– Этой государственной тайне пять тысяч лет! – взревел профессор, и брызги слюны чуть не прожгли насквозь мой диктофон.
– Так как же Вам все-таки удалось установить возраст Арии? – вмешался я. Начиналось самое интересное. Где-то рядом лежала разгадка этой тайны – я, как охотничий пес рванулся вперед.
– Астроархеологическим методом, конечно, – торжествующе гаркнул Виктор Павлович. – Машины Времени у нас пока нет!
– Поподробнее, – взмолился я.
– Существует еще один метод датировки некоторых памятников археологии, названный именем его изобретателя – английского астронома Джозефа Нормана Локьера, – менторским тоном выговорил Ветлицкий. – Одно «но»! Применить его можно лишь в том случае, если дело идет о возрасте древней обсерватории!
– Так Ария – это древняя обсерватория? – разочарованию моему не было предела.
– Мы открыли еще один случай, при котором этот метод может быть применен, – громким шепотом, наклонившись ко мне, поделился археолог. И тут же закричал:
– Но это – Государственная тайна!!!
Я оглянулся посмотреть на реакцию Виктора, но он, прикусив язык, царапал что-то в блокноте.
– Не будем о грустном, – я попытался пошутить.
– Грустном? Да это настоящая трагедия для Российской и мировой науки! Ария – единственная и неповторимая – стала ведомственным секретиком!
– Но ведь Вы пять минут назад говорили, что Ария – это «протоарийское поселение аркаимского типа». Как же тогда «единственная и неповторимая»?
– Вы не внимательны, молодой человек, – как студента пожурил профессор археологии. – Во-первых, возраст Аркаима – около сорока веков! А Арии – почти пятьдесят! И, во-вторых, внешнее кольцо строений Аркаима занято домами, предназначенными для жилья и ремесленной деятельности – гончарства, металлургии, кузнечной деятельности. Буквально в каждом жилище была одна, а то и несколько печей для выплавки меди. Ничего подобного в Арии мы не нашли!
– Выходит, что планировка поселений одна, а предназначение разное? – слова слетели с языка сами собой. Опережая мысль. – А раз Ария старше Аркаима на несколько веков, то получается...
Я застыл, пронзенный этой мыслью до самого основания.
– Выходит, что Аркаим – неумелая копия Арии, молодой человек, – глаза Ветлицкого светились словно искры. – Вот так вот!
Впечатлило. Но, минутой спустя, я уже очень сомневался, что книгу о «единственной и неповторимой» Арии переведут на все человеческие языки мира. Даже если находка Ветлицкого переворачивает мировые представления о путях миграции арийского племени. Какое дело аборигенам Австралии до путей движения кочевников Евразии в доисторические времена?! Тайна звала и манила. Маячила где-то на самом виду и все-таки в руки не давалась...
– И все-таки, зачем Ария была построена?
– Да это же... – засмеялся профессор.
И снова вмешался Виктор.
– Алексей Андреевич получит эту информацию из другого источника.
– Это же очевидно! – сверкнув глазами, прошептал Виктор Павлович. – Вы не внимательно меня слушали!
Не интервью.Соблазн
Не скажу, чтобы я слишком-то верил во все эти возгласы о Государственной тайне. Какое дело государству до археологии? Возвращаясь в город после интервью, оставлял тайны Арии на «даче».
В тот вечер мы с приятелем договорились встретиться в кафе и обсудить кое-что по поводу работы в нашей газете. В общем, посплетничать. Так уж получилось, что за столик уселся минут на двадцать раньше условленного времени.
– Вау, Беликов? – мужчина сидящий за соседним столиком так скалился, словно хотел похвастаться великолепными, снежно-белыми, идеально ровными зубами.
«Америкос» – подумал я. И не ошибся, хотя акцента в его произношении почти не было.
– Алексей Андреевич?
Мне оставалось только кивнуть и слегка поморщиться. Неожиданная встреча с незнакомцем могла разрушить планы, и мне это уже не нравилось. Кто сказал, что мужчины сплетничают меньше женщин?!
– Читал, читал Ваши «Хроники невойны», – продолжал незнакомец. – Замечательно! Особенно, если умеешь читать между строк.
– Это ошибка корректора, – довольно-таки грубо ответил я. – Между строк не пишу.
Совершенно неожиданно, американец громко засмеялся.
– Замечательно! – снова сказал он, подтвердив опасения по поводу испорченного вечера. – Не много есть журналистов, обладающих чувством юмора.
– Не знаю, – угрюмо пробормотал я и попробовал привлечь внимание пробегавшего мимо официанта. Лесть меня никогда не радовала.
– Нет. Без смеха, – незнакомец продолжал улыбаться, но я почувствовал, что шутки кончились.
– Можно? – «зубастый» иностранец стремительно перебазировался за мой столик и разрешение ему, похоже, не требовалось. Я пожал плечами.
– Я не представился, – догадался мой мучитель. – Меня зовут Джо Якобссон. Ха-ха-ха. Всех американцев зовут Джо! Правда?
– Иван Иванов, – вяло пожимая протянутую руку, пробормотал я.
Американец снова засмеялся и пока он был занят, я успел поймать за локоть официанта.
