– Ну что ты дергаешься, сестренка. Это же наш Джи Кей. Как будто ты его первый день знаешь. Сейчас он появится на крыше и невозмутимо скажет, что случайно ошибся дверью. Или вывалится из окна гостиной, притворившись мертвецки пьяным. Или выведет из подвала школьный хор, исполняющий рождественские гимны. Или еще что-нибудь. Сюрприз, сюрприз!.. Да, я понимаю, что тебе изрядно поднадоели сюрпризы.
Клара только передернула плечами. «Наш Джи Кей», подумать только. Брат честно старался оставаться на ее стороне, но она видела, что с годами ему все труднее скрывать возрастающую симпатию к зятю.
Так прошло еще четверть часа. Клара злилась, Джонатан с нетерпением ждал сюрприза, Ларри с досадой смотрел на часы, Артур, который так и не успел сделать вожделенный эскиз, напряженно вглядывался в разноцветные маки, полыхающие перед его внутренним взором, выводок лисичек Ливингстон, включая маму Майру, решил развлечься игрой в пятнашки и теперь с азартными воплями носился вдоль забора.
– Надо бы все-таки поторопить его, – наконец сказал Ларри. – Сам затеял этот фейерверк, а теперь тянет время. Опоздаем, все пропустим. Мне, положим, все равно, а вот дети…
И тут небо над их головами с грохотом взорвалось изумрудно-зелеными, как недоброй памяти шпинатный суп, сияющими брызгами. Тут же последовал новый залп, алые огни смешались с зелеными и, стремительно лиловея, с шипением посыпались на землю.
– Джи Кей говорил, фейерверк будет в овраге, за рощей, а стреляют где-то совсем рядом, – заметил Джонатан.
– Ну а чего еще от него ждать? – пожал плечами Ларри. – Лично я с самого начала был уверен, что мы пойдем куда угодно, только не к оврагу.
В небе тем временем происходили поразительные вещи. Жалкая бледная звездочка стремительно разрасталась в огромную огненную спираль; вскоре она погасла, уступив место ультрамариновому дракону, а тот в свою очередь превратился в сияющее ярко-алое сердце, которое, миг спустя, разлетелось на несметное число кровавых брызг. Лисички Ливингстон онемели от восторга, чего с ними никогда прежде не случалось.
– Какое сердце! Это, наверное, и был тот самый специальный фейерверк для тебя, Клара, – Джонатан улыбался до ушей.
Клара пожала плечами. Сердце в небе – что за немыслимая пошлятина. Даже для Джи Кея чересчур. А братец – сентиментальный болван, каких еще поискать.
– А дядя Джи Кей сейчас в Волшебной Стране, – шепотом сообщила матери старшая из лисичек. Остальные девочки улыбались до ушей. Перспектива долгой разлуки с любимым дядюшкой их явно не огорчала.
– Почему вы так думаете? – спросила Майра.
– А он говорил, что когда уйдет в Волшебную Страну, мы увидим в небе синего дракона. Это значит, что у него все получилось, – объяснила дочь. Сестры подкрепили ее слова дружными кивками.
– Очень хорошо, – сказала Майра. – Но сперва надо проверить, может быть он все-таки дома? Некоторые люди проводят в Волшебной Стране один час, а возвращаются через сто лет. А некоторые – наоборот. И никогда заранее не знаешь…
«Господи, – подумала она, – вот смеху будет, если Джи Кей действительно исчез!» Однако смешно ей вовсе не было. Скорее жутковато, как в самом начале страшного сна, когда еще ничего особенного не происходит, но уже ясно, что дело плохо, и лучше бы проснуться прямо сейчас.
– Я все-таки схожу за Джи Кеем, – Джонатан не мог слышать, о чем шептались его девочки, но тревога Майры передалась ему, так с ними часто случалось.
– Я с тобой, – сказал Ларри. «Мало ли что», – хотел добавить он, но благоразумно прикусил язык. Чего зря пугать Клару.
– И я, – встрепенулся Артур.
Честно говоря, он просто решил воспользоваться предлогом и добраться наконец до своей комнаты, где лежали вожделенные цветные карандаши. Не видать ему покоя, пока он не нарисует эти чертовы маки, зато потом сразу отпустит, и можно будет заняться другими делами, например, зайти в интернет и еще пару часов побродить по сайтам интересующих его учебных заведений, понять, что требуется для поступления, и сколько у него осталось времени на подготовку. По идее, только об этом и надо сейчас думать, а не о дурацком эскизе, который вряд ли когда-нибудь пригодится, но тут уж ничего не поделаешь, сперва эскиз, потом все остальное. Артур хорошо знал это свое дурацкое свойство и в глубине души ужасно им гордился, полагая такую одержимость отличительным свойством всякого настоящего художника.
– И эти пропали, – раздраженно заметила Клара несколько минут спустя. – Что они там делают? Пьянствуют, запершись в кладовой, пока мы тут мерзнем?
– Пошли в дом, – предложила Майра. – Фейерверк, вроде, закончился.
И в этот момент небо словно бы раскололось пополам – такой оглушительный грохот сопровождал появление в небе гигантской бабочки, составленной из множества разноцветных огней. Какое-то время она трепыхалась, изменяя цвет и форму крыльев, но постепенно побледнела и с обреченным шипением рассыпалась, запорошив пурпурным пеплом далекий горизонт.
– Я не знаю и знать не хочу, для кого было то дурацкое сердце, – сухо сказала Клара. – Потому что для меня была вот эта бабочка. Теперь все более-менее понятно.
