Сара подняла взгляд на Мака, чье лицо, как всегда, походило на чистый лист бумаги.
– А ты как думаешь?
Мак пожал плечами, его голубые глаза смотрели прямо в глаза Сары.
– Я думаю, тебе не следовало приводить ее сюда. Ты играешь с огнем, Сара, и кончится тем, что мы все сгорим. Держи ее в стороне от людей, преклоняющихся перед твоим отцом. И возможно, тебе самой тоже не стоит приходить, пока ты не определишься, за какую ветку семейного дерева хочешь уцепиться… а какую нужно отрезать.
Сара старалась сдержать слезы. Она беспомощно посмотрела на Гейба, но тот упорно отводил взгляд. Джулия, Тэсс, Уэс… они все были ее семьей. Как, спрашивается, должна она поступить, чтобы все были довольны. Сквозь стекло она видела, как Джулия в кабинете Фрэнка складывает бумажные самолетики из фальшивых десятифунтовых купюр. Если это и означает быть лидером, то Сара уже начинала сомневаться, что хочет такого лидерства.
Глава 10
– Руперт Миллингтон был редкостным подонком, – начала Лили. – Представь себе человека при деньгах, обаятельного, с хорошо подвешенным языком, повадками старого ловеласа, обходительного с дамами, но с порочным чувством юмора. Женщины хотели его, а мужчины хотели быть похожими на него. Вот так он себя и подавал. «Подавал» – волшебное слово.
– Лучше оставить магию в стороне, – сказал Джером. – Учитывая обстоятельства.
Тэсс закатила глаза:
– Продолжайте.
То, как Лили описывала Миллингтона, пока совпадало с мнением каждого, с кем она успела переговорить в подомовом обходе. В основном совпадало.
– Что тут еще можно сказать? Он был заносчивым, самовлюбленным и скользким типом…
– Но он совсем не выглядел неудачником, – перебила Тэсс. – Если вам нравится такое…
– Послушай, я просто один раз переспала с ним, – развела руками Лили.
Похоже, Джерома это удивило, а вот Тэсс – нет. Она понимала, что презрение к Руперту Миллингтону не могло появиться у Лили из ниоткуда.
– И чем кончился ваш роман с мистером Миллингтоном?
Лили насупилась:
– Давай просто скажем, что только один из нас дошел до финишной черты. И если ты еще раз назовешь это «романом», я прокляну тебя.
– Миссис Донован, мы вроде бы уже выяснили, что я не верю в проклятия. Можно ли сказать, что ваш… э-э… разрыв с мистером Миллингтоном был скандальным?
– Во-первых, нельзя ли обойтись без этого идиотского «миссис Донован»? А во-вторых, никакого разрыва не было. И романа не было. Просто разовый… нет, я даже не хочу повторять это слово. Это было ужасно. Минуту назад мы ругались из-за Ночи костров, и вдруг он набросился на меня, как одуревший кролик, и я подумала: «Почему бы и нет?» Наверное, Руперт решил, что это может повториться, но я посоветовала ему выкинуть такие мысли из головы, и, если он не хочет, чтобы его жена обо всем узнала, пусть лучше откажется от идеи запретить шествие в Ночь костров и уберет свои руки от Клиффа.
Тэсс сделала большой глоток чая, но чуть не поперхнулась при этих словах.
– Вы хотите сказать, что шантажировали жертву? – спросила она, со стуком опустив чашку на стол. – Какого черта, Лили? А с самого начала нельзя было поделиться с нами этой бесценной информацией?
– Никакой истории не получится, если сразу перейти к изюминке, – ответила Лили.
Тэсс потрясенно посмотрела на Джерома. Он едва сдерживал смех.
– А полиция знает об этом?
– Ну, теперь-то уж точно знает, – указала Лили на Тэсс.
– О господи, вот чувствовала я, что это плохая идея. Как, по-вашему, я должна сохранить это в тайне от начальства?
– Вероятно, так же, как ты скрывала пятнадцать лет, кем был твой отец, помимо всего прочего, – предположила Лили.
Произнося последние слова, она выразительно изогнула брови, и Тэсс уже не в первый раз задумалась, откуда мачеха так много знает о ее прошлом.
– Кто такой этот Клифф? – спросил Джером. – Вы сказали, что потребовали у Руперта «убрать руки от Клиффа». Кто он такой?
Лили нахмурилась, явно не обрадованная внезапной сменой темы разговора.
– Боже правый! – воскликнула она. – Ты вообще ничего не слышал о Ночи костров в Льюисе? Клифф – это не человек, а общество. Старейшее в Льюисе и единственное правильное среди них.
– Мне казалось, старейшее общество в Льюисе – это Боро, – невинным тоном заметила Тэсс.
– Не говори глупости, – поморщилась Лили, – иначе этому милому мальчику придется расследовать убийство. – Она повернулась к Джерому. – Уж поверь мне, куда более крутые парни, чем Руперт Миллингтон, пытались закрыть старый добрый Клифф. Но в этот раз Миллингтон задумал покончить не только с Клиффом, но и с самим шествием. Сказал, что это опасное занятие и оно обходится городу слишком дорого, со всеми этими перекрытиями дорог, отрядами полиции и прочим.
– Ну хорошо. Значит, из-за этого вы и наложили на него проклятие?
– Я не…
– Ладно, ладно, – нетерпеливо махнула рукой Тэсс. – Вы из-за этого угрожали ему?
– Говорю же, я ему не угрожала.
– Вы сказали, что он окажется на костре.
– Просто неудачно выразилась. Я имела в виду чучело Руперта, а не его самого. Постараюсь впредь угрожать точнее.
Тэсс вздохнула, уже сомневаясь, что продолжение разговора имеет смысл.
