– Нет, мне лучше сделать все одному.
Он провел под глазом указательным пальцем, утирая слезу. Господи! От этой липучки, похоже, не отделаться.
Алвира Мехен заметила, что он хочет уйти от темы.
– Анна, как вам достался билет? – спросила она. – Мы с мужем выиграли джек-пот в лотерее, иначе нас бы тут не было.
Когда госпожа Демилль отстала, Девон с облегчением перевел взгляд на людей, сидевших за столом справа. Он внимательно изучил жемчуга леди Эм: великолепны, но все-таки безделушка в сравнении с ее изумрудами. Ожерелье Клеопатры – достойный трофей для международного вора! Руководство не жалело никаких средств, лишь бы агент мог держаться поближе к леди Хейвуд.
Он вдруг вспомнил, что именно слышал об Алвире Мехен: она помогала расследовать преступления. Лучше бы ей на этот раз не вмешиваться. «Алвира и Анна могут здорово усложнить мне работу», – подумал агент, помрачнев.
После икры, тарелочки супа, салата и рыбы начали подавать основные блюда. К каждому предлагали подходящее вино. Затем был десерт, а в конце трапезы перед каждым гостем поставили небольшую чашу с водой.
Вилли умоляюще взглянул на жену, а та наблюдала за Тедом Кавано. Молодой человек обмакнул в воду пальцы, вытер их салфеткой, что лежала у него на коленях, и отодвинул чашу влево от своей тарелки. Миссис Мехен последовала его примеру, Вилли повторил за ней.
– Это и есть та самая чаша для рук? – спросила Анна.
«А что же еще?» – сухо подумал Майклсон.
– Еще несколько таких ужинов, и я превращусь в бегемота, – вздохнула госпожа Демилль.
– Вам до него далеко, – улыбнулся Вилли.
Анна снова взялась за Девона.
– Вечером в бальном зале выступают танцоры. Пойдете со мной?
– Благодарю, но нет.
– А как насчет рюмочки перед сном?
– Нет, – отрезал Майклсон и встал.
Он собирался присоединиться к обществу леди Хейвуд, если той захочется посмотреть представление или выпить коктейль. Нужно было влиться в ее компанию, но если к нему пристанет кто-то вроде Анны Демилль, ничего не выйдет.
– Простите, мне нужно сделать несколько звонков, – сказал агент Интерпола. – Всем спокойной ночи.
За ужином леди Эм представила своих спутников профессору Лонгворту, а затем повернулась к Селии:
– Моя дорогая, вы уже встречали Бренду, но с Роджером и его женой, по-моему, не знакомы. Мистер Пирсон – мой финансовый консультант и душеприказчик, но я, конечно, надеюсь, что в этой области его услуги мне пригодятся не скоро.
Леди Хейвуд рассмеялась.
– Однажды меня назвали «жилистой курицей». Отзыв нелестный, но правдивый.
«Ах, если бы так», – с грустью подумала она.
Они вместе посмеялись, подняли бокалы, и Роджер сказал:
– За леди Эмили! Оказаться с ней рядом – большая честь для всех нас.
Селии показалось, что профессор немного растерян из-за того, что с ним обращаются по-свойски. Миссис Хейвуд он совсем не знал. Его буквально заставили сидеть с ней рядом, а теперь он должен был этим гордиться. Лонгворт взглянул на девушку, поднял брови, и она поняла: именно так он и думает.
Когда принесли икру, леди Эм одобрительно кивнула:
– Именно так ее подавали на лайнерах в старые времена.
– Думаю, в ресторане за такую порцию отдашь сотни две, – сказал Роджер.
– Если учесть, сколько стоил круиз, нам тазик с икрой должны принести, – ответила Бренда.
– И все же мы отведаем ее с удовольствием, – улыбнулся Пирсон.
– Бренда так бережет мои деньги, – заметила миссис Хейвуд. – Она отказалась от люкса по соседству с моим и решила поселиться этажом ниже.
– Мне и такого номера хватит, – твердо сказала Бренда.
Леди Эм повернулась к Селии.
– Помните мою любимую цитату о ювелирных украшениях?
Девушка улыбнулась.
– Помню. На вас все будут глазеть, так пусть люди хотя бы не зря потратят время.
Все засмеялись.
– Именно! Знаменитый Гарри Уинстон[3] сказал мне это, когда мы ужинали в Белом доме.
Леди Хейвуд пояснила остальным:
– Селия – специалист по драгоценным камням, и я часто обращаюсь к ней за консультацией. Мне, конечно, нравится носить мои лучшие драгоценности. Для чего же их еще покупать? Кое-кто из вас, наверное, уже слышал, что в один из вечеров на корабле я собираюсь надеть изумрудное ожерелье, которое, по слухам, принадлежало самой Клеопатре. Отец моего покойного мужа приобрел его больше века назад, и я никогда еще не выходила в нем в свет. Оно бесценно. Однако мне показалось, что среди такого великолепия будет уместно в нем появиться. Когда вернусь в Нью-Йорк, пожертвую изумруды Смитсоновскому институту. Хочу, чтобы их увидел весь мир.
– Правда, что есть статуя, изображающая царицу Египта в этом ожерелье? – спросил профессор.
– Да. Во времена Клеопатры изумруды обрабатывали иначе. Селия наверняка подтвердит. Тогда никто не старался проявить в огранке их красоту, но мастер, который работал над моими камнями, намного опередил свой век.
