– Де Савьер, потери?
– Четверо убитых, шестеро ранены.
– Графиня, виконт?
– Ранены. Легко, даже я смог помочь. И еще двоим, а двое – как повезет. Их надо срочно в Реймс везти, я уже распорядился. Как у тебя?
– Лилиан ушла. Что с ее родителями?
– У нее только отец и брат. Пока не нашли, ищем.
– Командир, сюда! – с верхнего этажа раздался крик гвардейца.
Поднялись, вошли в темную, провонявшую комнату. На грязной кровати сидел такой же грязный сгорбленный старик. Мятая, изгвазданная одежда, помятое лицо, потухшие, жалкие глаза. Слабая, едва заметная, но все же не потухшая аура.
– Ваша светлость! – рванулся к нему де Савьер.
– Кто вы, добрый господин, – заискивающим голосом спросил герцог.
– Де Савьер, я учился вместе с вашей дочерью. И виконт де Камбрэ.
– А, Черный барон, я когда-то обидел вас. Простите, добрый господин, пожалуйста. Не бейте меня.
Жан рванулся к окну, раздвинул тяжелые шторы, впустив в комнату немного света, в котором рассмотрел несчастного.
Широкие плечи и недавно еще сильные руки не вязались с мелкой старческой дрожью. Бледная, словно смазанная жиром кожа, невероятно мелкие зрачки болезненно блестящих глаз.
Знакомо. Слишком знакомо. Приходилось видеть. Когда-то.
Задрал рукава грязной рубашки Хранителя. Совсем плохо – на сгибах рук следы от уколов.
– Где ваш сын?
– Не знаю, добрый господин. Они сказали, что он где-то рядом, где-то здесь. А вы ведь сделаете мне укол? Ну, пожалуйста…
– Всем искать еще одного мужчину! Осмотреть все комнаты, облазить все подвалы и чердаки, простучать все стены, но найти! Нашедшему повышение в звании немедленно! – отдал приказ гвардейцам. И снова к герцогу: – Разумеется, только надо достать, чем колоть. Там, в подвале, есть как зеркало такое. Надо в него войти и оттуда принести. Только как?
– Вам тоже интересно? – вдруг истерично захохотал де ла Гер. – Этьену тоже было интересно, и он всегда приносил. Вы тоже принесете? Правда? – хохот мгновенно превратился в плач.
– Обязательно, но научите как.
– О, это величайшая тайна Галлии, – старик даже встал и попытался принять горделивую позу. Получилось жалко. – Это Зеркало, это именно зеркало, существует с незапамятных времен. Великие колдуны прошлого, о которых даже и сказаний не осталось, создали его, чтобы два мира могли существовать. Это проход между мирами, и оно же сохраняет стабильной магию нашего мира и освобождает от магии тот, другой мир. Уничтожь его, и в обоих мирах изменятся законы мироздания. Жизнь не только людей, вообще всего живого может прерваться.
Видимо, сил для пламенной речи хватило ненадолго. Герцог сел на свою кровать и продолжил уже равнодушным голосом:
– Давно, но не так давно, лет сто назад, наши предки создали заклятие защиты короля, после чего любое покушение на его жизнь заканчивается смертью злоумышленников. И Зеркало – основа этого заклятия. Это вели-и-икая тайна, – де ла Гер театрально указал пальцем на потолок. – Для этого потребовалось, чтобы проход через зеркало был закрыт. Зеркало есть, а прохода нет. А Лилиан сумела, открыла проход. Теперь любой сильный маг может, да даже и не маг – достаточно, чтобы его один раз маг провел, а дальше сам, да еще и других проводить сможет. Скоро между мирами полки ходить смогут. И с каждым проходом заклятие защиты короля слабеет. Его уже считай и нет! – рассказчик рассмеялся с глупой улыбкой. – Потому что бреники суставились дознато, а растожилы покстрились здескорно.
Дальше бедняга заговорил непонятными словами, которые становились все менее и менее четкими, пока не превратились в глухое невнятное бормотание.
Жан, графиня, де Савьер и Шарль-Сезар растерянно смотрели на эту жалкую тень еще недавно сильного, властного дворянина, заставлявшего считаться с собой любого, даже самого короля Галлии.
– Что с ним? – спросил де Савьер, когда герцога увели в другую комнату, светлую и чистую.
– Оружие. Страшное и мерзкое оружие того мира. Одно из многих, которым нам нечего противопоставить. Не спрашивай, откуда я знаю, просто поверь.
И была в словах Жана такая убежденность, что других вопросов не последовало.
– Есть, есть. Это я нашел, я! – раздался крик откуда-то снизу.
– Назад, дурень! Не сметь дверь открывать! – А это еще кто?
Дворяне спустились в подвал. У одной из дверей собрались гвардейцы. Рядом на полу сидел их товарищ, держась за обожженное лицо.
– Это я нашел, хотел выпустить, а этот меня вона как, – пожаловался несчастный.
Что за черт?
– Эй там, за дверью, представьтесь! – крикнул Жан.
– Герцог де ла Гер, к вашим услугам!
– Какие к демонам услуги, если гвардейцев короля заклятиями бьете? Вместо спасибо! Я виконт де Камбрэ, выходите уже наконец!
– Это который де Безье? Рад вас слышать, виконт, но, боюсь, выйти у меня не получится! Эти мерзавцы что-то сделали с дверью, если ее открыть – будет взрыв, половину замка снесет!