– Значит, он пообещал отказаться от своих предложений из-за вашего шантажа?
– Не настолько многословно, но я так поняла, что он согласился. А потом пришел на это собрание и заявил, что собирается отменить шествие. И я решила – его нужно вышвырнуть из совета. Свергнуть, как Вильгельма Завоевателя.
– Который убивал своих врагов, – напомнил Джером.
– Ну тогда не совсем как Вильгельма Завоевателя. Но его дни как представителя Льюиса были сочтены.
– Почему все это вас беспокоило? – спросила Тэсс. – Защитница городских традиций? Не больно-то на вас похоже.
Лили пожала плечами:
– Просто Клиффское общество было тем местом, где я могла завести друзей. У меня вовсе не каменное сердце, как бы ты, Тэсс, ни думала обо мне из-за моего поступка с Сарой. Когда я бросила Сару и Фрэнка ради старого бродячего цирка, там все оказалось не так, как раньше. Потом выяснилось, что и вернуться я тоже не могу, ведь Фрэнк объявил, что я умерла… Я осталась одна. Прыгала из одной труппы в другую, и все было неплохо. Но только поселившись в Кингстоне и вступив в Клифф, я снова почувствовала себя по-настоящему своей. А этот бюрократ задумал все запретить.
Тэсс смутилась. Конечно, было вполне объяснимо, что Лили хотела стать где-то своей. Разве не этого хочет большинство людей? Она всегда к этому стремилась.
– Значит, вы собирались осуществить угрозу и предать вашу любовную связь огласке?
– Боже милосердный, нет конечно! – усмехнулась Лили. – Думаешь, мне бы хотелось, чтобы все об этом услышали? Кроме того, вся деревня и так знала о похождениях Руперта, включая его жену. Ничегошеньки бы не изменилось, вот почему мои мягкие уговоры не подействовали. Нет, я решила поделиться «предсказаниями», чтобы убедить людей, что их будущее будет ужасно, если они не изберут нового члена совета.
– Гениально, – уважительно кивнул Джером.
– Спасибо. Вот это я и имела в виду, когда сказала, что его дни сочтены.
Тэсс откинулась на спинку стула.
«Ох, какую запутанную сеть мы плетем, – подумала она. – Кто же знал, что общественная жизнь в маленьком городке может быть такой ожесточенной?»
– Хорошо, – сказала она, сделав глубокий вдох. – По-вашему, жена Руперта знала, что он спал со всеми подряд?
– Если у нее есть хоть капля ума, то да, знала. Он не слишком осторожничал. Впрочем, раз уж она вышла замуж за этого бонвивана, то ума у нее, наверное, нет совсем.
– Сколько у него было романов?
– Я знаю двух женщин – и сразу предупреждаю, что себя не считала, потому что уже говорила, что это был не роман. Одна из них – Харриет из паба…
Тэсс записала.
– А как ее фамилия?
– Из паба, – повторила Лили. – Просто Харриет из паба. Во всяком случае, так ее все зовут.
Тэсс вздохнула. Выяснить будет несложно.
– Откуда вы об этом знаете?
– Харриет приходила ко мне за приворотным зельем.
– Мне казалось, кодекс ведьм запрещает готовить приворотное зелье, – заметил Джером.
Лили посмотрела на него так, будто он сказал что-то до невозможности глупое, и Тэсс поняла, что так и есть, хотя сам Джером об этом не догадывался.
– Я не ведьма, идиот, и к тому же никакого приворотного зелья не существует. Но у бедной простушки Харриет были такие же опасения. Она тоже думала, что это запрещено нормами морали – заставлять человека влюбиться против его воли.
– Говорят, величайшее достижение дьявола состоит в том, что он убедил людей, будто его не существует, – сказала Тэсс. – А вы заставили окружающих поверить, будто у вас есть нравственные ориентиры.
Лили приняла обиженный вид, но не стала оправдываться.
– Харриет уверяла, что это для «прояснения головы». Не для того, чтобы кто-то влюбился в нее, а чтобы просто осознал, что любит ее. Понимаете, она была уверена, что он в нее уже влюблен. А я, зная, кто этот загадочный мужчина, не смогла удержаться и добавила в фальшивое снадобье кое-что еще, от чего язык выпившего варево на несколько дней приобретал дивный синий оттенок. И разумеется, наш милый Руперт стал выглядеть так, будто отсосал у смурфика. После этого все стало ясно, все те тайные взгляды, которых мы раньше не замечали.
– Значит, зелье подействовало? – спросил Джером. – Прочистило Руперту голову?
Лили ухмыльнулась:
– Голова Руперта находилась так далеко от задницы, что прочистить ее можно было только с помощью клизмы.
– А вторая женщина?
– Хе-хе, – хихикнула Лили. – Хе-хе-хе.
– Ну хорошо, Лили, вы уже завладели вниманием аудитории, продолжайте.
– Второй была Бабетта, – удовлетворенно сказала Лили. – Несносная Забияка Бабетта Рэмзи.
Глава 11
Сара открыла дверь в кабинет Фрэнка и глубоко вдохнула. Она прекрасно понимала, почему остальные члены семьи не заходили сюда с момента гибели ее отца. Дело не в том, что здесь сохранился его запах, хотя так и было, и не в том, что на столе стоял его портрет, а он действительно стоял. Каждый дюйм этой комнаты хранил память о нем, начиная с дивана, на котором он сидел, наблюдая за складом, пока остальные брали перерыв и лакомились пиццей, и заканчивая книжной полкой, где Фрэнк прятал маленькую бутылку виски в тайнике, вырезанном среди страниц «Искусства войны». Отец думал, Сара об этом не знает. Как будто на полке была хоть одна книга, которую бы скучающая девочка не прочла, ожидая, когда он освободится.