– Бабочка – для меня! – вмешалась одна из лисичек. – Потому что у меня есть карнавальный костюм бабочки, красные крылышки и шапочка с усиками. Для меня!
– Как скажешь, дорогая, – равнодушно согласилась Клара. – Пусть будет для тебя.
– Ты сердишься? – Мягко спросила Майра. – И что тебе понятно? Бабочка – это плохо? Почему?
– У меня, видишь ли, фобия, – Клара перешла на шепот. – Ненавижу этих крылатых тварей, даже на картинке видеть не могу. И Бринкин прекрасно это знает.
Майра открыла было рот, чтобы сказать: «Наверное, он просто хотел показать тебе, что все наши страхи столь же недолговечны, как эта бабочка – сверкнула, громыхнула и погасла, нет ее, и больше не будет», – но решила, что лучше промолчать. И пошла в дом.
Как и предполагала Клара, мужчины – Ларри и Джонатан – действительно были в кладовой. Но вместо того, чтобы пьянствовать, внимательно разглядывали дверь черного хода, ведущую в сад.
– Что-то случилось? – с порога спросила Майра.
– Мы не можем найти Джи Кея, – Джонатан развел руками. – Очень уж хорошо он спрятался.
– Или просто вышел из дома, – пожала плечами Клара. – Например, через эту дверь. Или из гостиной на веранду, а оттуда – в сад. Или из любого окна, он же лазает как обезьяна, вы не знали? Вариантов много.
– Конечно, ты права, – как-то чересчур поспешно согласился Ларри.
– Только одна проблема, – почти виновато вставил Джонатан. – Все окна заперты изнутри, мы уже смотрели. И дверь на веранду – тоже, на задвижку. И даже эта – на крючок. Не очень понятно, как он мог выйти.
– Ну хоть какая-то интрига, – вздохнула Клара. – Пойду, пожалуй, сварю кофе на всех. А девочкам – какао… Не нужно мне помогать, Майра. Прости, дорогая, я просто хочу собраться с мыслями, а для этого лучше побыть одной.
По гостиной с воплями носились маленькие лисички. Посреди этого хаоса восседал Артур с ноутбуком на коленях и такой довольной физиономией, что Майра на него почти рассердилась.
– Ты вообще в курсе, что твой отец пропал? – спросила она.
Артур улыбнулся еще шире.
– Пропал? Кто угодно, только не отец. Не такой он человек. Это все равно что сказать, будто луна пропала, заметив, что ее нет на небе. А она никуда не пропала, просто нам ее не видно, потому что новолуние, или затмение, или еще что-нибудь. Но луна-то при этом по-прежнему где-то есть и чувствует себя превосходно. А нам следует брать с нее пример. И не дергаться по пустякам.
– Так ты знаешь, где Джи Кей? – Майра перешла на заговорщический шепот.
– Понятия не имею. Но в чем я совершено уверен, так это в том, что он в полном порядке.
– Пожалуй, ты прав, – подумав, согласилась Майра. – Я тоже не могу представить Джи Кея в беде. Кстати, девочки совершенно уверены, что он в Волшебной Стране, представляешь? Он им, оказывается, заливал, что туда собирается. И обещал послать весточку в виде синего дракона. И ведь прислал. Ты же видел тот фейерверк?
– А, ну так это, наверное, специально для них спектакль, – почти беззвучно сказал Артур. – Тогда он не объявится, пока вы не уедете домой. А завтра зайдет к вам в гости с подарками, расскажет девчонкам, как гостил у фей, так и будет, попомни мои слова, – и он снова уткнулся в компьютер.
Он, конечно же, все продумал заранее. Просторная куртка и спортивные штаны, грязные, как помыслы одинокого педофила, давным-давно лежали в кладовой, среди промасленной ветоши и прочего хлама, натащенного сюда несколькими поколениями садовников и шоферов. Все это мистер Бринкин быстро надел прямо поверх брюк и рубашки – лохмотья они и есть лохмотья, никто не ждет, что тряпье будет элегантно облегать фигуру. Не разуваясь, сунул ноги в огромные тряпичные бахилы на резиновой подошве, которые еще в прошлом году выменял на полбутылки виски у какого-то бродяги в придорожной закусочной, за пять, что ли, сотен миль от дома. Там же, в груде тряпья, отыскал дурацкую шапку с козырьком, способную изменить до неузнаваемости даже самое примечательное лицо. Критически оглядел свое отражение в дверном стекле, остался доволен и дружески ему подмигнул.
– Привет, Джингл-Ко, – сказал мистер Бринкин своему зазеркальному двойнику. – Как же я по тебе скучал!
– Хорош копаться, – ответил он себе высоким, ломким, почти мальчишеским голосом. – Пошли уже отсюда, пока не застукали.
Джингл-Ко открыл дверь черного хода, установил крючок в вертикальной позиции, вышел в сад и коротким, резким, многократно отрепетированным движением захлопнул дверь, одновременно с силой ударив ладонью по косяку. Стук слился с грохотом фейерверка. Крючок послушно упал в петлю. Джингл-Ко удовлетворенно кивнул и неторопливо направился к задней калитке. Дождя давно не было, так что наследить он не боялся, а в возможность появления полицейских с собаками не слишком верил. «Во всяком случае, не сегодня, – думал он. – И не завтра. С моей репутацией можно хоть на год исчезнуть, все будут думать, что это в порядке вещей. И к тому же такое облегчение!»