– Понял, попробую разобраться!
Фигассе! Действительно, провода, электронный блок и взрыватель в мешке с самым обычным порохом. Тупо, примитивно, но надежно. Никакими дверями герцога не удержишь, даже не смешно, но открыв ее, он разорвет контакты и будет большой бум, от которого никакая магия не спасет.
И никто из местных не поможет, да просто не поймет, что делать надо. Но поскольку мы не местные, нам эта задачка по зубам. Зря, что ли, минно-взрывному делу учились? Давно, но не настолько же.
– Добро пожаловать на волю, ваша светлость!
Выглядел молодой герцог изможденным, но вроде бы здоровым. Во всяком случае, аура сияла ослепительно, в отличие от отца.
Он рассказал историю, не новую для Жана, но впервые произошедшую в этом мире.
Все началось с возвращения сестры. Четыре года назад Лилиан появилась в замке, рассказала о проблемах, в которые ее угораздило влипнуть в Окситании, и вновь исчезла, ушла за Зеркало, как сказал отец, решила укрыться от монаршего гнева, которого, впрочем, и не последовало. Возвратилась лишь этим летом вместе с двумя слугами, как она сказала.
Муж и жена были вежливы, услужливы и расторопны. Покои сестры были всегда идеально чисты, одежда отглажена и свежа. К тому же мужчина оказался прекрасным поваром, чьи таланты оценила вся семья. Прежние повара поворчали, но смирились с неизбежным – за ними осталась лишь готовка для слуг, а господ отныне обслуживал лишь этот выходец из другого мира. Его блюда были столь необычны и изысканны, что герцог запретил кому-либо из домашних даже вспоминать о происхождении новой прислуги.
Ослушаться отца? О, об этом не могло быть и речи!
Опять же все было прекрасно – герцог благодушен, Лилиан весела, не жизнь, а праздник! До того момента, когда молодой герцог не заметил, что отец начал меняться. То становился истерично весел, то впадал в глубокую меланхолию. Да он даже на женщин перестал заглядываться. Раньше-то к нему то вдовушка какая заедет да на ночку останется, то миловидная служанка решит поздним вечерком в хозяйской спаленке прибраться, к этому в доме все привыкли. И то сказать, герцогиня уж пять лет, как оставила этот мир, а герцог – мужчина не старый, крепкий, в общем, дело обычное, можно сказать житейское.
А с недавних пор лишь новый повар заходил вечером в барскую спальню, приносил пироги, да сразу и выходил, предупредив слуг, чтобы не дай бог не вздумали его светлость беспокоить.
Вот как-то сын и поинтересовался у повара, его, кстати, Этьен зовут… или нет, звали – вон его обугленный труп с плаца убирают. Так вот, поинтересовался, что это за пироги такие, после которых отец никого видеть не желает. Оказались самые обычные пироги, даже вкусные. Только на следующий день сестренка предложила и ему прогуляться в другой мир. Мол, интересно там и весело, хотя магия и не работает, но чудес все равно полно. В общем, уговорила.
Встретили их в том чудном мире странно одетые люди, смуглые, на мавров похожие, пригласили в дом. Не дворец, но красивый, полный всяких диковинок, угостили вином, а дальше он и не помнит ничего. Очнулся лишь недавно. Этьен предупредил, чтобы не вздумал сам дверь открывать, и все. Дальше только поесть приносили да дерьмо убирали. А чего тут было-то?
Отвечать на этот вопрос Жан не решился. Нет уж, пусть графиня общается, она с герцогом общий язык быстрее найдет.
Перевод дневника Бориса Воронина
В конце концов я просто сел на ступени донжона и обхватил голову руками. Холодно? Вредно для здоровья? Жизнь вообще вредная штука, от нее обычно умирают, мне ли не знать.
Беда в том, что делать вообще ничего не хотелось. Сидеть в идиотской позе отчаявшегося мыслителя и ждать, авось как-нибудь само рассосется. Придет кто-то умный и скажет, мол, все ерунда, делаем так, потом эдак, в результате все счастливы. А если еще и сделает все сам, так это будет просто праздник какой-то.
Самому? Что? Спасать мир? Ой, нет, целых два мира. Спасибо, сегодня что-то не хочется. Нет, если вдруг вот прямо сейчас мне принесут план этого самого спасения, я его рассмотрю, даже резолюцию наложу, непременно матерную, ибо другие слова в голову почему-то не приходят.
Особенно после допроса пленных. Да какие они пленники – обычные слуги да дружинники, к делам Этьена отношения не имевшие. Ну дополнили они картину, рассказали подробности, но, по сути, все и так ясно. Великолепная герцогиня умудрилась вляпаться в очередную авантюру, поставив на грань уничтожения и собственную семью, и, видимо за компанию, весь остальной мир.
Привести в Средневековье людей двадцать первого века, и не ученых, вроде как прогрессоров каких, а конкретных пацанов, бандитов – это как надо суметь? Чем думать вообще?
А ничего, что в замке за это время побывало не менее десятка этих милых ребят? И любой из них вот прямо сейчас может заявиться сюда с каким-нибудь АКМом и покрошить всех присутствующих в хлам. Магия? Смешно. Сегодня мы имели дело лишь с тремя мерзавцами, вооруженными жалкими пистолетами. И то потеряли людей. Хороший автомат – дело совсем другое.