Но сколь ни велика была уверенность островитян в успехе, штурм был подготовлен строго по науке. На отвоеванном гласисе установили мощные осадные орудия, на недалеко расположенной от крепости возвышенности создали позицию для четырех боевых магов, защитив ее всеми возможными способами от любых попыток обороняющихся навредить главной боевой силе атакующих. Артиллерия – дело хорошее, но вспомогательное, ее задача – отвлечение противника. А вот то, что могут сотворить с крепостной стеной эти четверо, обычный человек себе и представить не может. Полдня работы, и пролома в стене достаточно для прохода штурмового батальона – победа, однако.
Ранним утром, когда рассвет лишь проявил крепостные стены на фоне едва посеревшего неба, осадные орудия открыли огонь. Практически в упор, на расстоянии каких-то пятидесяти метров, они выбивали огромные куски стены, готовя ее к обрушению. Но и обороняющиеся не собирались покорно ждать своей участи – со стен обрушился вал шрапнели и мушкетного огня, потому именно позиции галлийских артиллеристов и мушкетеров стали первой мишенью атакующих магов. Вот четверка в зеленых плащах вышла на позицию, подготовка слаженного заклятия и… на месте, где стояли маги, вырос гриб. Огромный, черный. Он снес, смял, искорежил все, что находилось ближе ста метров. Остальное раскидал как щепки, словно гигантский мусорщик невероятной метлой махнул по позициям осаждавших. Жертвы?! Да кто же их собирался в тот момент считать? Те, кто еще сохранил способность соображать, думали лишь одно: Господи, спасибо, что уберег меня от гнева своего! Ибо кто еще мог сотворить такое – еще минуту назад уверенная в близкой победе бригада, состоящая их двух опытных, специально обученных полков, усиленная артиллерией и саперами, перестала существовать, превратившись в толпу, объединенную лишь безусловным желанием – уцелеть любой ценой. Маги? Да от них потом и пуговиц не смогли найти.
Порох, который привезли на двух телегах и закопали там, где согласно курсу боевой магии, преподававшемуся в Академии Морле, маги и должны были встать для своей атаки… И амулет боевого мага, изготовленный де Савьером. Не столь совершенный, как захваченные Жаном в сражении у горной речушки близ деревни Фадж, но для поставленной цели подходящий идеально. Он, как и в Сен-Беа, был настроен на детонацию при любом проявлении магии, но уже в радиусе пятидесяти метров. Тогда этот прием убил друга, сейчас спас целый город.
Сразу после взрыва с крепостных стен на осаждающих обрушили свою мощь два галлийских мага. Особенно страшен был один, обладавший, по-видимому, уникальным даром. Наносимые им удары были убийственно точны и невероятно эффективны. В течение получаса была разгромлена осадная батарея, разогнаны изготовившиеся к атаке полки. Пороховые склады и командный пункт, расположенные, казалось, в недоступных для магической атаки местах, были сметены, словно островитяне и пальцем не пошевелили для их защиты.
Это не было разгромом, но это было поражением. Да, у осаждавших осталось численное, да что там, подавляющее преимущество, но без магов и осадной артиллерии оно ровным счетом ничего не значило. Можно торчать под этими стенами сколь угодно долго, но взять их уже нельзя. А когда вернется пиккардийский корпус, а он вернется – война не может длиться вечно, то встреча с ним в открытом поле закончится только неминуемым поражением.
Впрочем, не все потеряно! Если пришлют новых магов – можно повторить, еще раз устроить такой взрыв у галлийцев не получится. Лишь бы сохранить осадную артиллерию. Да, батарея уничтожена, но пушки целы, их никакой магией со стен не взять. Если их оттащить от стен – осада будет продолжена!
Конечно, за сегодняшнее поражение спросят. И не только с командира, но и с его офицеров. А уж семье неудачника достанется… дочери об удачном замужестве можно даже и не мечтать. Если, конечно, папа не решится… Самоубийство грех, который также ляжет пятном позора на семью. Но это если сам, а вот если враг…
– Господин майор, – обратился полковник Горсей к своему заместителю, – соберите этих паникеров, начните подготовку к правильной осаде. Немедленно направить курьера с рапортом о ситуации, запросить магическую поддержку. Задача должна быть решена!
С этими словами он вышел из штабного шатра и, лично возглавив резервный батальон, атаковал пошедших на вылазку галлийцев. Ценой огромных потерь противника удалось загнать обратно в крепость, эвакуировать пушки, но сам полковник погиб – обычное на войне дело.
Кабинет графа Амьенского
– Господа, поздравляю с удачным началом обороны! Лейтенант де Савьер, вам особая благодарность! Уверяю, она не ограничится словами.
– Благодарю, ваше сиятельство. Также считаю своим долгом отметить разведчиков – место для заряда было выбрано идеально, и столь же безупречно проведено минирование – у противника не возникло ни малейшего подозрения. Согласитесь, виртуозная работа.
– Действительно, ничего подобного я не то что сам не видел, я о таком и не слышал. Взорвать боевых магов их же заклятием! Подозреваю, что вы не только маг, но и провидец.
