Ей захотелось уничтожить эту последнюю преграду. Ксандер, судя по всему, чувствовал то же самое, потому что его руки потянулись к брюкам, в то время как она расстегивала бюстгальтер. Он скользнул губами по ее щекам и шее, а затем одним движением освободился от одежды. Их губы снова встретились, и их тела касались друг друга везде, где это было возможно.
Наконец Ксандер подхватил Элизабет на руки и понес в кровать.
Лежа на спине, Элизабет раскрыла объятия, но Ксандер еле заметно улыбнулся и присел на кровать рядом с ней. Он положил руку ей на живот и принялся осторожно водить пальцами вокруг пупка. Элизабет закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями, когда он мягко провел руками по ее телу и нежно погладил ее грудь, прежде чем наклониться и прикоснуться к ней губами.
Элизабет пронзило острое удовольствие, она вздохнула, Ксандер переключился на другую грудь, одновременно продолжая поглаживать плечи, а затем живот. Потом провел губами по шее и коснулся нижней губы.
— Ты еще более красива, чем в моей памяти, — промурлыкал он, глядя ей в глаза. Затем скользнул в низ ее живота и запустил руку в самый жар. Она вздохнула и сжала бедра. Он снова страстно поцеловал ее и в мгновение ока оказался сверху. Одна его рука была погружена в ее волосы, а другой он провел по ее животу и мягко развел ее бедра. Его мужское достоинство в этот момент упиралось в верхнюю часть ее бедра.
Элизабет положила руки на его ягодицы, поощряя его к дальнейшему продвижению. Однако Ксандер заворчал и немного отстранился:
— Нам нужна защита.
Да что с ней вообще такое? Если бы он не сказал, она бы об этом даже не вспомнила.
Ксандер открыл тумбочку возле кровати и быстро произвел необходимые действия, а затем наконец занял такую позицию, чтобы оказаться там, где Элизабет так хотела, чтобы он был. Она совсем немного приподняла бедра, и он вошел в нее.
Они двигались медленно и чувственно, соприкасаясь губами, не издавая никаких звуков, кроме слабых постанываний. Его прикосновения усиливали ее ощущения. Одной рукой она нажимала на его ягодицы, чтобы он вошел в нее еще глубже, а другой водила по его спине. Она прислушивалась к пульсации внутри себя и наконец, ощутила, что на грани финала. Острое и всеохватывающее наслаждение захлестнуло ее.
Стоны Ксандера становились все громче, а движения быстрее, она чувствовала все происходящее изнутри — и вот наконец он содрогнулся в ее объятиях и уткнулся лицом в изгиб ее шеи. Элизабет слышала его сердцебиение. Она рассеянно погладила его по мускулистой спине, пораженная происходящим и интенсивностью собственных ощущений.
— Я, наверное, совсем тебя расплющил, — пробормотал Ксандер некоторое время спустя.
— Ну, немножко.
На самом деле он был прав, но Элизабет была так расслаблена, что этого не замечала. Его приглушенный смешок раскатился по ее коже. Ксандер поцеловал Элизабет, затем скатился с нее и пошел в ванную. Элизабет закрыла глаза.
Эйфория постепенно начинала проходить, и ее сознание наполнили воспоминания о тех днях, когда он бросил ее и каждое утро, просыпаясь, она мечтала, чтобы все это оказалось просто сном.
Элизабет вовсе не хотела снова это пережить. Ее чувства к нему уже приближаются к опасной отметке, и если провести вместе ночь, это может быть чересчур.
К тому моменту, когда Ксандер вернулся из ванной, Элизабет уже собрала всю свою одежду. Ксандер остановился и недоуменно посмотрел на нее. Элизабет, пытаясь изобразить беззаботность, сказала:
— Мне, пожалуй, стоит вернуться в свою комнату. Если Лукас увидит меня здесь, может получиться неловко.
Ксандер ничего не понимал и молча смотрел на нее, пытаясь догадаться, что происходит в ее голове. Только что ее глаза были полны желания, но сейчас ее лицо снова стало привычно непроницаемым.
То, что только что случилось, было восхитительно. Намного лучше, чем в его воспоминаниях — при том что и тогда это было прекрасно. Он чувствовал себя так, словно они были единым целым. Но Элизабет вела себя так, словно все произошедшее было всего лишь деловым обедом.
И тут на мгновение он увидел перед собой прежнюю Элизабет, чувствительную и наивную.
Да, ей лучше уйти. Прямо сейчас.
Ксандер сухо кивнул, и Элизабет, секунду поколебавшись, исчезла за дверью.
Глава 10
Ксандер перекатился на бок, взглянул на часы и чуть не подскочил: было десять утра. Он годами не вставал настолько поздно. Видимо, все эти бессонные ночи наконец ему аукнулись.
Он быстро принял душ, умылся и натянул старые джинсы и футболку.
Элизабет была в столовой, попивая кофе из чашки и что-то просматривая на телефоне. Напротив нее со стаканом молока и планшетом сидел Лукас.
Они оба посмотрели на него, когда он вошел. Лукас широко улыбнулся, продемонстрировав щербатый из-за смены зубов рот; улыбка Элизабет была несколько напряженной.
