Картер держал перед глазами карандаш то горизонтально, то вертикально, снимая размеры. Не отрываясь от работы, он спросил Алисию:
– А у тебя есть проблемы и заботы?
Тут маленькая рыжеволосая девочка, которая все время шутила, вдруг стала серьезной и вытерла нос рукавом.
– Мне не нравится, что мама поставила себе жизненную цель – выдать замуж пять дочерей, не обращая внимания на их чувства. Четыре раза ей уже это удалось.
– Значит, ты последняя, – констатировал Говард, не отвлекаясь от рисования.
– Именно так. Иногда я готова задушить ее. Как ты думаешь, зачем они пригласили этого лорда Карнарвона?
– Я понимаю. Тебе, наверное, не нравится Карнарвон?
– Я терпеть не могу этого самодовольного франта и поссорилась с матерью, потому что на празднике она хотела посадить меня рядом с ним. Я пригрозила ей скандалом. В наказание меня, как ты сам видел, отправили в дальний конец стола. Но это все равно было лучше.
– Однако же Карнарвон – очень интересный человек! Он молод и образован, к тому же успел много повидать в жизни.
– Это еще не повод, чтобы выходить за него замуж! – пошутила Алисия. – Вообще, я не считаю, что мне нужно становиться чьей-то женой. Надо отказываться от этого, пока есть возможность. Для женщины замужество означает лишь одно: ее права урезаются вдвое и во столько же раз увеличиваются обязанности.
Картер рассмеялся.
– Алисия, ты не лучшего мнения о мужчинах. У тебя уже был негативный опыт? Это было бы прискорбно.
– Упаси бог! Я много читала. С меня и этого хватит.
– Тогда ты еще никогда не была влюблена!
– Да. Я еще не имела такого удовольствия.
Картер, казалось, углубился в свой рисунок, но на самом деле в мыслях он был далеко от этого места и карандашом лишь прорисовывал уже имеющиеся контуры. Наконец он сказал:
– Это может случиться скорее, чем ты можешь себе представить. Это всегда случается внезапно, тебя как будто поражает молнией. Ты словно парализован, ты ни о чем больше не можешь думать. Ты просто ничего не хочешь, кроме как всецело обладать любимым человеком. Ради этого ты готов отдать последнюю рубаху, готов к унижениям, готов выставлять себя на всеобщее посмешище, но иначе уже не можешь. Если ты еще ребенок, то в одно мгновение начинаешь взрослеть. Все плывет перед глазами, и ты будто пьян. Это выбивает почву у тебя из-под ног…
– Эй, Картер! – Алисия взяла Говарда за плечо и толкнула, чтобы вернуть к реальности. – Бьюсь об заклад, что ты не прочитал об этом в какой-то книге!
– Да нет же! – упрямо ответил Картер.
– Правда? – язвительно спросила Алисия.
Говард пробормотал что-то извинительное и продолжил рисовать с особым рвением, а Алисия за ним внимательно наблюдала.
Они немного помолчали, и через некоторое время девочка произнесла:
– Интересно… Ты не хочешь рассказать мне, что ты чувствовал?
– Нет! – коротко отрезал Говард.
Но Алисия не отступала:
– А почему нет? Может, тогда причину назовешь?
– Нет! – повторил Картер.
– Ну и не надо! – Алисия гордо отвернулась и сделала вид, будто уходит из подвала. Но прежде чем она дошла до дверей, Говард крикнул:
– Постой, Алисия! Я не хотел тебя обидеть. Мне просто тяжело говорить об этом. Любовь – это таинственная штука, и тот кем она овладевает, лишается рассудка.
Слова Картера лишь распалили любопытство Алисии. Она вернулась и вопросительно взглянула на Говарда. Но он разрывался на части: с одной стороны, ему хотелось поделиться своим счастьем, с другой – его мучила совесть, что он выдаст тайну. Пока он боролся с собой, Алисия сказала:
– Знаешь, я не могу поддержать беседу. Я ведь никогда еще не влюблялась и временами сомневаюсь, что это вообще возможно.
– Чепуха! – перебил ее Говард. Честность Алисии тронула его, и он попытался утешить девочку: – Я тоже так думал, но потом у меня вдруг началось что-то похожее на лихорадку, и мои сомнения рухнули. С тех пор в моей жизни только одна мысль: я хочу любить Сару.
– Значит, счастливицу зовут Сара? И где она живет? Как выглядит?
Говард взял новый лист бумаги и быстрыми штрихами начал вырисовывать обнаженное женское тело в позе Афродиты. Красным мелом, который он держал словно смычок, Говард усилил игру света и тени на рисунке. Потом он перешел к деталям.
– Сара великолепна, – говорил он, не отрывая глаз от рисунка, – у нее темные волнистые волосы, которые она гладко зачесывает. Глаза у нее тоже темные и бездонные. А здесь, на верхней губе, у нее родинка, такая маленькая, что нужно вплотную приблизиться, чтобы ее заметить. У нее чувственные губы, выпуклые, как морские волны. А груди мягкие и податливые, они выступают и слегка отбрасывают тень!
Алисия удивленно склонилась над листом и наблюдала за Говардом, который на ее глазах как бы оживлял Сару.
– Она, наверное, и правда очень красивая, – сказала Алисия и после паузы добавила: – Но она старше тебя. Я угадала?
Говард кивнул.
– А сколько ей лет? Ну скажи! Ей, наверное, уже двадцать. Двадцать? Она могла бы быть твоей матерью. – Алисия озорно расхохоталась. Говард ей необыкновенно импонировал.