– Вовсе нет. Всего лишь знание правил – при осаде крепости лучше всего располагаться на удаленном, но не слишком, расстоянии, желательно на вершине холма или пригорка. Так, чтобы просматривать и объект атаки, и собственные позиции. Таких мест было выделено пять и все они заминированы. Сегодня сработал один заряд, остальные ждут своего часа. И ни об одном из них противник не подозревает.
– Кстати, о разведчиках. Хорошо, заряды они установили, дальше что? Война для них кончилась?
– Разумеется, нет, отец, – в кабинет вошел старший сын. – Другой вопрос, что связь с ними односторонняя – голубиной почтой. Об уничтожении принца Островной империи ты уже знаешь. А только что получено еще одно донесение. Они перехватили курьера. Осаждающие запросили поддержку новых боевых магов. Разведчики приняли решение передислоцироваться в окрестности Кале, чтобы перехватить магов там. Просят, чтобы гарнизон Кале начал активные операции, чтобы островитяне не прислали сюда магов с побережья.
– Что?! Три десятка наших солдат во главе с полицейским сержантом, едва умеющим читать и писать, хотят что-то сделать с боевыми магами, да еще в логове противника? Они что, себя героями мифов возомнили? Да их там как щенков раздавят! Какой идиот до этого додумался?!
– С вашего разрешения, ваше сиятельство, – спокойно возразил де Савьер. – Там командует Ажан. Я видел его не только в бою. Не знаю, что он задумал, но уверен, противнику это точно не понравится.
Глава XXII
Ничего не делать. Стоять и умирать.
Так бывает. Человек понимает, что жив, осознает себя, может даже рассуждать, но будто со стороны. Сознание не управляет телом, а словно с интересом наблюдает – чем все закончится. Ясно, что осталось недолго, ясно, что сделать ничего нельзя. Тогда что можно? Ждать, отмечать симптомы. Вот интересно, если бы рядом был врач? Не здешний, а земной? И если бы можно было ему описать, где что болит, а где, наоборот, наступило блаженное онемение. Помогло бы это врачу? Открылись бы ему какие медицинские глубины? Или посоветовал бы не заниматься ерундой, типа доктор сказал в морг, значит, в морг?
А за нашей тушкой ухаживают! В том смысле, что тело продолжает функционировать, по крайней мере в части базовых процессов. И вот их последствия кто-то устраняет. Интересно, кто? Если островитяне, что скорее всего, то спасибо им за это не грозит. А грозит длиннющая и очень искренняя тирада на великом и могучем. Не поймут, так хоть душа порадуется. Перед тем как ее вынимать начнут. Серьезно так, с чувством, с толком, с расстановочкой. За взорванный флагман со всеми, кто там был… да, за это будут платить всерьез. Наивные. Ни хрена им не светит.
А если свои… тогда спасибо, братцы, но тоже зря стараетесь. Слышно, как рядом кто-то что-то говорит. Непонятно, но очень торжественно. Все равно напрасно. Было это уже, знакомо до досады. Вот, немеют пальцы, ноги, руки сами начинают перебирать одеяло, еще немного…
Секундочку! Такое ощущение, что под бок положили что-то интересное. Вроде как рядом с замерзающим калорифер образовался. Только не тепло от него, но что-то очень-очень приятное, дающее даже не надежду – уверенность! Так что смерть откладывается, лучше поспим.
Снилась жена, дочки, Леон и почему-то Сусанна. На подмосковной даче жарили шашлыки, пели русские песни, как умудрялись подпевать Леон и Сусанна – такая мысль даже не возникала. Подпевали и всё, и были счастливы. А как иначе?
Со сном расставаться не хотелось. Но пришлось, и действительность выдала такое!.. Перед взором Жана предстала улыбающаяся физиономия Тома. С наполовину выбритой головой, усатый, сверкающий щербатой улыбкой – куда только зубы делись? Сержант взревел во всю глотку:
– Командир проснулся!!!!
Где-то треснула, а может, и разлетелась в щепы дверь, и над кроватью больного нависли довольные физиономии капралов и солдат целого взвода разведки. Или не целого? Многие перевязаны, кто-то опирается на костыль, но об этом потом, главное – что все они счастливы!
– А ну, разойдись, убогие! – раздался из-за солдатских спин надтреснутый мальчишеский голос. И Жана обнял Шарль-Сезар, виконт де Сент-Пуант! Белобрысый, вытянувшийся за этот год, но по-прежнему ловкий и настырный, он прорвался сквозь обступивших кровать солдат и уткнулся лицом в грудь своего бывшего командира.
– Господи, Шарль-Сезар, ты здесь откуда? И вообще, где мы сейчас и что происходит? – голос больного был еще слаб, но уже требователен.
Отвечать стали все и одновременно. С большим трудом удалось понять, что его спасли отправленные в ялике разведчики. А островитяне после взрыва «Императора» все-таки пошли на штурм. Но после гибели их магов и старших офицеров Господь прочно принял сторону Галлии.
Все это было неделю назад. А два дня назад в город вошел пьемонтский корпус под командованием самого маршала де Комона.