— Усталость, — шепнул Поэт.
Черт знает что, подумал Дан, представив себе, как среагировал бы сам, увидев на городской улице существо из иного мира. Водолеянин между тем вдруг отвернулся и побрел к своему сидению, второй постоял еще минуту и поплелся за ним.
— Обиделись, что ли? — спросил Дан удивленно.
— Нет, — сказал Поэт. — Просто ушли.
— Но что?..
— Ничего. Абсолютно ничего. Полная пустота. Может, я просто их не воспринимаю?
— Вряд ли, — сказал Маран задумчиво.
— Что будем делать? — спросил Дан. — Уйдем? Или попробуем поговорить с кем-то еще?
Маран посмотрел на него рассеянно, не ответил, Поэт, подождав, сошел с дорожки и присел на небольшой, поросший пышной кораллового оттенка травой бугорок, Дан хотел было последовать его примеру, и тут мир взорвался… Ударила молния? Или?.. Орбитолет?! Ослепительная вспышка, грохот, такой, что заложило уши, боль в груди, и он потерял сознание.
Когда он открыл глаза, он увидел, что изменилось все. День клонился к закату, солнце, во всяком случае, уже скрылось за деревьями, иной казалась и местность, большая прогалина была окаймлена обугленными стволами, на фоне потускневшего неба выделялись черные голые сучья, кое-где языки пламени еще лизали лишенные листвы деревья, темная земля дымилась. Явственно пахло гарью. Он был привязан к обгоревшему стволу или столбу, руки прикручены к еще теплой шершавой поверхности, веревка обхватывала лоб, так что он не мог даже двинуть головой. Глаза ел дым, они слезились, и он видел не совсем четко, но все же различил толпу водолеян, стоявших полукольцом сбоку, почти на границе его поля зрения. А потом он разглядел еще столбы, к которым были привязаны люди. Маран и Поэт. Тишина стояла мертвая, только чуть слышно потрескивал горящий лес. Потом на прогалине объявился водолеянин, не похожий на других, он шагал широко, размашисто, в его руке посверкивал длинный нож. Он подошел к Поэту и что-то сказал, звучно и раздельно, но Дан, лихорадочно пытавшийся понять смысл его слов, все равно ничего не разобрал, хотя и знал здешний небогатый язык назубок. Угроза или… приговор? Толпа придвинулась ближе. Водолеянин занес нож и резко опустил его. Раздался короткий крик, и тело Поэта обмякло. Убийца высоко поднял оружие, по лезвию текла кровь и капала ему на лоб, щеки, вытерев лицо тыльной стороной предплечья, он нагнулся и вонзил нож в землю, вытянул, тот хищно сверкнул, готовый поразить новую жертву. Водолеянин направился к Марану. Дан отчаянно зажмурился, заткнуть уши он не мог, но хотя бы не видеть…
И тут он услышал задыхающийся голос Марана.
— Патрик! Патрик… Опиши… что видишь на мониторе…
— Поэт сидит на траве, — ответил тот удивленно, — вы с Даном стоите на дорожке…
— Достаточно!
Дан открыл глаза. Никаких веревок, столбов, лесного пожара, мелодраматических сцен… И все же он был совершенно обессилен, не мог отдышаться, словно пробежал марафон, рубашка пропиталась потом насквозь, его буквально шатало… Он увидел Поэта, который лежал на траве, раскинув руки, и облизывал языком сухие губы, повернул голову, Маран стоял, прислонившись к дереву и вытирал платком лоб… Как? Как он смог?! Молниеносно вспомнилась Палевая, кошмарный ночной полет, Патрик и Поэт корчатся в инфразвуковом поле, он изо всех сил цепляется за подлокотники, чтобы удержаться, не рвануть дверцу и не выпрыгнуть из этого ада, а флайер падает, падает, и Маран встает, Маран идет к пульту, Маран включает автопилот… Никто не смог бы этого одолеть, только ты, сказал он Марану, не тогда, гораздо позже, а тот отмахнулся, как всегда…
Дан не стал ничего говорить, снова повернулся к Поэту, тот уже сидел, но когда Маран бросил: «Пошли», никак не мог встать, у него подгибались ноги, Дан потянулся помочь и почувствовал, что руки у Поэта дрожат.
В полном молчании они вернулись к орбитолету.
Когда Дан описал галлюцинацию или мираж, Поэт дополнил его рассказ и несколько слов добавил Маран, выяснилось, что на сей раз иллюзия была практически идентичной, отличаясь лишь в одной детали: Поэт видел, как убили Дана и Марана, а Маран — как Поэта и Дана, то есть каждого из троих заставили пережить смерть своих друзей, своей собственной никто не дождался благодаря Марану, который…
— И как это тебе удалось? — спросил Патрик.
— Думаешь, я знаю? — отозвался Маран.
— Сосредоточься, может поймешь? Это бы нам здорово пригодилось.
Маран погрузился в размышления. Поэт, наклонившись к Дану, тихо заметил, что, по его мнению, дело вовсе не в ходе мыслей или каком-то наитии, а просто в личности, Дан кивнул, он и сам так считал.