– Обещай, что никому не расскажешь о моей тайне! – попросил Картер, продолжая работать над рисунком. – Я еще никому не говорил об этом.
– Я обещаю, Говард.
Штрихи Картера становились сильнее, он так давил на карандаш, что сломал грифель. Тут он взглянул на Алисию и произнес:
– Сара старше меня на тринадцать лет. Еще пару месяцев назад она была моей учительницей…
– Не-е-ет!
– Ее зовут Сара Джонс. Она живет в Сваффхеме, и мы любим друг друга больше всего на свете.
Алисия подползла к Картеру на четвереньках. После этого признания она по-другому смотрела на рисунок. Наконец она серьезно сказала:
– Говард, ты сошел с ума. Но я восхищаюсь тобой.
Говард хотел извиниться за свое признание, но только пожал плечами.
– Теперь ты знаешь причину, по которой я на пару часов исчезаю из Дидлингтон-холла.
– Можно ведь найти и что-то попроще, – возразила Алисия, качая головой. – Бог мой, что из всего этого получится?
– Мы над этим тоже долго ломали голову. И, как видишь, так и не пришли к какому-то результату. Сейчас мы просто живем одним днем. Счастье, как радугу, видишь не каждый день.
Еще до того как Картер договорил, торцевая дверь открылась и в холодный затхлый подвал вошла леди Маргарет. Ее внимание привлекли свет и голоса, и она незаметно проскользнула вперед. Подпорные колонны отбрасывали длинные тени и скрывали ее. Она ожидала найти здесь Алисию, но когда обнаружила свою младшую дочь на четвереньках возле Говарда Картера, леди Маргарет вышла из тени и негодующе крикнула:
– Алисия, что я должна о тебе подумать?!
Алисия и Говард до смерти перепугались, когда словно из-под земли появилась леди Маргарет.
– Мама! – взволнованно и беспомощно вскрикнула Алисия. – я наблюдала, как работает мистер Картер. Что тут такого?
В тот же миг леди Маргарет заметила на коленях у Говарда рисунок. Она бросила на него быстрый взгляд, и лицо ее омрачилось еще больше. Командным тоном часового из Букингемского дворца она приказала:
– Алисия, ты немедленно отправляешься в свою комнату!
Девочка поворчала и неохотно подчинилась требованию.
Повернувшись к Говарду, леди Маргарет шепотом сказала, что выдавало ее крайнее возбуждение:
– Мистер Картер, до сего дня я считала вас порядочным человеком, но этот случай меня очень разочаровал! – Она выхватила рисунок из руки Говарда и пренебрежительно отшвырнула его в сторону. – Алисия еще ребенок, и ей могут навредить ваши мужские фантазии, независимо от того, творческая вы натура или нет! Надеюсь только, что все это не причинило Алисии душевный вред.
Речь леди Маргарет лишила Картера слов. Он хотел ответить, но его мысли так спутались, что, когда он наконец пришел в себя, леди Маргарет уже развернулась, чтобы уйти. Стоя перед дверью, она крикнула так, что эхо пошло по подвалу:
– Вы еще поговорите об этом с лордом Амхерстом, мистер Картер!
Говард не придал происшествию большого значения. И он, и Алисия смогут разъяснить эту ситуацию, а что касается рисунка, то Говард уже придумал, что ему следует сказать в свое оправдание. Картер продолжил работу наедине с мистером Бобом и снова начал разговаривать с мумией:
«Почему матери всегда думают, что любой мужчина, который подходит к их дочерям ближе чем на два шага, обязательно замышляет что-то недоброе? Вы понимаете меня, мистер Боб?»
Но мистер Боб молчал. Когда лорд Амхерст на следующий день вернулся из Лондона, он вызвал Картера к себе.
Говард почти забыл о неприятном разговоре с леди Маргарет в подвале с мумией. Он собрал все рисунки, чтобы показать его светлости.
Но, казалось, лорда совсем не интересовали рисунки. Он небрежно отложил их в сторону и, как обычно, обстоятельно начал беседу:
– Мистер Картер, я пригласил вас сюда…
– Это из-за Алисии? – перебил его Говард.
Лорд негодующе махнул рукой и ответил:
– Хорошо, мистер Картер, раз уж вы все знаете, я не буду делать долгих вступлений. Перейдем без обиняков к делу.
– Милорд, позвольте мне все объяснить!
Тут лорд Амхерст рассердился, его лицо помрачнело, и он, повысив тон, заявил:
– Картер, я не желаю слышать никаких объяснений. Извольте слушать то, что я намереваюсь сказать вам!
– Охотно, милорд.
Лорд повернулся к Картеру спиной и уставился в окно. Правой рукой он держался за пуговицу пиджака, а левой полез в карман брюк.
– Картер, – снова начал он, – я нанял вас рисовальщиком и был доволен вашими успехами. Я не просил вас, чтобы вы вскружили голову моей дочери Алисии. И уж совсем не хотел, чтобы вы рисовали ее обнаженной. Мистер Картер! Алисия – еще ребенок и не годится в модели для эротических рисунков. На рисунке в вашей комнате я, конечно, сразу же узнал Алисию. Однако я надеялся, что это результат творческой фантазии. Но, как я узнал от леди Маргарет, Алисия к вам привязалась. Зарубите себе на носу: я не хочу, чтобы вы общались с моей дочерью Алисией в повседневной жизни. И, желая сразу разрушить все ваши напрасные надежды, должен сказать, что я хотел бы для Алисии лишь достойных отношений, а эти таковыми не являются. Простите меня, мистер Картер.