– Вот что у меня есть.
Честни показала на рамки для фотографий, к обратной стороне которых были приклеены камешки с гравировкой: «Ты моя скала», «Лучше вместе». Сару передернуло. Она не представляла себе, что могла бы подарить такое женщине, которую вообще не знает.
– Нет, все-таки не возьму, – сказала Сара. – Мы с ней встречаемся впервые в жизни. Это долгая история.
Она понятия не имела, почему выкладывает все совершенно незнакомой женщине, но не могла остановиться:
– Папа говорил мне, что она умерла тридцать лет назад, несчастный случай.
– Но какой бы ни была ваша история, я рада, что вы сегодня встретитесь, – сказала Честни.
Лицо ее вдруг сделалось невероятно печальным, и Сара задумалась о том, каковы перипетии ее судьбы.
– Значит, ваша мама живет здесь? – спросила Честни.
– В Кингстоне, дальше по дороге.
– Да? – удивленно подняла брови женщина. – Я сама оттуда. Она там давно?
– Ее зовут Лили, – выпалила Сара. – Лили Да… Донован.
Трудно объяснить, почему она разоткровенничалась. Разве что отчаянно хотела найти кого-нибудь, кто считал бы ее мать хорошим человеком. Джулия отказывалась говорить о ней все путешествие, якобы желая, чтобы сестра составила собственное мнение. А потом Сара вернулась домой и узнала, что ее давным-давно потерянная мать подозревается в убийстве. Это выглядело бы менее правдоподобным, если бы Сара в этом году не выяснила, что у нее есть сестра-психопатка. Впрочем, всякая надежда на то, что умелица из сувенирного магазина назовет ее мать святой, растаяла, как только она взглянула на помрачневшее лицо Честни.
– Вы ее знаете?
– Нет, – поспешно затрясла головой торговка.
Она отгрызла заусенец на большом пальце, с удивлением посмотрела на выступившую кровь, прикрыла кисть рукавом и спрятала под прилавок.
– Это не такая маленькая деревня, как думают некоторые. Надеюсь, у вас все сложится хорошо, – добавила Честни и скрылась в дальнем углу магазина, избегая новых вопросов.
Сара вздохнула. Найдет ли она когда-нибудь хоть одну ветвь семейного дерева, которая не прогнила бы настолько, что вот-вот отломится? По крайней мере, она рассчитывала, что Тэсс именно такова. Единственный луч добра в ее мрачноватой родословной. Конечно, Тэсс только наполовину Джейкобс, и праведность могла достаться ей исключительно по материнской линии. Тогда Сара останется без последней крупинки надежды на то, что где-то внутри нее есть здоровые, добрые гены. Или ей никогда не стать другой, а быть только преступницей, своей среди плохих парней?
Глава 13
Ферма Бабетты раскинулась на самой окраине Кингстона, сразу за мельницей Эшкомба. Для большинства местных жителей ферма обозначала границу, откуда начиналась деревня. Въезд в угодья теперь перегораживали два старых, ржавых грузовика. Инвентарь валялся без дела, работников нигде не было видно.
Тэсс припарковала машину в переулке и посмотрела на Джерома.
– Похоже на город призраков, – заметила она. – Он точно сказал, что приедет сюда?
– Сказал, что пробудет здесь целый день. И назвал этот случай потенциальной катастрофой для правительства.
Тэсс вспомнила кризис две тысячи первого года, когда пришлось уничтожить миллионы голов скота, чтобы остановить распространение ящура. Мысленно представила, какой потрясенной выглядела Бабетта вчера в пабе. Да, в ее мире и в мире ветеринара Пола эта была катастрофа. Но Тэсс должна была найти ответ на вопрос, не произошло ли это по злому умыслу и какая тут связь со смертью Руперта Миллингтона.
– Жаль, не прихватил резиновых сапог, – пробурчал Джером.
Они вышли из машины и направились к ферме. Гравий хрустел под тонкими подошвами модельной обуви. Тэсс усмехнулась при одной только мысли, что у напарника могут быть резиновые сапоги. Такое трудно было вообразить. Он морщил нос от вони и в таком идеально сидящем костюме, в таких безупречно чистых черных ботинках совсем не выглядел своим человеком на ферме.
– Что вам опять нужно? – прогремел со двора голос, и Тэсс мгновенно узнала неукротимую Бабетту Рэмзи. – Пришли арестовать меня за неподобающее леди поведение?
– Мы пришли поговорить о вашем стаде, – ответила Тэсс, – и узнать, как вы себя чувствуете.
– По всей моей ферме ищут сейчас болезнь, угрожающую жизни людей, – показала на коровник Бабетта. – И Руперт погиб.
Ее плечи вздрогнули, она тяжело вздохнула, словно только сейчас впервые осознала случившееся. Тэсс задумалась о том, сколько всего пережила эта женщина, чей любовник умер при пугающих обстоятельствах, а она даже не могла прилюдно оплакать его смерть. Мало того, уже на следующий день все ее хозяйство оказалось под угрозой разорения. Поинтересовался ли хоть кто-нибудь, каково ей сейчас?
Тэсс обернулась к Джерому:
– Может, сходишь задашь пару вопросов ветеринару?
Джером посмотрел на Бабетту и кивнул, видимо почувствовав ее состояние.
– Вас ведь зовут Бабетта, правильно? – спросила Тэсс и взяла женщину под руку. – Мне очень жаль ваше стадо. Уверена, Пол с этим разберется, и, если повезет, все кончится не так плохо, как сейчас кажется.
