса к тому же может укусить более мелкую и слабую товарку, оказавшуюся поблизости, – это снижает ее собственный уровень стресса.
Перед нами разновидность уже знакомой схемы SN-MN. Теперь перед каждым ударом в качестве условного стимула воспроизводите звук. Проделайте так несколько раз, и вы узнаете, что произойдет – со временем звук сам по себе сможет активировать миндалину, и мы сформируем условно-рефлекторную реакцию страха. Джозеф Леду из Нью-Йоркского университета в своей замечательной работе описал нейронные связи, обеспечивающие эту реакцию. Если присмотреться, становится понятно, что это та же самая простая схема, которая объясняет, как формируется условный рефлекс моргания или втягивания жабр. При правильном выборе времени информация о безусловном стимуле (удар током), опосредованная соматосенсорным таламусом и корой, и информация об условном стимуле (звук), опосредованная слуховым нервом, точно так же, как и при формировании условной реакции моргания, попадут в миндалину одновременно. Нейроны миндалины регистрируют совпадение, и повторная стимуляция слухового нерва вызывает в миндалине всевозможные изменения при участии cAMP, PKA, CREB – все как обычно, – и звук теперь заставляет подопытного ощущать тот же ужас, что и удар током{317}.
Смотрите: в чем-то таком простом, как схема формирования условного мигательного рефлекса, словно в капле воды, отражается вся нервная система, вылепленная прошлым опытом (например, ранним опытом отношений с матерью). В приобретении, закреплении и угасании[264] условно-рефлекторной реакции страха перед чем-то таким нейтральным, как звук, история жизни организма отражается еще более выпукло. Рефлекс угаснет быстрее, если за несколько секунд до этого в миндалине регистрировался высокий уровень эндоканнабиноидов (рецепторы, с которыми связываются также и ТГК[265], самый активный компонент каннабиса). У миндалины меньше шансов закрепить условно-рефлекторную реакцию страха, если в предыдущие часы человек принимал антидепрессанты группы СИОЗС вроде флуоксетина (с которым проще выбросить из головы навязчивые негативные мысли). Миндалина будет менее активной и менее податливой к обусловливанию, если в предыдущие дни она подвергалась воздействию высоких уровней окситоцина – это, кстати, помогает объяснить, как окситоцин укрепляет доверие. Напротив, если в течение предыдущего месяца организм подвергался воздействию высоких уровней гормонов стресса, ему будет легче сформировать условно-рефлекторную реакцию страха (благодаря тому, что эти гормоны повышают активность гена, который кодирует свойственную млекопитающим версию белка C/EBP, знакомого нам из истории про аплизию). А если отступать еще дальше назад по тропе «за секунду до, за минуту до и так далее», то организму, который еще в чреве матери подвергался влиянию потребляемого ею алкоголя, будет сложнее приобрести условно-рефлекторную реакцию страха. И конечно, то, какие версии генов участвуют в процессе, и вообще, есть ли эти гены у данного вида, будет служить фактором, насколько легко у организма формируются условные реакции. То, с какой силой организм научается бояться чего-то такого простого, как звук, зависит в конечном итоге от всей суммы влияний на работу этой цепи, причем ни один из факторов влияния организм не контролирует{318}.
Это что касается звука.
Давайте подумаем, что еще может возбудить миндалину. Например, в данном случае слово «насильник». Генетически миндалина не запрограммирована реагировать на него возбуждением – уж точно не так, как она возбуждается, если вас подвесить вниз головой и опустить в яму с пауками и змеями. Миндалина обучается постепенно реагировать на это слово – вы со временем узнаете, что означают эти три слога, какое действие за ними стоит; вы узнаете о его последствиях для жертвы, о том, что подвергнуться изнасилованию – это, как говорят, все равно что пережить собственное убийство; вы знакомитесь с кем-то или могли услышать о ком-то, кто стал жертвой изнасилования, или же, о ужас, этой жертвой были вы сами. В любом случае теперь при слове «насильник» ваша миндалина активируется автоматически, как если бы вас ударили током.
Давайте возьмем нейтральный стимул и, полагаясь на детекторы совпадений в миндалине, сформируем условно-рефлекторную реакцию страха. В качестве такого стимула возьмем нечто похитрее колокольчика, который заставлял собак Павлова истекать слюной, или звука, который вынуждает лабораторную крысу замереть:
Когда Мексика посылает к нам своих людей, они не посылают лучших. Они не посылают вас или вас. Они посылают людей с массой проблем, и те привозят свои проблемы с собой. Они привозят наркотики. Они привозят преступность. Они – насильники.
Студенты факультетов классической и современной истории! Давайте сыграем в игру «Сопоставь условные и безусловные стимулы». Сделаете все правильно – вас ждет награда, так что развлекайтесь!
Согласен, непросто, поскольку есть пересечения, но давайте, постарайтесь как следует[266].
Вопрос такой: как быстро вы научитесь ассоциировать мексиканцев с насильниками, подвергаясь трамповскому обусловливанию, – насколько вы устойчивы или уязвимы к формированию этого автоматического стереотипа? Как обычно, все зависит от того, что случилось за секунду до того, как вы услышали слова Трампа, за минуту до этого и так далее. Если вы типичный американец, то есть масса обстоятельств, повышающих вероятность поддаться трамповскому обусловливанию: например, вы устали, голодны или пьяны. Если за минуту до этого вас что-то испугало. Если вы мужчина и уровень тестостерона в последние несколько дней был у вас повышен. Если в последние несколько месяцев вы испытывали хронический стресс, поскольку, например, потеряли работу. Если в юности вы с ума сходили по музыканту, который придерживался такого же стереотипа. Если в подростковом возрасте вы жили в этнически однородном районе. Если в детстве вы подвергались физическому или психологическому насилию[267]. Если ценности вашей матери были скорее ксенофобскими, чем плюралистическими. Если в период внутриутробного развития вам не хватало питательных веществ. Если вы обладатель особых генных вариантов, имеющих отношение к эмпатии, реактивной агрессии, тревожности и реакции на двусмысленность. Все, над чем вы не имели власти. Все, что вылепило миндалину, которая сидит у вас в голове в тот момент, когда вы подвергаетесь воздействию стереотипа, – вплоть до того, сколько молекул сАМР выделяет каждый нейрон, насколько тугие тормоза у РКА, и так далее. Поскольку здесь задействованы миллионы нейронов с мириадами синапсов, процесс подвержен влияниям намного более сложным и неочевидным по сравнению с теми, что обеспечивают формирование условного мигательного рефлекса или условного жаберного рефлекса у аплизии. Но изменятся ли ваши взгляды на жизнь в результате токсичной попытки одного демагога сформировать у вас условно-рефлекторную ассоциацию, определяют все те же механические строительные блоки