– Леди Эм, вы точно решили расстаться с ожерельем? – спросила Бренда.
– Точно. Пусть его оценят люди.
Леди Хейвуд повернулась к профессору.
– Во время лекций вы цитируете Шекспира?
– Да. Предлагаю слушателям выбрать, какой отрывок им больше хочется услышать.
– Я сяду в первом ряду, – многозначительно сказала леди Эм.
Все подтвердили, что придут на лекцию, и только Ивонн Пирсон не могла ничего сказать о своих планах – минутой раньше она увидела знакомых из Ист-Хэмптона и подошла к ним.
В конце ужина из-за стола, стоявшего в центре зала, поднялся капитан Фейрфакс.
– Обычно в первый день мы не даем торжественных приемов, но сегодня сделали исключение. Мы хотели, чтобы вы сразу прониклись очарованием этого путешествия. После ужина оперные певцы Джованни Ди Бьязе и Мередит Карлино споют для вас арии из «Кармен» и «Тоски». Желаю вам приятного вечера.
– С удовольствием бы послушала, – сказала леди Эм, вставая. – Однако я немного устала. Если кто-то хочет пропустить рюмочку перед сном, приглашаю в бар.
Селия отказалась, сославшись на то, что нужно готовиться к лекции. Только вернувшись в номер, она разрешила себе подумать о том, к чему приведут обвинения, которые Стивен высказал в ее адрес.
Он был прирожденным лжецом, и девушка не слышала от него ни слова правды. После ареста в прессе стали писать такое, что Селия приходила в ужас, но это было еще не самое страшное. Ей позвонил его отец, крупный инвестор из Хьюстона, связанный с добычей нефти и газа. Он сказал, что отрекся от сына и что в Техасе у Стивена остались жена и ребенок.
На работе Селии предложили отдохнуть. Она решила взять неиспользованный отпуск, и все согласились, что так будет лучше, пока шум не уляжется.
Что же они скажут завтра, когда выйдет интервью?
В ту ночь она так и не смогла уснуть.
После ужина Ивонн выпила с подругами в «Гостиной принца Георга». В номер она вернулась поздно, однако Роджера еще не было. Наверняка за ужином он дождаться не мог, когда пойдет в казино, и бросился туда сразу, как только леди Эм ушла к себе. Он всегда увлекался азартными играми, но сейчас тяга стала приобретать тревожный размах. Ивонн было все равно, как муж проводит время, но это – лишь до тех пор, пока у него хватало денег на поддержание их образа жизни.
Она легла, однако не успела заснуть: вернулся Роджер. От него разило спиртным.
– Ивонн! – позвал он нетвердым голосом.
– Тише. Кричишь так, что мертвого разбудить можно, – огрызнулась жена. – Опять проиграл?
– Не твое дело!
На этой сердечной ноте Пирсоны закончили свой первый вечер на борту «Королевы».
Вилли предложил не слушать оперных певцов – хотелось поскорее преподнести жене подарок на годовщину.
В номере он открыл бутылку шампанского, наполнил бокалы и вручил один Алвире.
– За самые счастливые сорок пять лет в моей жизни! Я бы ни дня без тебя не прожил, дорогая.
Она прослезилась и пылко сказала:
– А я без тебя!
Вилли полез в карман, достал коробочку в оберточной бумаге. Алвира мысленно предостерегла себя: «Не вздумай ляпнуть, что это слишком дорого и покупать ничего не стоило».
Она медленно развернула коробку. Внутри лежало кольцо с продолговатым сапфиром, окруженным небольшими бриллиантами.
– Вилли! – ахнула Алвира.
– Тебе должно быть как раз, – гордо ответил он. – Я сравнивал с одним из твоих колечек, чтобы уж наверняка. Девушка, которая помогала мне выбирать, сегодня сидела за соседним столом. Хорошенькая брюнетка, Селия Килбрайд.
– Да, я обратила внимание. Разве можно ее не заметить? Погоди-ка! Это ее жених всех облапошил с фондом?
– Да.
– Бедняжка, – сказала Алвира, пригубив шампанское. – Нужно с ней познакомиться.
Она примерила кольцо.
– Какое красивое! Мне очень нравится.
Вилли с облегчением вздохнул: не спросила, сколько стоит. Однако покупка была даже выгодной. Всего десять тысяч долларов. Селия сказала, что кольцо продала одна женщина, когда ее мать умерла. Оно бы стоило намного дороже, если бы не царапинка, которую можно разглядеть только в микроскоп.
Алвире пришла в голову новая мысль.
– А несчастный Девон Майклсон? Анна Демилль из него теперь всю душу вытрясет, ведь он признался, что хочет развеять над морем прах жены. Думаю, она бы с удовольствием сама это сделала. Конечно, я понимаю, почему Анна хочет снова выйти замуж. Девон – мужчина привлекательный. Но она выбрала неправильный подход.
– Дорогая, умоляю, только не начинай давать ей советы. Держись подальше.
– Хорошо бы ей помочь, но ты прав. А вот с леди Эмили я обязательно подружусь. Я столько про нее слышала.
На этот раз Вилли не стал переубеждать жену. Он прекрасно знал, что к концу путешествия Алвира станет лучшей подругой леди Хейвуд.