– Без смеха, – снова принялся за свое Джо. – Я о «Хрониках». Они, без сомнения, лучшие истории о вашей борьбе с террористами на Северном Кавказе! Если бы, Вы были американцем, премия Пулитцера была бы Ваша!
– Если бы у бабушки были... она была бы дедушкой, – я опять грубил, но американцу было на это наплевать.
Улыбку к его физиономии приклеили патентованным клеем. Якобссон был явно озадачен, но улыбаться не перестал.
– Вы ведь свободно владеете английским? – наконец поинтересовался американец, прекратив попытки понять игру слов с ближайшими родственниками. Я привычно пожал плечами. Разговор мне не нравился и я не находил причин, почему должен был его продолжать.
– О! Я не дал информацию о роде своей деятельности, – сделал вид, что смутился американец.
– Не важно, – пробурчал я себе под нос. – Все равно соврешь!
– Я занимаю должность пресс-секретаря посла Соединенных Штатов в Российской Федерации, – Якобссон, на счастье, не расслышал меня. Или ему было все равно. – У меня есть связи на Родине. Я могу оказать Вам... протекцию, если Вы примите решение работать в Америке.
Джо, как мне показалось, снова был озадачен. По его мнению, я, видимо, должен был закричать от радости и броситься ему на шею. Так и не дождавшись ответной реакции, он к чему-то сказал:
– Халява! – и засмеялся.
– Простите, мистер Якобссон, – даже не потрудившись дождаться, когда он перестанет пугать посетителей своим ржанием, сказал я. – У меня уже есть предложение о работе, и оно подходит мне больше.
– Британия? Израиль? – резко прекратив мучить мои уши, прервал свой дрессированный смех америкос.
Я покачал головой.
– Кто же тогда? – наморщил лоб тот. – Неужели немцы?
– О чем это Вы? – удивился я. – Неужели я настолько хорош? Прямо, на вес золота...
– Золото? – Джо прищурил глаз, делая вид, что подмигивает. – Нет проблем!
У меня возникло ощущение, что мы с ним разговариваем на разных языках. Звуки вроде знакомые, а вот смысл все время ускользал...
– Вы не ошиблись адресом, мистер пресс-секретарь... посла... Соединенных Штатов? Я – Алексей Беликов. Журналист. Таких как я только в Москве – пара тысяч!
– Нет. Я не ошибся! – уверенно заявил американец. И патентованный клей впервые подвел его: улыбка вдруг куда-то пропала. – Это Вы ошибаетесь. Вы единственный и неповторимый...
«Как Ария» – ухмыльнулся я. И каково же было удивление, когда Якобссон, словно прочитав мои мысли, сказал:
– Как Ария.
– У России, вообще, остались какие-нибудь тайны от вас?
– Да, – нехотя признался шпион. – И это нас очень беспокоит.
– Да, пошел ты, мистер Америка, – я уже окончательно разозлился. И больше всего бесила эта, чисто америкосовская, непробиваемая наглость хозяев жизни.
В любом цивилизованном обществе после такого моего ответа разговор должен был закончиться. Но у Якобссона было свое представление о правилах хорошего тона.
– Не нужно горячих слов, Алексей Андреевич, – улыбка Джо снова всплыла, и болталась на его лице вместо американского флага. – Мы с вами взрослые люди. А значит, способны вести диалог.
В детстве я, бывало, мечтал стать разведчиком. Как-то не сложилось...
И вот появился реальный шанс принести какую-то пользу стране. Я отхлебнул чуть теплого кофе, поморщился и перешел в атаку.
– Ну ладно, что вам известно об Арии?
– Вот это уже деловой разговор, – обрадовался шпион. – Знал, что мы сможем договориться!
– Я задал Вам вопрос! – я пер напролом и знал, что поступаю правильно.
– Нам стало известно, что Вы, Алексей Андреевич, сейчас заняты... м-м-м... работами по популяризации сделанного русскими учеными определенного открытия, которое может... м-м-м... в некотором роде, изменить геополитическую систему мира, – по тому, как тщательно «пресс-секретарь» подбирал слова и, как плавала его улыбка, стало ясно, что он боится выдать слишком много. Или хотел бы скрыть, что знает слишком мало...
– Это общие слова, – я либо получил от него информацию, либо закончил этот скользкий разговор. Тайна Арии преследовала даже за стенами «санатория».
– А Вы хитрец, – оскалился Джо. – Думаете, я могу рассказать то, что знаю и не получить ничего взамен?
– Вы можете отправиться в... вместе со своими знаниями, – настал и на моей улице праздник. – Либо получить что-то от меня. Не я начал этот разговор!
– Хорошо, – сдался Якобссон. – Но какие Вы даете гарантии, что обмен информацией произойдет?
Я привычно пожал плечами и ласково улыбнулся.
Шпион тяжело вздохнул.
– Начните Вы, – предложил он.
– Нет!
Еще один вздох.
– Почему, едва начинаю беседовать с русскими, у меня появляется чувство, что по уши в экскрементах?! – посетовал он.
– Мы, попросту, открываем вам глаза на истинное положение. Рассказывайте!
Я разглядывал морщины вокруг рта моего американского «друга», стараясь не обращать внимания на волны сомнения, прокатывающиеся по его лицу. И чувствовал себя Штирлицем.