Как только Ксандер ее увидел, его сознание сразу же наполнили воспоминания о вчерашней ночи. Элизабет явно была на ногах уже давно, ее кудрявые волосы, еще мокрые после душа, торчали в разные стороны. Ксандеру вдруг стало любопытно, обута ли она и смыла ли уже тот кроваво-красный лак на ногтях.
Сделав над собой усилие, он сел в кресло рядом с Лукасом:
— Вы уже завтракали?
Лукас кивнул и сказал по-гречески:
— Я хотел пойти к тебе, но она не разрешила мне тебя будить.
Он не взглянул на Элизабет, однако Ксандер впервые не услышал в его голосе враждебности. Атмосфера между ними в кои-то веки была не сказать чтобы дружелюбной, но, по крайней мере, не натянутой.
— Говори по-английски, — сказал Ксандер, а затем осведомился, где няня Лукаса, Рейчел.
— Она ненадолго отлучилась, — ответила Элизабет, не поднимая взгляда от экрана. — Я сказала, что присмотрю за ним.
— Мы пойдем навещать маму? — спросил мальчик.
— Я сейчас позвоню в клинику и узнаю, как она.
Пока Ксандер разговаривал с менеджером клиники, он смотрел на Элизабет. Казалось, он мог бы смотреть на нее часами.
— Мы можем поехать, — наконец сказал Ксандер, положив трубку. Лукас просиял и куда-то убежал. Ксандер знал, что тот отправился выбирать костюм, который порадует маму. Он сам делал то же самое, чтобы привлечь внимание родителей, которые его им не баловали. Достигнув подросткового возраста, он оставил эти попытки, потому что понял, что лучший способ привлечь их внимание — это проявить интерес к семейному бизнесу.
В их семье по умолчанию считалось, что все дети присоединятся к управлению компанией. И будущих супругов им выбирали по принципу того, что они могут привнести в семейное дело. Например, Мирела, мать Ксандера, была единственной дочерью владельца люксовой марки косметики и знала об этой сфере все. Выходя замуж за Драгана Тракаса, она стремилась войти скорее в совет директоров, а не в спальню. И можно было бы даже этим восхищаться, если бы она не была столь всепоглощающе эгоистична.
Драган и Мирела действительно подняли компанию к новым высотам — полностью при этом забросив воспитание детей, пока те не стали достаточно взрослыми, чтобы можно было начать их учить тонкостям ведения бизнеса.
Яниса все это не увлекало. В юности он мечтал быть музыкантом, но родители никогда бы ему этого не позволили.
Однако Ксандер с головой окунулся в новые возможности. Его мечтой было перещеголять обоих своих родителей, вместе взятых. Он впитывал информацию как губка, часами просиживал, изучая отчеты различных подразделений, выучил, как зовут каждого сотрудника в их головном офисе в Афинах, а затем перешел к сотрудникам из подразделений в Европе. Если бы у них было подразделение в США, он выучил бы сотрудников и оттуда, однако американский рынок оказался его родителям не по зубам. Критики говорили, что продукты компании «слишком европейские», что бы это ни значило.
После возвращения из той поездки на остров Святого Франциска он был полон решимости не только прожить жизнь по-своему, но и быть ее хозяином, а в процессе еще и отомстить своим родителям за ту роль, которую они сыграли в смерти Аны.
Ксандер заключил с ними сделку. Он выводит компанию на североамериканский рынок и добивается трехмиллионного дохода через три года — и, если у него это получится, они уступают ему руководство компанией.
Они совершенно не верили в то, что он сможет преуспеть там, где они потерпели поражение, — и поэтому согласились. Более того, они даже смеялись над ним. Но они не учли его упрямства и той ярости, которая его наполняла. Он точно знал, что сможет добиться успеха в любой другой сфере, — но ничто не могло бы принести такого удовлетворения и сместить баланс сил в его пользу.
И ровно через три года с того момента, как они заключили эту сделку, он стал главой компании «Тимос». Они его так и не простили, хотя он и оставил их в компании, здраво оценив их полезность. В этом смысле он пошел по их стопам.
Сейчас, в обществе Элизабет, на него волнами накатывали воспоминания о тех днях десять лет назад. Тогда он не мог перестать прикасаться к ней — и не только из-за плотского желания, но из-за того, что она словно была с ним единым целым. Даже за едой они касались друг друга ногами под столом. Он никогда больше не испытывал настолько интенсивного чувства.
Даже сейчас, если бы вокруг постоянно не сновали слуги, он уже схватил бы ее в объятия.
— Хочешь пойти с нами к Катерине? — спросил Ксандер.
Элизабет оторвалась от телефона:
— Мне не кажется, что это хорошая идея.
— Она хочет с тобой познакомиться.
— Лукас только начал ко мне привыкать. Вряд ли он обрадуется, что я отнимаю его время на встрече с мамой, которую он не увидит еще неделю.
— А может, ты просто не хочешь тратить на него свое время?
Элизабет вздохнула:
— Не надо его торопить, Ксандер. Первый шаг должен сделать он сам. Мне хочется, чтобы ему было комфортно рядом со мной — поэтому я и не против посидеть с телефоном, пока он играет на планшете. Главное, чтобы он мог позволить себе просто быть собой. Но если мы с ним станем слишком близки, это тоже плохо. Он может сильно расстроиться, когда я вернусь в Нью-Йорк.