Бабетта испустила глубокий вздох и сказала:
– Я уже видела такое. Если это ящур, будет большой удачей потерять только пару коров. Я могу лишиться всего, а год и без того выдался плохим. Возможно, я вообще останусь без фермы.
– Должно быть, это очень больно, в довершение всего того, что вы уже потеряли за последнюю неделю.
Бабетта бросила на нее подозрительный взгляд. На мгновение Тэсс решила, что та и дальше будет все отрицать, но вместо этого лицо женщины сморщилось, и она заплакала. От неожиданности Тэсс даже отступила на шаг – Бабетта Рэмзи была на добрых шесть дюймов выше ее, но, казалось, сдулась прямо на глазах. Когда такая сильная женщина вдруг рассыпается, чувствуешь себя немного… неловко.
– Боже, я, наверное, выгляжу последней дурой! – всхлипнула Бабетта, закрыв лицо руками. – Все об этом знали, да? А я вела себя как дура. Но у нас с Рупертом был не просто секс, я любила его!
Тэсс ожидала чего угодно, только не такого признания. Теперь, когда защита Бабетты рухнула, появился единственный шанс. Тэсс подошла и порывисто обняла женщину.
– Уверена, что он чувствовал то же самое, – сказала Тэсс, поглаживая Бабетту по спине, а затем, чуть отстранившись, сжала ее локоть. – Вы ведь хотите, чтобы того, кто это сделал, отдали под суд?
– Ну уж нет. Если бы я доверилась этому идиоту инспектору Уокеру, Руперт перевернулся бы в гробу, чтобы дать ему затрещину.
Тэсс едва не рассмеялась, но напомнила себе, что Уокер ее непосредственный начальник и она должна проявлять к нему уважение. Бабетта казалась ей сильной, умной женщиной. Зачем же она играла в любовь с таким мерзавцем, как Миллингтон?
– Руперта что-нибудь беспокоило? Он ведь наверняка доверял вам.
Бабетта замотала головой.
– Он схлестнулся с Лили Донован на том собрании, но я на него не ходила – там и так было достаточно наших представителей, а после мы уже не виделись.
– Наших? – переспросила Тэсс.
– Нашего общества, – пояснила Бабетта. – Клиффа.
– Вы состоите в обществе Клиффа? – спросила Тэсс с большим недоверием в голосе, чем ей самой хотелось бы.
– А что здесь такого? – грустно улыбнулась Бабетта. – Вы не можете представить, как я наряжаюсь и расхаживаю по улицам с горящим факелом? – Она вздохнула. – Это все мой покойный муж. Он так гордился, что участвует в красочной феерии. Чувствовал себя частью истории. А вы там были?
– Дежурила несколько раз, – ответила Тэсс. – Это действительно потрясающе. Мне всегда казалось, что участвовать невероятно интересно.
– Уолтер так гордился этим, – кивнула Бабетта, – поэтому общество и разрешило мне занять его место.
– Но Руперт хотел это прекратить.
Бабетта снова кивнула:
– У нас были разногласия и в прежние времена, но ничего похожего на то, что случилось за последнюю пару лет. Руперт считал, что шествие приносит Льюису больше вреда, чем пользы. Многие дома стоят так близко, что приходится заколачивать окна, а в пабы и рестораны пускают только местных. Совет предостерегал чужаков от поездок к нам на Ночь костров. Из-за них отменяют поезда, перекрывают дороги, и некоторые считают, что город не получает прибыли от туризма. Руперт просто делал свою работу.
Тэсс задумалась, каким образом работа обязывала его переспать с половиной своих избирательниц, но прикусила язык. Хотя Лили заявила, что вся деревня знает о Руперте и Бабетте, было совершенно ясно, что сама Бабетта не подозревает о Харриет из паба. Пусть так и будет, пока это возможно.
– Вы не просили его повременить с планами, учитывая ваши отношения?
Бабетта опять покачала головой:
– Когда речь заходила о таких вещах, он становился не менее упертым, чем я. А кроме того, я ведь уже говорила, что занималась этим только в память об Уолтере. И уж если жена не заставила его передумать…
– Жена? Леодора Миллингтон тоже сторонница шествия?
Бабетта вытащила из рукава бумажную салфетку длиной в целый ярд и высморкалась.
– Не просто сторонница, – заговорщицким тоном сказала она. – Леодора – секретарь общества Саутовера.
– Простите?
– Ну, Руперту-то до этого, конечно, не было никакого дела. Он уверял, что они с Леодорой вместе только для вида.
Тэсс удивленно подняла брови, но Бабетта лишь махнула рукой:
– Нет, я не дура и понимаю, что мужчины всегда так говорят любовницам. Но он сказал, что из-за нее можно не беспокоиться, у Леодоры есть чем заняться. А когда я спросила, почему он просто не разведется, как обычно делают, он только усмехнулся и ответил, что она скорее убьет его, чем даст развод. Может, вы зайдете и выпьете чего-нибудь, раз уж пришли?
Тэсс с легкостью определила, что этот фермерский дом из отличного красного кирпича перестроили, превратив в более величественное здание, с гравийной дорожкой и деревьями в кадках по обеим сторонам от главного входа, с дубовыми балками и застекленной дверью. Однако Бабетта повела их в обход, через боковую дверь и маленькую прихожую в кухню, обставленную в шейкерском стиле