Они сидели в полном молчании за круглым столом кают-компании, которая была одновременно и пультовой, и постом наблюдения, орбитолет — штука тесная, и ждали, когда Мит, чей стул стоял напротив открытой двери в коридор, вдруг вскочил. Дан повернул голову одновременно с прочими и тоже невольно поднялся с места. По коридору шел водолеянин. Он напоминал скорее того убийцу из видения, нежели вялых жителей поселка, шагал уверенно, крепко ставя широкие ступни и высоко держа продолговатую голову. Не задержавшись в дверях, он вошел в кают-компанию свободно, словно не в гости явился, а вернулся к себе домой, но, переступив порог, все же остановился и внимательно оглядел крупными, круглыми, совершенно синими, без белка и зрачка, глазами повскакавших с места разведчиков.
— Это был ты, — сказал он внезапно, показывая на Марана, но не пальцем, как человек, а всей вытянутой кистью, шестерней, если можно так выразиться. И добавил с непонятной интонацией: — Кто тебя научил держать удар?
Дан поразился сугубо земному выражению, но тут до него дошло, что туземец не открывал рта, без сомнения, слова, в которые облеклась посланная им мысль, подобрал мозг самого Дана, возможно, для других вопрос прозвучал иначе, не изменилась только суть.
Маран пожал плечами. Как ни странно, водолеянин словно понял его. Некоторое время он стоял неподвижно, потом, властно отстранив загораживавшего дорогу Патрика, обошел сбоку стол и оказался напротив Марана, в каком-нибудь полуметре от него. И молча вперил в того немигающий взгляд. Маран напрягся, как натянутая струна, и стиснул зубы. Минута, вторая… Артур, стоявший к Марану ближе всех, со стоном упал на колени, потом повалился ничком, водолеянин не обратил на него никакого внимания, он продолжал смотреть на Марана, тот побледнел, потом побелел, на лбу у него выступили крупные капли пота, он, кажется, даже пошатнулся, но снова выпрямился. Дан вспомнил о станнере в кармане брюк, совсем близко, но попробовав достать его, понял, что не может, руки ему не повиновались. Наконец водолеянин отвел глаза и, как ни в чем не бывало, пододвинул стул и сел. Выглядел он слегка комично, короткие ноги не доставали до пола, а тучное тело выступало за края сидения, но улыбнуться никто не подумал. Поэт и Мит помогли Артуру подняться и водрузили его в единственное небольшое полукресло, а Маран молча нашарил стул и тоже сел.
— Откуда вы? — спросил водолеянин. — С Новой Эдуры или Старой?
— Гол! — прошептал стоявший рядом с Даном Патрик замирающим голосом.
— Частично со Старой, — сказал Маран. Дан подскочил. Неужели Маран уже для себя решил… — А частично с другой планеты.
— Какой?
— Торены.
Водолеянин задумался, потом сменил тему, то ли счел информацию достаточной, то ли Торены не знал и не хотел это обнаруживать.
— У вас есть еще один летательный аппарат, — не спросил, а констатировал он. — Поменьше этого. Я хотел бы им воспользоваться. Конечно, я мог бы… — он оборвал мысль, снова уставился на Марана и сказал: — Предлагаю сотрудничество. Мне надо побывать на дальних островах. На лодке туда не дойти. А вас, как я понимаю, привело сюда любопытство. Наверно, вы не откажетесь удовлетворить его и в том, что касается островов.
Он выжидательно умолк.
Маран повернулся к компьютеру.
— Карту мира, — бросил он. — Восточное полушарие, — и когда на экране монитора возник синий круг с небольшой россыпью алых пятнышек в центре, посмотрел на аборигена. — Ты имеешь в виду эти острова?
Водолеянин поглядел на экран, не выказал ни малейшего удивления, только чуть нахмурился и кивнул.
— Ты один? — спросил Маран.
— Один.
— В флайере помещаются трое. Ты, я и еще один из наших. Согласен?
— Согласен, — сказал водолеянин.
— Когда? — спросил Маран.
— Завтра. Как только встанет солнце, — объявил абориген и поднялся.
Неспешно, с достоинством он пронес свое крупное тело по коридору, спустился по трапу и поднял с песка нечто деревянное. На экране очертания предмета были плохо различимы, но, когда туземец поставил его стоймя и примостился сверху, Дан наконец разобрал, что это такое. Странная штуковина напоминала пластмассовый самокат, на котором он разъезжал по двору в детстве.
Когда водолеянин исчез с экрана, Маран с усилием поднялся.
— Пойду прилягу, — пробормотал он. — Дан, если тебе не трудно, принеси мне две-три капсулы витина. — И прошел к двери не обычной своей легкой, пружинистой походкой, а ступая тяжело и шатко.
Дан быстро отыскал в аптечке витин и, прежде чем идти за Мараном, сунул пару капсул Артуру, который продолжать сидеть там же, куда его взгромоздили Мит с Поэтом. Тот проглотил витин и с трудом проговорил:
— Непостижимо… Непостижимо…
Дальше Дан слушать не стал, побежал в каюту, Маран лежал на койке, закрыв глаза, но, услышав шаги, открыл их и посмотрел на Дана.
— Что с тобой? — спросил Дан встревоженно.
— Слабость, — уронил Маран, проглотил капсулы и снова закрыл глаза.
Дан молча стоял над ним, ожидая, когда подействует стимулятор, обычно это занимало минут пять. Пока он ждал, появился Поэт, потом Патрик, наконец Мит, одного только Артура видно не было. Совсем без сил, что ли?
— Артур говорит, совершенно непостижимо, как Маран это выдержал, — сообщил Патрик Дану с порога.
— А что это, собственно, было? — спросил Дан.